Чтение 13–й страницы книги ~Смерть и немного любви~

пятьдесят три человека. А их тоже пятьдесят четыре. Давай искать, кто
лишний.

Они снова кропотливо перебрали все фотографии и нашли ту, которая
оказалась не подписана. На ней была изображена женщина лет пятидесяти с
сухим изможденным лицом и странно-напряженными глазами. Настя была уве-
рена, что не видела ее в загсе.

- Кто это? - спросила она, протягивая снимок Короткову.

- Впервые вижу, - ответил он, вглядываясь в лицо женщины. - Ее там не
было. Это точно.

- Она была, - поправила его Настя, - но исчезла. Она была там в тот
момент, когда обнаружили труп, потому что Шевцов начал фотографировать
сразу же, как только поднялся крик и началась суматоха, и исчезла до то-
го, как перекрыли выходы. Надо немедленно установить, кто она такая. Бу-
дем показывать фотографию всем, кто был в загсе, может, она приехала с
кем-то из вступающих в брак. Или это сотрудница.

- Нет, - покачал головой Коротков, - сотрудники все были на месте, я
проверил. Скорее всего она была с кем-нибудь из молодоженов. Только вот
почему она ушла?

- Да мало ли! Вышла воздухом подышать, цветы купить, позвонить. Может
быть, ей нужно было что-то взять в машине. Вышла, а обратно войти уже не
смогла, входы перекрыли.

- Но она же могла объяснить, ее пропустили бы.

- Она могла испугаться. Или, например, она поссорилась с кем-то из
тех, с кем приехала, и демонстративно ушла совсем. В любом случае, Юра,
ее надо найти. Вдруг она что-то видела или слышала?

- Найдем, куда денется. Давай еще Лешу спросим, может, он ее видел.

Но Чистяков такой женщины не помнил.

Начать решили с семей Бартош и Турбиных, ибо рассудили: выстрелить в
загсе можно в любую девушку, а вот послать письмо перед самой свадьбой
можно далеко не каждой. Для этого нужно знать, что она выходит завтра
замуж, и ее адрес. В своем окружении Настя не нашла никого, кто хотел бы
расстроить ее свадьбу. Значит, нужно поискать среди знакомых Элены Бар-
тош и Валерия Турбина.

Тамила Бартош встретила Короткова в строгом деловом костюме, всем
своим видом показывая, что вообще-то у нее масса дел и ей нужно уходить,
но уж ради такого случая она, так и быть, отложит свои заботы.

- Я не думаю, что вам следует уделять этому глупому письму столько
внимания, - высокомерно говорила она, неторопливо помешивая ложечкой в
чашке из дорогого фарфора, в которой дымился только что заваренный анг-
лийский чай. - Я полагаю, что угроза была адресована скорее моему мужу,
а не дочери.

- Значит, вы уверены, что замужество Элены ни у кого не могло выз-
вать... ну, скажем, отрицательных эмоций?

- Да что вы! - рассмеялась Тамила. - Кого может интересовать Элино
замужество?

- А ревность? Может быть, ее кто-то ревновал?

- Уверяю вас, с тех пор как Элечка познакомилась с Валерием, у нее не
было ни одного поклонника.

- А до того?

- До того были какие-то детские увлечения, последнее из которых бла-
гополучно закончилось за несколько месяцев до знакомства с Турбиным.
Нет-нет, ни о какой ревности и речи идти не может.

- Скажите, Тамила Шалвовна, почему свидетелем со стороны вашей дочери
должна была выступать ваша племянница?

- А почему нет? Что в этом плохого?

- Плохого ничего, но, знаете, это не совсем обычно. Как правило, де-
вушки приглашают на эту роль свою ближайшую подругу. Не зря же существу-
ет такое понятие "подружка невесты". Разве у вашей дочери нет такой под-
руги?

Что это? Короткову показалось или по лицу Тамилы действительно пробе-
жало мимолетное облачко?

- Видите ли, все школьные подруги Элены теперь живут своей жизнью,
учатся, работают, вышли замуж. Эля ни с кем из них не поддерживает отно-
шений. Скорее даже не она с ними, а они с ней. Сами понимаете, девочка
из обеспеченной семьи, ничем серьезным с виду не занята... Их это разд-
ражает.

- Так что же, у вашей дочери нет вообще ни одной подруги? Тамила Шал-
вовна, я не могу в это поверить.

- Ну... - она замялась. - Если только Катя.

- Какая Катя?

- Голованова. Она живет в нашем доме, в другом подъезде. Элина однок-
лассница.

- Они что, поссорились?

- Нет, с чего вы взяли? Они не ссорились.

- Так почему Элена не пригласила ее в загс на регистрацию? По-моему,
это было бы вполне естественно.

- Кажется, Эля мне говорила, что Катя в этот день занята. Не то зачет
какой-то должна сдавать, не то еще что-то...

- Как ваша дочь отнеслась к полученному письму?

- Ну как... - Тамила снова пожала плечами. - Удивилась.

- И все? Только удивилась? Или испугалась?

- Да нет, я не заметила, чтобы она очень испугалась.

- Где сейчас Элена?

- Уехала с отцом за город. Ей нужно отвлечься, успокоиться.

- Турбин поехал с ними?

- Нет. Они уехали вдвоем.

- Когда они вернутся? Мне нужно побеседовать с вашей дочерью.

- К вечеру, наверное.

Белое и черное, черное и белое...

Весь мир состоит только из этих двух цветов. Они не дали мне встать в
ряды белых, они заставили меня унижаться и просить, а потом отвергли,
выкинули грубо и безжалостно, сделав брезгливое лицо. Они сказали, что
среди белых могут быть только самые лучшие, самые достойные. Самые бе-
лые.

А я?

Разве мой цвет не самый белый? Разве было на мне хоть единое пятныш-
ко? Почему они отвергли меня?

Я знаю, почему.

Потому что они только притворяются белыми. На самом деле души их чер-
ны, и руки их черны, и помыслы. На самом деле им не нужны белые, им нуж-
ны черные, которые умеют рядится в белые одежды. А я не умею.

Зато теперь я умею другое. Теперь я умею соединять белое и черное во-
едино. Кто говорит, что от слияния белого и черного получается серое?
Это неправда. Не серое объединяет их.

Их объединяет красное. Цвет крови. Цвет смерти. Перед красным белые и
черные равны, ибо нет от него спасения. Красный цвет всех уравнивает.

Алое на белом - убитые невесты.

Потом будет алое на черном...

Екатерина Голованова пришла из института только около восьми вечера.
Коротков терпеливо поджидал ее на лавочке возле подъезда. Он уже побывал
у нее дома, разговаривал с матерью и даже видел фотографию, поэтому уз-
нал безошибочно.

- Здравствуйте, Катя, - сказал он, вставая и делая шаг ей навстречу.

Девушка остановилась и с любопытством посмотрела на него. Она была
ровесницей Элены, но выглядела старше, возможно, оттого, что в ней не
было девичьей грации и легкости, зато были по меньшей мере восемь, а то
и все десять лишних килограммов веса. А может быть, дело было в слишком
грустных глазах и слишком серьезном взгляде.

- Меня зовут Юрий Викторович, я из уголовного розыска, - представился
Коротков. - Я могу с вами поговорить?

- А в чем дело? - испугалась девушка. - Что я сделала?

- Ничего, - как можно приветливее улыбнулся он. - Я хочу поговорить о
вашей подруге Элене. Можно?

- Господи, что с ней?

- Да ничего с ней не случилось, не волнуйтесь. Давайте присядем. Или
вы хотите пройтись?

Катя задумалась, потом нерешительно переложила сумку в другую руку.

- Я бы погуляла, но у меня книги... Сумка тяжелая.

- Я понесу. Давайте.

Коротков подхватил сумку и удивился ее тяжести. Конечно, девушка не
выглядела хрупкой и слабенькой, но вес сумки с книгами был все-таки со-
лидным.

- Как ваш субботний зачет? - поинтересовался он как бы между прочим.
- Сдали?

- Какой зачет? - удивилась Катя.

- А разве вы не сдавали в субботу зачет?

- Нет. С чего вы взяли? У нас по субботам вообще нет занятий.

- Извините, значит, я что-то напутал. А где вы были в субботу?

Возникшая пауза Короткову не понравилась. Катя молча шла рядом с ним,
поддевая носком туфельки пустую картонную упаковку из-под сока.

- Я жду, - напомнил он. - Где вы были в субботу, Катя?

- Дома. А что?

- И чем вы занимались?

- Послушайте, Юрий Викторович, вы сказали, что хотите поговорить со
мной об Эле. А вместо этого интересуетесь, что я делала в субботу дома.
Какое отношение это имеет к Эле?

- Самое прямое. Я хочу понять, почему вы не были на ее бракосочета-
нии. Поэтому я и спрашиваю, какие такие неотложные дела заставили вас
остаться дома. Ведь Элена ваша близкая подруга. Она приглашала вас пое-
хать в загс?