Чтение 13–й страницы книги ~Убийца поневоле~

венно продекламировал он нараспев. - Это же песня! Поэма! Романс русской
морфологии!

Он мгновенно воодушевился, и его шишковатое лицо вдруг стало почти
привлекательным.

- Эта фраза помогла мне выжить в зоне. Я полез в учебники русского
языка, чтобы вспомнить, что такое морфология. Это оказалось весьма по-
лезным, если учесть, что в юные годы я относился к школьному образованию
с непростительной небрежностью. А кроме того, я занял голову придумыва-
нием новых слов и даже сочинял, лежа на нарах, целые рассказы. У меня
был любимый герой, вернее, героиня, я назвал ее "гурильная шаболда" и
придумывал про нее всякие истории. Все слова, разумеется, были ис-
кусственные, но со строгим соблюдением правил морфологии русского языка.
Игра настолько увлекла меня, что я смог продержаться до конца срока, не
утратив способности нормально соображать. В колонии из-за моего увлече-
ния мне дали кликуху Куздра, но на воле я ее поменял на Бокра, хотя
Куздра, конечно, смешнее.

И он зашелся высоким заливистым смехом, всхлипывая и постанывая, как
впавший в истерику разгневанный попугай. Кончик носа его при этом задер-
гался еще сильнее, а глазки кудато закатились, и Насте даже на какое-то
мгновение показалось, что они уже никогда не выкатятся обратно. Вид у
Бокра при этом был даже не смешной, а абсолютно дебильный.

Смех прекратился так же внезапно, как и начался.

- Должен вам сказать, Анастасия Павловна, что не менее интересно ис-
пользовать уже известные слова в новом контексте. Вот, например, слово
"примочка". Знаете такое слово?

- Это которая свинцовая, от геморроя? - уточнила Настя.

- В том числе и от него. Я использую это слово для обозначения явной
глупости, которая засела у кого-нибудь в голове. Вы послушайте, как зву-
чит: "У него теперь новая примочка - он хочет жениться". А? Каково? Пес-
ня! - восторженно добавил он. - Поэма!

Теперь расхохоталась Настя. Мать в детстве приучала ее к иностранным
языкам, Настя умела чувствовать слово, и лингвистические изыскания Бокра
были ей понятны и близки. Уркалингвист. С ума можно сойти.

Проводив гостя, она какое-то время бесцельно слонялась по квартире.
Леша еще вчера уехал домой, в подмосковный Жуковский, на сегодня у него
назначена встреча с аспирантом. Аналитическая справка по нераскрытым
убийствам за пять лет готова, но впереди еще вся суббота и воскресенье,
и можно попользоваться Лешкиным компьютером, пока он его не увез.

Каждый месяц Настя готовила для Гордеева аналитические материалы по
убийствам и изнасилованиям в Москве, как раскрытым, так и нераскрытым.
Пока есть возможность, нужно собрать эти многочисленные многостраничные
справки в единый файл, с которым потом можно будет работать. Она подклю-
чила сканер и принялась "сбрасывать" в компьютер результаты десятилетней
кропотливой работы.

Стоя в подъезде напротив дома, где жил Дмитрий Сотников, Лиза нетер-
пеливо посмотрела на часы. Ну где же он? Занятия в художественной школе
закончились два часа назад, а Дима все не идет домой. Сегодня не чет-
верг, но она все-таки стоит здесь и ждет, хотя понимает, что скорее все-
го он придет значительно позже. Или придет не один. Или не придет сов-
сем. Но она все равно стоит и ждет.

Она вынула из сумки пластмассовую коробочку, достала две таблетки и
сунула в рот. Спрятав коробочку, вынула плоскую бутылку, отвинтила проб-
ку и сделала большой глоток. Спиртное уже не обжигало горло, она почти
не чувствовала его вкус. Через несколько минут придет "кайф", без кото-
рого она не может обходиться.

Лиза уже давно перестала довольствоваться теми лекарствами, которые в
изобилии прописывали ей врачи. Сначала она просто увеличивала количество
принимаемых таблеток, обращаясь к разным врачам и от каждого системати-
чески получая рецепты на психотропные препараты. Потом где-то услышала,
что хороший эффект дает сочетание таблеток со спиртным. Эффект оказался
и в самом деле хорошим, правда, врачи с этим вряд ли согласились бы.
Очень скоро она превратилась в вялую и безвольную наркоманку, одержимую
идеей отмщения за разрушенное счастье и не интересующуюся больше ничем.
"Я могу бросить пить таблетки в любой момент, - говорила она себе, - и я
это сделаю, когда все закончится, когда всех четверых не будет на свете.
Троих уже нет. Вот скоро не станет четвертого, и я брошу". Она обманыва-
ла себя и свято верила в собственный обман.

Она уже давно не любила Диму Сотникова, ее страстная, острая влюблен-
ность сначала притупилась, а потом умерла, разъеденная ржавчиной сильных
успокоительных лекарств. Но Димка был частью той жизни, и перестать при-
ходить к нему она не могла. Не могла, и все. Лиза понимала, что не нужно
приходить, но все равно приходила каждый четверг, скучно отдавалась ему,
нетерпеливо ожидая минуты, когда можно будет поговорить об Андрюше,
вспомнить его слова, поступки, его стихи. Отец разговоров о сыне не под-
держивал, месть убийцам давалась ему слишком тяжело. Мать стала совер-
шенно сумасшедшей и говорила только об Андрюшенькиной душе, которая ви-
тает над ними и не находит себе покоя, пока "эти изверги" ходят по зем-
ле. И только Дмитрий разговаривал с Лизой о брате так, как хотела она
сама, бережно относясь к ее воспоминаниям.

На душе у Лизы лежала огромная тяжесть.

Этой тяжестью было сознание того, что не брата она оплакивала все де-
вять лет, а ту прекрасную яркую жизнь, которая не состоялась из-за того,
что Андрея не стало. Свою жизнь.

...Ей было четырнадцать, когда в одно прекрасное утро, идя в школу,
она услышала за спиной:

- Смотри, смотри, это же сестра Вакара!

- Того самого?

- Ну да, вундеркинда. Она обернулась и увидела двух старшеклассниц.
Модно одетые, броские красавицы глядели на Лизу с нескрываемым интере-
сом. И еще - с завистью. Подумать только, эти девицы завидовали ей! Ей,
Лизе Вакар! Незаметной, ничем не выдающейся, средненькой восьмиклассни-
це. У нее всего-то успехов, что отличные отметки по физкультуре, а по
остальным предметам она перебивалась с троечек на четверки с минусом.

Впервые лучик Андрюшиной славы коснулся ее, и девочка почувствовала
его завораживающее, но коварное тепло.

Вскоре она стала замечать и заинтересованные перешептывания однок-
лассников, и меняющееся к лучшему отношение к ней учителей. Быть сестрой
Андрея Вакара оказалось очень приятным. Провожая брата в художественную
школу, где все его знали, Лиза с упоением ловила на себе взгляды симпа-
тичных юношей с этюдниками, а также разодетых в меха и кожу мамаш, под-
жидавших своих чад в сверкающих автомобилях. Она ходила, гордо подняв
голову и крепко держа за руку братишку, всем своим видом говоря: "Пусть
у вас есть все, чего нет у меня, но и у меня все это со временем будет.
А вот такого гениального Андрюши у вас не будет никогда".

Она ни секунды не сомневалась, что Андрей станет знаменитым на весь
мир, и она будет вместе с ним ездить на его выставки за границу, и будет
слава, почет, а значит - достаток. Деньги. Автомобили. Меха и бриллиан-
ты. И мужчины, которые будут ею интересоваться. Может быть, она даже
выйдет замуж и будет жить за границей в собственном доме с бассейном и
прислугой.

И все начало сбываться... Семью Вакаров пригласили на прием в
бельгийское посольство, когда Андрюшины работы отобрали для готовящейся
в Брюсселе выставки картин одаренных детей, и сам атташе по культуре
поздравил ее с братом-вундеркиндом и поцеловал ей руку, а какой-то анг-
личанин, обратившись к ней, назвал Лизу "миледи". На вечере в Доме лите-
раторов, где брат читал свои стихи, к ним подходили самые лучшие, самые
известные поэты и писатели, и один из них, тот самый, по которому сходи-
ли с ума ее одноклассницы, сказал Лизе: "Одно из достоинств вашего брата
в том, что у него такая очаровательная сестра. Будь я помоложе, я бы
знал, кому сделать предложение".

Журнал "Огонек" посвятил мальчику целый разворот и цветную вклейку,
поместив не только репродукции его картин, но и фотографию семьи. Лиза
получилась на снимке очень хорошо: задумчивая, с нежным ртом и вырази-
тельными глазами.

Она старалась постоянно быть рядом с Андреем. Чтобы он почувствовал
ее незаменимость и привык всегда быть с ней. Чтобы окружающие уже не
мыслили себе Андрея Вакара отдельно от его сестры. Чтобы греться в лучах
его славы. И неожиданно для самой себя Лиза открыла в брате личность,
нестандартную, непонятную, но притягательную. И потом, он был ребенком.
Ее братиком. Его кожа нежно пахла детством, у него немножко искривленный
передний зубик и аллергия на апельсины, он любит спать без подушки и
терпеть не может зубную пасту с мятным привкусом, ему нравится распус-
кать длинные Лизины волосы и зарываться в них лицом, и он приходит в бе-
шенство, если в его комнате кто-нибудь сдвинет с места хоть один пред-
мет. Лиза в четырнадцать лет впервые узнала, что такое нежность и умиле-
ние.

Отныне она посвятила брату всю себя. В нем - ее будущее. В нем - ее
счастье, благополучная устроенная жизнь, которую никогда не смогут обес-
печить ей скучная недалекая мать и примитивный служака-отец. Мальчик -
та ракета, уцепившись за которую она вырвется в огромный блистающий мир.

И еще был Дмитрий, Андрюшин учитель в художественной школе, ее первая
любовь, которая тогда казалась единственной и последней.

И было приглашение в Париж на выставку, персональную выставку Андрея
Вакара. Боже мой, как она мечтала об этой поездке!

И был болезненно-душный летний день, к вечеру разрыдавшийся проливным
дождем. Она вела брата домой после занятий живописью. Они шли под одним
зонтом, тесно прижавшись друг к другу, и им было так хорошо вместе. Она
так и не поняла, откуда взялись эти мальчишки.

Один из них сильно толкнул ее, и она упала, выронив зонтик. Тут же
подскочил второй и ударил ее несколько раз ногой в живот. На какое-то