операцию по пресечению опасной шпионской деятельности. Враг обезврежен. И
ты, и я, и другие участники поощрены. Надо радоваться! Ведь куда бы ты ни
пошел после университета: в милицию, в прокуратуру, в суд, - тебе придется
карать преступников! И если ты будешь распускать нюни перед каждым, то
превратишься в плаксивую бабу и будешь всегда ходить в соплях! Не так? Тогда
возрази!
я такой. А с Антониной я гулял, цветы дарил, целовался пару раз... Она
думала - я за ней ухаживаю...
военная хитрость, есть оперативные уловки... Кто лучше владеет ими, тот и
побеждает!
вашим делам. А из-за того, что мне что-то показалось, вы будете ее
проверять, поставите на учет, запретите въезд в страну или будете следить за
каждым шагом!
то твой снимок введут во все компьютеры французских спецслужб, и когда ты
вздумаешь съездить в Париж, тебе откажут в визе! Или завернут обратно на
паспортном контроле в Орли! И никто не станет разбираться - связан ты с нами
или нет! Тебе понятно это?
перестраховка...
сомнения. Только переживают по-разному: кто сильней, кто слабей, кому вообще
все по барабану! Многое значат детали: например, как выглядит противник.
Если бы Мишелем оказался небритый красноглазый алкаш, а вместо Мадлен был
уродливый горбун, ты бы воспринял это по-другому. Ведь так? Признайся
честно!
расставить все точки над "и", чтобы больше никогда не возникали подобные
сомнения. Или...
тобой без всяких обид, и выбирай себе любой другой жизненный путь - иди в
адвокаты, нотариусы, юрисконсульты... Но, честно скажу, мне было бы жаль
терять тебя. У тебя хорошие перспективы. Начальник нашего отдела предложил
мне готовить тебя для штатной работы у нас. Так что решай сам!
личности Мамонта. Если бы на его месте сидел другой человек, решение могло
оказаться совершенно иным.
чашку. Они обменялись взглядами и улыбнулись.
приезжает американская рок-группа, тебе придется ее освещать.
стол, дружески подмигнул. В одном - аккредитационная карточка с фотографией
Дениса, подписанная неким Брайаном Диггсом, менеджером группы "Purgeans",
два билета на концерт во Дворец спорта с лиловым штампом "23 ИЮНЯ 1990 г. ".
И две бумажки по десять рублей - на буфет и другие сопутствующие расходы. В
другом деньги - три пятидесятирублевки.
полагалось знать никому. Что неприлично холостой зампред облисполкома
занимается онанизмом и обожает порнографические журналы, к тому же берет
взятки за продажу вне очереди автомобилей и хранит в служебном сейфе по
десять-двадцать тысяч рублей сотенными купюрами. Агеев знал, что
председатель городского Совета ветеранов в сорок втором выменял за канистру
спирта военный билет у какого-то шизофреника и всю войну просидел в
Узбекистане. Знал, что бывшая гимнастка, а ныне тренер областной сборной
Ширяева во время выступлений в Бухаресте пыталась подцепить двух симпатичных
французов пятиборцев, французы оказались гомосексуалистами и, приставив ей
нож к горлу, отобрали все деньги, выделенные на группу, а вдобавок еще
вырезали на ягодицах нехорошее слово - по-французски, конечно.
длинными ногами. Какую книжку ни открой, так у героини "длинные, стройные
ноги". Только что такое - длинные ноги, Агеев не знал, а потому попался на
простом, убогом финте. Оказывается, укороченные женские юбки создают
оптическую иллюзию длинных ног. Только оптическую - и только иллюзию. Ха!..
напялили на себя мини. И девушка, в которую влюбился молодой Агеев, тоже
была в мини. Он женился на ней и в первую же ночь понял: в натуральном виде
ноги невесты никакие не длинные, а в два раза короче туловища. Ровно в два
раза: когда она уснула, Агеев шпагатиком померил. В два раза!.. И сразу
любовь пропала.
говорила "ложить" вместо "класть", громко смеялась и без конца лузгала
семечки. В том же восемьдесят шестом Агеев развелся, хотя в Конторе на такие
дела смотрели очень косо. И больше уже не женился. Но с тех самых пор он
завтракает и обедает только в пельменных.
покупает в киоске какую-нибудь познавательную неторопливую газету вроде
"Недели" или "Экономики и жизни". Киоскера зовут Катенька, ей сорок один, ее
прадед репрессирован в тридцать восьмом, мать была угнана в Германию,
прислуживала в богатой дрезденской семье, там родила первого ребенка, о
котором никому... Ну, это неинтересно. Катенькиных ног капитан Агеев никогда
не видел. И в досье о них не сказано ни слова: длинные они или короткие, в
синих венах или там какаянибудь родинка на полбедра. Ни слова. И хотя
розовый напальчник, который киоскерша надевает, чтобы быстро отсчитать
экземпляры газет, странно возбуждает капитана Агеева, - он только скажет
"спасибо". И пойдет в пельменную.
свою норму. Пятнадцать мало, семнадцать много, шестнадцать - в самый раз.
соусом, в жаркую погоду лучше сметана. И огурчик, и помидорчик, и пучок
махровой петрушки в мелких зеленых сборках. И кофе, конечно.
дворике, в теньке на террасе - специально вынесли столик и два стула.
раздатчицы в пельменной. - Здесь и так людей сажать негде, вон - очередь!..
но догадывался, что его надо всячески ублажать. Потому что капитан
заглядывал пару раз с начальником местного ОБХСС, с инструктором
райисполкома, да и в отделе общепита приходилось встречаться - Агеев
обслуживал территорию и потому знался со многими людьми и входил во многие
кабинеты.
пельменей дряблая полужидкая оболочка, которая разваливается, едва
дотронешься вилкой. А мясо всегда твердое, вари его хоть целые сутки. И это
сочетание нравилось Агееву. Он думал так: если бы ему пришлось прожить
остаток дней где-нибудь в Эмиратах, в огромном белом доме с тысячью
бесшумных кондиционеров, закрытыми теннисными кортами, бассейном,
наполненным настоящей морской водой и по-настоящему длинноногими минетчицами
в пестрых купальниках, - он бы тосковал по этим пельменям. Тосковал бы,
точно. И жизнь была бы не в жизнь.
подавали самый горячий, другого он не признавал. Коротая ожидание, капитан
привычно черкал в блокноте.
лет, ноги средней длины, бледные, на жилках; отец - турок из Хопы, родной
дядя браконьерствовал под Астраханью, убит в перестрелке с работниками
рыбнадзора... Агеев почувствовал тяжелую отрыжку. Хватит, надоело.
мосластая Виктория верхом на козле. Груди у нее маленькие, треугольные и
обвислые, как клапан почтового конверта. Проведешь языком, прихлопнешь
сверху - приклеятся. Языком... Да...
глазами в блокнот и, покраснев до корней волос, спешно удалилась. Агеев
проводил ее долгим взглядом, испытывая удовлетворение от того, что она
увидела рисунок. Хорошо, если бы она еще и узнала себя... Но это вряд ли...
Капитан перевернул страничку и уставился в чистый листок, как будто на нем
должны были вот-вот проявиться написанные тайнописью слова. Но листок
оставался нетронутым, и ручка вновь принялась за работу, причем без всякого
участия с его стороны.
чем доволен в жизни, но этот наглый бугай дал прямые основания для
недовольства, ибо навлек на него гнев руководства. Начальник пятого отдела
подполковник Заишный, наткнувшись в документах на непристойный псевдоним,