ожидая стального хлыста очереди. Нет. Мастерство не подвело его и на
этот раз.
кузов. Она уже не дышала. На пульте сиротливо горел один-единственный
голубой огонек.
реакций. Но стала ли бы она слушать мои объяснения, поняла бы, что
черного великана нужно спасти? Ради того, чтобы во Вселенной произошло
на одну трагедию меньше. Ради того, чтобы в реке крови из древних
шотландских легенд оказалось на одну каплю меньше. Остановить наконец
эту фантасмагорию, нелепую и жуткую пародию на "космическую оперу".
Пусть уходит восвояси - наилучший выход..."
головой потолка. Полковник включил мотор.
светлыми волосами, в светлом плаще, нетерпеливо смотревшую в
иллюминатор на буро-зеленую, рассеченную тоненькими полосками дорог
землю, и знал, о чем она думает - что ошибалась тогда, что напрасно
мучила его и себя.
затянутых в кожу, с автоматами - они разъезжались из пункта сбора, и
на руле каждого мотоцикла чернел сетчатый овал тэта-радара. Он увидел
броневики. Он увидел Генерала, курившего трубку в салоне длинной серой
машины, окруженной теми же мотоциклистами.
в него непременно будут стрелять. Шевельнулось даже желание бросить
все к черту - ведь белокрылый лайнер уже гасил скорость на посадочной
полосе.
его самого. Включил мощную рацию на передачу и, торопясь, стал
рассказывать обо всем, что произошло, - так, как рассказывал бы ей,
светловолосой, в светлом плаще, не скрывая своих сомнений, своей
растерянности и того, что считал уже Генерала своим противником и
ненавидел его теперь, что единственный выход, какой он видит, -
отправить нежеланного гостя восвояси. Его наверняка слышали
очень-очень многие.
несколько километров - извивавшаяся среди леса дорога, распадки, горы.
Машину он оставил внизу, в укромном месте, а заметить его самого снизу
было невозможно, если не искать специально. Но не было никаких
признаков облавы - видимо, решили, что после гибели "Миража" деться
Ланселоту из оцепленного района некуда и им можно будет заняться
попозже, в спокойной обстановке. Тем более, что теперь его знали в
лицо.
музыканты носят саксофоны. Достал толстый цилиндр с литой стеклянной
рукояткой, прикрепил к нему оптический прицел. Действие лучемета он
наблюдал на полигоне, так что хорошо представлял себе страшную силу
этой штуки. Итак, хоть что-то напоминающее старинные фильмы о
космических баталиях - там эти игрушки болтались на поясе каждого
уважающего себя звездного пирата, не говоря уж о галактических шерифах
и странствующих вдоль Млечного Пути рыцарях.
кто погиб в течение этих суток. То, что в машине и Полковник, ничего
не меняет - он уже перестал быть человеком, стал инструментом этого
чудовища, орудием, пешкой. Нажать кнопку и смотреть, как разлетится,
разбрызнется снопом раскаленных осколков сине-черный фургон...
торной дороги, беспокоило - то ли инопланетянин, неизвестно зачем
ехавший в фургоне, то ли вся эта история, этот залетный гость,
чересчур непонятный, чтобы ненавидеть его по-настоящему, слишком
нелепый и беспомощный, чтобы стать мало-мальски серьезной угрозой для
человечества, и такой чужой, что его следовало попытаться понять, не
нужный никому, может быть, и самому себе...
предосторожности убивавших любого чужеземца, подумал Ланселот. Правда,
он убивает нас. Но сознает ли он, что совершает преступление? Есть ли
хоть какая-то, одна-единственная, точка соприкосновения наших и его
этики и морали, или они так и останутся параллельными прямыми? Он
виноват - и не виноват ни в чем. Как и мы в своих действиях по
отношению к нему. Просто-напросто ничего подобного прежде не
случалось, и мы исходим из привычных земных аксиом - око за око, зуб
за зуб, если есть жертвы, обязательно должны отыскаться и виновные...
А если их нет?
Полковник. Ланселот вывел верньер на максимум, слушал, и ему казалось,
что он слышит эхо своих мыслей, рассуждений и сомнений. Со скороспелой
гипотезой о слепом исполнителе воли "мобиля", кажется, следовало
расстаться. Там, в фургоне, был человек, полностью сохранивший
рассудок и волю. И этот человек был прав. Птица в муравейнике. Контакт
без контакта. Бесконечно жаль, что нам выпал именно этот вариант, что
именно с этой страницы пришлось читать книгу, но что случилось, то и
случилось, и нужно оборвать фантасмагорию, не громоздить нелепость на
нелепость. Пусть уходит - иного выхода нет. Иначе нам грозит опасность
уподобиться древнему царю, высекшему кнутами то ли реку, то ли океан.
Тем двоим в фургоне нужно помочь - и ради них самих, и ради неких
истин, что еще не открыты нами, но их приближение все же смутно
ощущается. Дверь в большой космос распахнулась на минуту, и не стоит
сводить это событие к примитивной драке с лазером в роли каменного
топора. Кто знает, что мы приобретаем, дав ему уйти? По крайне мере,
мы ничего больше не теряем, а это кое-что да значит...
его полицейская машина. Ланселот торопливо надел темные очки, левой
ладонью охватил запястье правой, вытянул руки и поднял лучемет на
уровень глаз. Нажал кнопку, досчитал до трех и отпустил. Мотнув
головой, сбросил очки. Перед глазами плавали все же радужные пятна.
и пар. Машина косо стояла поперек дороги метрах в десяти от канавы.
Вряд ли они скоро придут в себя - ослеплены вспышкой и ошеломлены. Но
остаются другие группы, другие патрули...
спину, Ланселот как только мог быстро спускался к тому месту, где
оставил машину.
призраки Дикой Охоты. Их было двое, они остановились, разомкнулись и
вскинули коротенькие автоматы, но фургон уже пролетел меж ними, как
метко пущенный в ворота футбольный мяч. Полковник окончательно
смирился с мыслью, что охотятся уже и на него, что и он стал чужим.
пробормотал он сквозь зубы. Он выжимал из машины все, на что она была
способна, он больше не терзался сомнениями, знал, что успел прыгнуть в
свой поезд и мчится в нем, неизвестно только, удастся ли сойти на
своей станции, но главное сделано - он в своем поезде...
Полковник два раза выстрелил левой, и в передних колесах обоих
мотоциклов жалобно зашипел уходящий из камер воздух.
что и угнанная им. Четверо в ней смотрели недоуменно и зло, делали
энергичные жесты, означавшие только одно - приказ убраться с дороги,
смыться с глаз. Двое держали наготове автоматы, но ни один ствол не
повернулся пока в его сторону. Далеко впереди мчался сине-черный
фургон.
слушал, настороженно косясь на Ланселота, словно опасался, что тот
может подслушать. Вдруг его лицо стало жестким и хмурым, он что-то
коротко приказал, и полицейский на заднем сиденье навел на Ланселота
автомат. Должно быть, им кое-что рассказали о нем, но отвлекаться на
попытку его задержать они не могли, продолжая махать руками - с
дороги, иначе стреляем!
без сомнения, прекрасно знали, что это за штука - страшно побледнели,
но шофер не свернул. Ланселот не мог их не уважать. К тому же, они не
стреляли.
участок дороги скоро кончится. Швырнув лучемет на сиденье, Ланселот
Корнев Павел
Василенко Иван
Ларссон Стиг
Корнев Павел
Куликов Роман
Шилова Юлия