Чтение 13–й страницы книги ~Гран-при для убийцы~

— Восемнадцатого марта, — подтвердила девушка, немного испуганно взглянув на нервных гостей, — он вылетел в Москву утром восемнадцатого марта.

— Имя? — потребовал Дронго.

— Натиг Кур, — прошептала девушка.

— Куда он полетел из Баку — в Сирию или Пакистан?

— В Сирию, двадцать третьего марта, — подтвердила девушка, — коммерческим рейсом. Так обычно летают туристические группы.

— Подождите, — прервал ее Дронго, чувствуя рядом учащенное дыхание Мовсаева. — Вы сказали, что он утром восемнадцатого вылетел в Москву, а уже двадцать третьего отправился отсюда в Сирию. Значит, он успел вернуться из Москвы. Проверьте еще раз все рейсы «Азала» с восемнадцатого по двадцать третье.

— Я уже проверила, — возмущенно ответила девушка, — здесь нет на него данных. Только его вылет в Москву восемнадцатого.

— Какие еще самолеты летают из Москвы? Какие компании?

— «Аэрофлот — международные линии», «Домодедово», «Трансаэро». Иногда бывают и коммерческие рейсы.

— Проверьте пока три российские компании, — попросил Дронго. Он взглянул на Мовсаева.

— Кажется, нашли, — сказал тот нахмурившись. На этот раз ждать пришлось недолго. После первого же набора девушка нервно поежилась и сказала:

— Он прилетел девятнадцатого нашей авиакомпанией в Баку. Что еще вы хотите узнать?

— Спасибо, большое спасибо. — Дронго вышел из зала, увлекая за собой Мовсаева.

— Теперь мы знаем точную картину случившегося, — начал объяснять Дронго. — Шестнадцатого марта из Турции прилетают в Баку два человека, канадец с документами Намига Омара и Натиг Кур со своим паспортом, контролирующий перелет канадца. Семнадцатого в Баку прибывает сам Мул по документам канадца.

На следующий день Натиг Кур почему-то срочно вылетает в Москву и через день возвращается. Я убежден: если мы сумеем грамотно организовать проверку, то можно выяснить, с кем именно он контактировал в Москве. Двадцатого марта канадец, получив свой паспорт, пытается вылететь в Голландию, и тогда его арестовывают. Это сигнал для террориста о том, что израильские спецслужбы уже находятся в Баку. Тогда он вылетает двадцать третьего марта в Сирию по документам Натига Кура, а тот, взяв его паспорт, соответственно вылетает в Турцию, чтобы прикрыть самого Мула. Комбинация гениальная, если учесть, что пограничники, как правило, не очень смотрят на фотографии, проверяют лишь правильность документов турецких граждан. Они ведь считаются как бы своими и ездят в республику, часто оформляя визу на месте.

— Значит, террорист вылетел в Сирию, — подвел итог Мовсаев.

— Да. Но до этого он сам или его друг, я думаю, скорее второе, вылетал в Москву. Что он там делал? Совершенно ясно, что визит Мула в Баку был связан именно с этой поездкой в Москву. Если в Москву полетел сам Мул, то зачем он избрал такой сложный путь через Баку, когда в Москву нужна специальная российская виза для любого турецкого гражданина. Нет. Все-таки в Москву полетел его сообщник, который сейчас находится в Турции.

— Я немедленно вылетаю в Москву, — решил Мовсаев, — попытаюсь выяснить, что там делал этот сообщник террориста. Проверим все отели, весь его путь из Баку в Москву и обратно.

— Нужно проверить аэропорты, — быстро вставил Дронго, — почему он не взял билет туда и обратно, а воспользовался услугами двух авиакомпаний. Проще и надежнее было взять билеты одной компании. Но он полетел на самолете азербайджанской авиакомпании в Москву, а потом вернулся самолетом Аэрофлота.

Кажется, я знаю почему. Первый самолет идет в Домодедово, а второй вылетает из Шереметьево-один. Значит, нужно проверить именно Шереметьево. Почему-то он туда специально приехал, чтобы вылететь. Рейс Аэрофлота из Шереметьева рано утром, в восемь часов. Он вполне мог выбрать более удобное расписание, тем более что у него в запасе было еще четыре дня до отъезда в Турцию.

Мовсаев молча смотрел на Дронго. Что-то промелькнуло в его взгляде.

— Вы что-то хотите уточнить? — понял Дронго.

— Нет. Признаюсь, я не верил в ваши исключительные аналитические способности. Это просто феноменальный результат. Суметь так просчитать весь план Мула, это нечто невероятное. Я не люблю говорить громких слов, но вы уникум, Дронго.

— Вы ошибаетесь, — улыбнулся Дронго, — это скорее мой папа.

— В каком смысле? — не понял Мовсаев. — Вы хотите сказать, что учились у него?

— И продолжаю это делать всю свою жизнь. Это он подсказал мне идею с тройным обменом, объяснив, что Мул не стал бы рисковать, выезжая из Азербайджана по паспорту, известному арестованному канадцу. Я даже думаю, что сначала улетел настоящий Натиг Кур по документам канадца в Турцию, а уже потом, следом за ним, террорист с его документами в Сирию.

— Я позвоню вам из Москвы, — сказал на прощание Мовсаев и протянул руку, впервые за все время их знакомства.

Баку. 30 марта 1997 года

Он еще спал, когда требовательно зазвонил телефон. Не открывая глаз, он поежился, словно чувствуя, как неприятен будет именно этот звонок. Телефон звенел не переставая. Дронго усмехнулся, кажется, у него вырабатывается некое шестое, а может, и седьмое чувство, когда он по трели телефонного звонка может прочувствовать ситуацию. Или это было просто предчувствие?

Предчувствие его не обмануло.

— Здравствуйте, — сказал кто-то неприятно жестким голосом. — Сегодня в двенадцать часов вы должны быть в Министерстве национальной безопасности, в приемной заместителя министра.

— Ясно, — сказал Дронго, — но только почему «должен»? По-моему, более верная форма обращения — попросить меня об этом.

Говоривший на другом конце чуть не задохнулся от возмущения. В Азербайджане традиционно уважали носителей власти. А такими были прежде всего сотрудники прокуратуры, милиции, безопасности, суда, таможни, налоговой полиции и прочих мелких и крупных организаций, которые могли доставить неприятности любому человеку, создавая крупные проблемы там, где их не было.

— Вы с ума сошли? — гневно спросили на другом конце провода.

— Пока нет. Просто пытаюсь научить вас более вежливой форме общения, — усмехнулся Дронго. — Если ваше ведомство вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями и обеспечивать государственную безопасность республики против иностранных резидентов, хлынувших в город, занимается чисто полицейскими функциями, то о вежливости вы, конечно, не слышали. До свидания.

— Вы придете? — уже поняв, что ему не переубедить этого упрямца, спросил незнакомец.

— Я подумаю. — Он положил трубку и отправился в ванную комнату.

В двенадцать часов он все-таки приехал в Министерство национальной безопасности и, получив пропуск после двадцатиминутной проверки его документов, наконец оказался в приемной заместителя министра. Еще полчаса его заставили ждать, чтобы прочувствовать всю важность момента. Он сидел не двигаясь, но почему-то улыбаясь, чем очень нервировал девушку-секретаря и помощника. Наконец ровно в двенадцать пятьдесят его впустили в кабинет.

— Здравствуйте, — угрюмо сказал заместитель министра, не вставая, — вы почему опоздали?

— Я пришел вовремя, — возразил Дронго, — просто сначала меня продержали двадцать минут внизу, а потом тридцать минут в вашей приемной.

— Надо было прийти еще раньше, — неприязненно сказал заместитель министра. Он до сих пор не предложил ему сесть, и Дронго, взяв стул, опустился на него, не спрашивая разрешения у хозяина.

— Не забывайтесь, Дронго, — усмехнулся заместитель министра, — здесь вам не Вашингтон и не Париж. Ваши родители, кажется, живут в Баку? Да и вы сами имеете здесь квартиру? Мне кажется, вы ведете себя неразумно.

— А мне кажется, что это вы ведете себя неразумно. Вместо того, чтобы сотрудничать и не давить на меня, вы позволяете себе так по-хамски со мной обращаться. Я ведь могу обидеться, — усмехнулся Дронго, — и перестать вам помогать. Неужели вам действительно неинтересно, зачем Мул прилетал в Баку?

— Вы русский шпион, — задыхаясь, прошипел заместитель министра, — вы израильский агент.

— Выберите что-нибудь одно, — засмеялся Дронго, — а то как-то не состыковывается. Или русский, или израильский. Нельзя же одновременно работать на два совершенно разных ведомства.

— Мы запретим вам въезд в Баку. Начнем оперативное расследование, — пригрозил заместитель министра.

— И не узнаете, как вас обманули, — поднялся Дронго. — Впрочем, это уже ваши проблемы.

— Что вы хотите сказать? — хмуро спросил хозяин кабинета.

— Во-первых, Мул улетел не в Турцию, а совсем в Другую страну.

Во-вторых, один из его сообщников почему-то летал в Москву. И наконец, в-третьих, я знаю имя и фамилию того, кто ему помогал в Баку, знаю, как Мул вылетел из Баку и куда именно. Но если вам неинтересно, до свидания. — Он повернулся, чтобы выйти из кабинета.

— Подождите, — послышался нерешительный голос хозяина кабинета, — вернитесь.

Дронго обернулся. На этот раз заместитель министра уже стоял. Он сделал резкий шаг к столу. И, пройдя несколько шагов, сел за длинный стол для заседаний, как бы приглашая Дронго стать равноправным партнером. Тот не заставил себя долго упрашивать, сел напротив.

— Вы блефуете или серьезно говорите о том, что все узнали? — недоверчиво спросил заместитель министра.

— Я действительно сумел уточнить некоторые детали, — подтвердил Дронго.

— За один день?

— Чтобы все узнать, мне понадобилось несколько часов. Точнее, около двух часов.

Заместитель министра сделал скорбное лицо. Потом через силу все-таки спросил:

— Каким образом?

— Очень просто. Я посчитал возможным, что арестованному канадцу действительно ничего не было известно, ему не могли доверить жизнь и безопасность такого террориста, как Ахмед Мурсал. И тогда все встало на свои места. Я проверил все фамилии пассажиров, прилетевших с Намигом Омаром в тот день из Турции. Выяснилось, что через два дня после прилета группы и на следующий день после появления самого Мула в Баку один из пассажиров, сидевших в самолете с Намигом Омаром, вылетел в Москву. На следующий день он вернулся в Баку. Двадцатого ночью вы арестовали канадца, пытавшегося улететь в Голландию, и это было вашей самой большой ошибкой. Это был сигнал Мулу о том, что за ним следят. Конечно, после ареста канадца он не мог вылететь из Баку с его паспортом. Он поменялся со своим сообщником, и тот вылетел в Турцию, а он — в Сирию. В один день.

Заместитель министра молчал. Целую минуту он переваривал информацию.

Потом почему-то шепотом спросил:

— Как вам удалось все это узнать? Вы ведь никуда не ходили.

— Ваши люди за мной следили, — понял Дронго. — Для этого не обязательно бегать по городу. Я поехал вчера в одну из авиакомпаний и проверил все данные через компьютерную сеть.

— Как просто, — громко сказал заместитель министра. — А мне доложили, что вы встречаетесь там с российским резидентом.

— У ваших людей шпиономания. Только вместо того, чтобы ловить настоящих шпионов, они почему-то следили за мной.

— Как зовут сообщника Мула? Вы знаете его имя?

— Знаю. Турецкий гражданин Натиг Кур. Именно по его документам Мул вылетел в Сирию.

— Почему в Сирию?

— Этого я пока не знаю. Но думаю, что достаточно скоро буду знать, почему именно туда. Конечно, если ваши люди вместо того, чтобы следить за мной, станут сотрудничать.

Хозяин кабинета мрачно уставился на Дронго.

Потом вдруг улыбнулся.

— Черт возьми, — сказал он, — вы действительно такой человек или все время притворяетесь?

— Конечно, притворяюсь, — засмеялся Дронго. Его собеседник прошел к столу, вызвал по селектору своего секретаря.

— Принеси нам чай, — приказал он, возвращаясь к своему гостю. — Я прикажу, чтобы вам выделили в помощь оперативную группу. — Сказал примирительно:

— Вы работаете потрясающе. Мне и раньше говорили, что у вас вместо головы компьютер, но я, признаться, не очень верил.