размножаться не мешает? Я подмигнул тукану, тукан весело подмигнул мне.
Кажется, проблем с размножением у него не имелось - не то что у сексуально
озабоченного попугая Петруши. Потом я обернулся и увидел, что сзади стоит
тот самый бровастый тип - с сигаретой в зубах, с фотоаппаратом на шее и
зеленой сумкой через плечо. Сумка была вместительной, хотя не такой
огромной, как у Льва с Леонидом, зато усеянной блестящими заклепками;
фотоаппарат был, разумеется, японский, из самых дорогих. Тип взирал на меня
с каким-то пристальным и нездоровым любопытством.
сказано выше, напоминал шкаф: брюхогрудная дверца была массивной и выпуклой,
и к ней прилагались плечеручные, диаметром с мое бедро. В целом конструкция
была капитальной и крепко сколоченной - не хуже, чем у вчерашнего зулуса. -
Борис! - Бровастый шкаф протянул мне руку. - Можно Боря или Боб. А ты - тот
самый парень, который поит земляков? Всех без разбора и задаром? Что ж, это
объясняло его интерес к моей персоне. Но на обычного халявщика он все-таки
не походил: во-первых, абсолютно трезвый, а во-вторых, без всякой
искательности во взоре.
всякий интерес, мой новый знакомец начал расспрашивать про карточку
?голд-сеньор?. Я вынул ее из кармана и продемонстрировал с чувством законной
гордости. В определенном смысле она являлась таким же чудом, как амулеты
моего покойного соседа.
рожа, как у профессора Менделеева. Тоже небось химик?
Видишь документ? Его ведь подделать недолго, если с умом? Но здесь, - мой
палец коснулся золоченого края, - содержится особый реактив. Макнешь в
спиртное, полоска пропадет, а вынешь - появится снова. Простенько и со
вкусом? Никаких подделок или машинок, чтоб подлинность проверять. Усек? -
Усек, - Боря-Боб склонил массивную голову. - А вот чего я не усек: при чем
здесь ты?
наружу. - Реактив-то мой! За него и отвалили. Шесть дней плюс перелет
бизнес-классом? И все за хозяйский счет.
еще и бабок отвалили?
неплохо и в иной ситуации сошел бы за простачка, милейшего, в сущности,
парня, любителя выпить и закусить - особенно если земляк угощает. В ином
раскладе он мог оказаться бандитом, отстрельщиком из команды гамма либо
приспешником мормоныша - опять же из тех, что мостят дорожки на тот свет. Но
был один характерный признак, одна существенная деталь - два сероглазых
братца-лейтенанта его не отшивали. Совсем наоборот: увидев, что мы с Борисом
подружились, они направились к полковнику - затем, чтоб придержать страуса,
никак не желавшего расставаться с хвостом. Вывод был ясен и тривиален: эта
троица подавала в одни ворота. Видимо, в те, где ловил мячи остроносый
вратарь.
мавританском ресторанчике дружба наша расцвела и окрепла. Ресторанчик
баловал гурманов сугубо морскими блюдами, и я, заметив, как посетителям
тащат суп из мидий и как скрипят на зубах устрицы, внутренне содрогнулся,
призвал официанта, проконсультировался с ним и заказал ?биг фиш? - иными
словами, не просто рыбу, а очень большую, величиною с том ?Истории КПСС?.
Боря, по незнанию языка не принимавший участия в переговорах, мой выбор
одобрил: тарелка с рыбой напоминала колесо от ?Жигулей?, орнаментированное с
краю жареной картошкой. Всю эту благодать мы запили бутылкой белого и
отправились в автобус - во главе с полковником, тащившим пук страусиных
перьев. Наступило время сиесты, когда природа замирает, в торговле перерыв,
мухи не ползают по стенам, а испанские доны и доньи сладко дремлют в своих
фазендах.
***
готов к новым подвигам и авантюрам. Мудрый обычай - устраивать сиесту, но
еще мудрее кончать ее в положенный час. Вот в наших родных палестинах сиеста
затянулась и плавно переходит в мертвый сон, который называется стагнацией.
И кто в том виноват?.. Вероятно, особенности национального климата?
Спустившись в ресторан, я отужинал (цыпленок под соусом кэрри, салат -
похоже, из кактусов, бутылка минеральной) и направился в бар - только не в
тот, что на открытом воздухе, а в тот, что имел место рядом с обеденным
залом. Здесь хлопотал Санчес, и мы с ним на правах знакомых обменялись
улыбками; у стойки паслись британцы, пили на шестерых бутылку ?Джека
Даниэлса?, а в углу сидели те самые веснушчатые, которых я не сумел опознать
- может, шведы или голландцы, а может, датчане с Фарерских островов. Эти
пробавлялись пивом. Позорр-ники, как сказал бы Петруша.
у Санчеса чего-нибудь подкрепляющего. Чего-нибудь местного, но не слишком
экзотичного, чтобы грусть развеяло, но до пяток не прожгло. Бармен выставил
квадратную бутыль с желтоватой маслянистой жидкостью, налил стаканчик и
пояснил, что русские сеньоры ?это? любят Прекрасное средство, чтоб разогнать
грусть. А что касается последствий, то дон Диего пусть не беспокоится: у
русских сеньоров расстояние от глотки до пяток намного больше, чем у
нормальных людей. ?Это? оказалось текилой. Я глотнул, чуть не выронил стакан
и еле отдышался.
белого. Я принялся шарить рукой по стойке, булькая и на ощуть разыскивая
стакан, но вдруг меня чувствительно хлопнули ниже лопаток. Глубоко вздохнув,
я вытер слезы, повернулся и увидел перед собой черную губастую физиономию с
расплющенным носом и улыбкой до ушей. Разумеется, то был мой белозубый
зулус. Оставалось лишь удивляться, как незаметно и быстро он очутился в баре
и подобрался ко мне - не человек, а призрак, порхнувший на ароматы
спиртного. Или тень. Тень Джеймса Бонда, скользящая в кремлевских коридорах
в поисках секретов Политбюро? При виде его мускулистой фигуры и мыслей о
Джеймсе Бонде у меня невольно вырвалось:
белоснежные зубы. - Страховой. Интересуетесь? На случай безвременной
кончины? Чтоб скрасить горе безутешным родичам?
круглыми и темными, как ночь в амазонской сельве.
буркнул я, оглядываясь в поисках двух своих лейтенантов. Но их в обозримом
пространстве не наблюдалось - то ли бдительность потеряли, то ли затеяли
хитрую комбинацию с ловлей на живца. Томимый неясными предчувствиями, я
нахмурился, нашарил стакан и отхлебнул порядочный глоток. Белое вино
оказалось великолепным: в меру кислое, в меру терпкое и очень холодное.
бумажник, раскрыл его, нащупал визитку и сунул мне. На карточке - роскошной,
розовой с серебром, с виньетками в уголках - значилось: Ричард Бартон,
страховой агент ?Фортуна Индепенденс?, штат Алабама, адрес, телефон, е-мейл.
Кивнув, я сунул это произведение искусства в задний карман джинсов, под
седалище. Теперь он протягивал мне лапу - вилы с насаженными на острия
коричневыми сосисками.
Таскалусы, Алабама.
пожать: негры - народ темпераментный и обидчивый. Особенно из Алабамы, где
их угнетали проклятые белые плантаторы.
фамилия? Очень сложная, очень? А как на английском? Я объяснил.
Гудмен? Белых медведей пасешь? Или сажаешь кукурузу в вечной мерзлоте?
простецкий черный парень из Алабамы, из неведомой мне Таскалусы? Скромный
страхователь жизни с мускулатурой борца-тяжеловеса. ?Такому ни один клиент
не откажет?, - подумал я и пояснил:
касается медведей, то они у нас перевелись, теперь завозим крокодилов из
Алабамы. На всех, говорят, не хватит, так что в свободное время я
столярничаю. Кии строгаю.
которые для бильярда? Шары гонять? И что же, выгодное дельце? - Не жалуюсь,
- откликнулся я, допил вино, вытащил свою карточку с золотым обрезом и
заказал нам по двойному ?Джеку Даниэлсу?. Но тут подгреб шкаф Боря, и
пришлось взять третий стакан, чтоб не обидеть земляка. Он так спешил, что
даже запыхался. Капельки пота повисли на кустистых бровях, грудь в вырезе
майки влажно блестела, но в остальном они с зулусом являлись симметричными
фигурами, будто черная и белая шахматные ладьи. Оба - широкоплечие,
Черепнин Владимир
Буджолд Лоис
Сертаков Виталий
Шекли Роберт
Белогорский Евгений
Шилова Юлия