терпится причаститься святых тайн!
И непременно поеду! Поправлю только свое изношенное здоровье - и тут же
поеду!
поправлению здоровья, но решил не усугублять ответной репликой нездоровое
красноречие своего соседа. Тому, однако, ничего и не требовалось - уж тем
был доволен, что рядом с ним кто-то есть, и завелся пуще прежнего:
подлинной правды хранитель? А в восемнадцатом году разъяснили мне пьяные
матросы да дезертиры всю эту подлинную правду? Как только жив остался - ума
не приложу? Говорят, двум смертям не бывать, а одной - не миновать, так вот
я в восемнадцатом четырьмя смертями умирал, четыре раза воскрес. И после
этого моего четвертого воскресения попал я к каким-то новым бандитам, а у
них главный - старичок такой сухонький, с маленькими глазками. Так вот
выстроили перед ним всех, кого банда его поймала, а старичок ходит перед
пленными и что-то себе под нос шепчет, а потом на меня пальцем указал:
?Порите его, ребятушки! Крахмальный у его воротничок!? Как уж он после тифа,
после четырех моих смертей, после того, как меня дезертиры в землю живого
закопали - как он после всего этого разглядел крахмальный воротничок, - ума
не приложу. Видимо, какое-то у него уже чутье развилось, классовое, что ли,
чутье. И классовая ненависть. И видел же, мерзавец, что я и без него
бит-порот, убит-расстрелян, похоронен и обратно выкопан, что места на мне
живого нет, так все ему мало показалось: ?Порите его, ребятушки?. Может, и
вправду такие грехи на меня предки мои навесили, что и четырьмя смертями мне
их не искупить?
поинтересовался Борис.
дальше жить, что делать, как чужие грехи искупать, а тут ко мне
контрразведка добровольческая привязалась. Если старичок тот на мне,
полумертвом, крахмальный воротничок разглядел, то этим я, наоборот, чуть не
красным шпионом показался. И как-то они меня убедили сюда ехать, на
?Пестеля? посадили, и - прощай, Россия? Как я теперь догадываюсь, они
посмотреть хотели, что я здесь делать буду, куда побегу. У них со здешними
властями связь налаженная, сюда из Крыма приезжают, здешние за ними
присматривают и добровольцам быстренько доносят? А не поставите ли мне
косушку, как русский русскому? Как мытарства свои вспомнил, так душа
запылала, будто хутор в степи - только водкой можно тот пожар загасить.
история была рассказана случайному человеку с одной только целью -
выклянчить на выпивку? Он дал соседу одну лиру и по радостному изумлению в
его глазах понял, что дал много. Однако он считал эти деньги потраченными не
зря: случайный собеседник подтвердил собственное его предположение, что
Горецкий неспроста устроил ему побег в Батум. Значит, Горецкий ему не верит,
подозревает в нем убийцу и шпиона? Ну что ж, Борис ему тоже не верит.
***
Борис Ордынцев шел по Мариинской, спрашивая кофейню. И хоть все обитатели
города - грузины, армяне, греки, персы, англичане, итальянцы - понимали
по-русски, никто не мог указать ему дорогу. Наконец попался соотечественник,
которого Борис угадал по выражению решительного недоверия ко всему, что он
видит перед собой. Услышав про кофейню, русский сделал пренебрежительную
гримасу и ткнул пальцем в сторону. Дом и верно стоял на Мариинской, но дверь
кофейни выходила в маленький тупичок. Кофейня располагалась в полуподвале, и
когда Борис спустился по каменным ступенькам, выщербленным тысячами подошв,
ему почудилось, что он оказался не то в трюме пиратского корабля, не то в
преддверии мусульманского ада. Полутемное помещение было наполнено
сладковатым туманом, в котором смешивались запахи кофе, коньяка и опиума.
Кофейня была полна разномастного разноплеменного люда - персы, турки,
итальянцы. Все они говорили по-русски, потому что каждый попавший в Батум
иностранец начинал разговаривать на этом языке через два дня. И столь же
общим языком был язык турецкой лиры. Турецкая лира была кровью этого города,
его воздухом, главным предметом торговли. Курс лиры знал каждый мальчишка на
улице, каждый чистильщик сапог, каждый разносчик газет. Объявляли курс лиры
ранним утром булочники - вежливые спокойные турки. Откуда они узнавали его -
одному Богу известно, однако в каждой булочной утром сообщался один и тот же
новый курс.
промурлыкал на ухо:
Сказочно дешево! Прямо с военного склада!
коротышка и хрипло прокаркал:
накладные. Вам нужна тушенка на бумаге? Вот я вам могу предложить транспорт
настоящего сенегальского индиго!
угодно достану? на накладных тоже можно сделать очень хорошие деньги?
смуглому официанту, негромко его спросил:
гремучая змея. Борис пожал плечами и стал оглядываться в поисках менее
нервного информатора. Официант, опомнившись и испугавшись, что Борис,
продолжит свои расспросы, осторожно взял его за плечо, прижал палец к губам
и указал на дремавшего в углу с кальяном старого турка. И хоть все это
начинало Борису сильно не нравиться, он подошел к старику и, наклонившись,
повторил свой вопрос. Турок поднял к нему изрезанное морщинами смуглое лицо
и открыл глаза. Борис отшатнулся от неожиданности: глаза старика были
закрыты бельмами, он был совершенно слеп. Рука турка приняла красноречивое
положение, и Борис вложил в Нее лиру. Ощупав бумажку и одобрив е", турок
щелкнул пальцами. Рядом с ним в стене открылась маленькая дверка, оттуда
высунулась огромная волосатая лапа и втащила Бориса в темный коридор. Его
куда-то поволокли, толкая, и наконец втащили в маленькую полутемную комнату.
Более разбойничьих физиономий ему ещ" не приходилось встречать, хоть он
сталкивался и с красными, и с зелеными, и с черноморскими пиратами. Тусклый
свет коптилки, освещавший комнату, вырывал из темноты то чей-то черный,
беззубо усмехающийся рот, то глаз, закрытый грязной повязкой, то
провалившийся от дурной болезни нос.
руками и спросил отвратительно писклявым голоском:
примеру, потому что понравились им его английские ботинки. Комната между тем
затряслась от дружного хриплого хохота.
позу, высоко задрав уродливый дегенеративный подбородок.
хохотом.
глухой повелительный голос, - заприте этого в подвале, Исмаил-бей придет -
разберется. Черевичка, проводи гостя.
ткнул Бориса узким ножом под ребро:
непредсказуемым образом, темнота была несусветная, Борис то и дело
спотыкался и утратил уже всякое представление о том, куда его ведут. Если б
не злобные окрики топочущего сзади карлика да не постоянные покалывания
ножом, Борис давно бы остановился. Наконец они оказались в тесной пустой
каморке, слабо освещенной масляным светильником. Всю обстановку каморки
составляла грубая деревянная скамья. Карлик указал на скамью:
побеспокоил? - Черевичка закатил глаза и выразительно провел рукой по горлу.
глаза. Карлик выскользнул из комнаты, закрыв за собой дверь. Лязгнул засов.
задремал. Ему снился огромный восточный базар, полный самого фантастического
сброда: вокруг сновали индусы в белых чалмах, негры, цыгане, махновцы,
красный командир в папахе с саблей? Какой-то смуглый человек в костюме
опереточного пирата схватил Бориса за рукав и проникновенно зашептал:
вагона отрезанных человеческих голов? Или не изволите проснуться? Нашел
время спать!
стоял лощеный щеголь в шляпе-канотье, лайковых перчатках и белых гетрах.
Тоненькие - в ниточку - черные усики над плотно сжатыми узкими губами
довершали портрет.
человека, склонившегося над ним, а сам внимательно его рассматривал. С виду
- совершенно опереточный тип, амплуа неудачливых злодеев, таким обычно в
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Бажанов Олег
Посняков Андрей
Фазиль Искандер