как в море корабли. И ладушки: туда им и дорога! Может, пи-
сать перестанут, гра-фо-ма-ны... О чем мы здесь говорим,
Ленка? Ты не хуже меня знаешь, как эти дураки и дуры - дур,
правда, гораздо больше! - портят нам жизнь. Как они нас ка-
раулят, как звонят по ночам, как пишут - опять пишут! - за-
писочки. Взял бы автомат, выстроил бы всех и...
Ну-ка, родненькие, подождите, я сейчас спущусь, разберем-
ся...
прохладнее.
коверону, расстеленному на подиуме перед молчащими камерами,
остановилась перед Стасиком:
не прав, в чем?
понимаю, почему я должен говорить не то, что думаю, а то,
что нужно Манане и ее начальству.
Манану и ее начальство. - Тяжелая, с толстыми ногами-тумба-
ми, Манана ходила по студии в мягких растоптанных тапочках,
вот и подкралась неслышно, хотя не ставила перед собой такой
цели. Скорее, она бы сейчас охотно выполнила недосказанное
последнее желание Стасика - про автомат, только прицелилась
бы как раз в Стасика с Ленкой, а вовсе не в тех телеабонен-
тов, что вызвали к жизни описываемую передачу. - Стас, я те-
бя не узнаю.
тор. Ты зачем про автомат сказал? Ты хочешь, чтоб меня уво-
лили? Ты говорил, что все бездарны, - я молчала. Ты говорил,
что они дуры, - я не вмешивалась. Я все писала! Ты со мной
не первый раз работаешь. Нам с тобой хорошо было: ты меня
понимал, я тебя понимала. - Манана, родившаяся и выросшая в
Москве, говорящая безо всякого намека на акцент, когда вол-
новалась, строила фразы так, что они выглядели этаким подс-
трочником-переводом на русский. - Я тебя просила: Стасик,
дорогой, поговори о работе актера, расскажи о том, какая она
очень трудная, объясни, что слава - ерунда, тактично погово-
ри, как с детьми, не обижай их. А ты что?
иная специальность. И когда я сижу на приемных в институте,
я от бездарей не скрываю, что они бездари.
вушка, вам надо подумать о другой профессии, вы молоды, вы
красивы, у вас все впереди, а у нас в вузе слишком высокие
требования..." Ну и так далее. Поешь, как соловушка, только
в ушко не целуешь. Хотя, может, и целуешь. Потом... Да с та-
ким подходом любая поверит, что ее стезя не театральная.
Не нравится, что я сказал, - стирай, Манана. Я в твоей пере-
даче не участвую. Я врать не хочу. Пока! - И пошел из сту-
дии.
нравится. Всегда такой нормальный, а сейчас... Догони, успо-
кой. Я позвоню.
сиком, пока он не пропал, не растворился в бесконечных и за-
путанных, как лабиринт, коридорах телецентра.
бочку с ручками, неодобрительно смотрела им вслед. Быть мо-
жет, прикидывала, кого пригласить на передачу вместо Стаси-
ка.
из аппаратной.
вроде бы самой себе: - А вдруг именно такой передаче быть?..
Кто знает?.. Во всяком случае, не я...
дупредил Наталью, он не попадет.
Стасика с Ленкой, посланной Политову в успокоение, состоялся
разговор отнюдь не успокоительный.
вешивать глупо и недостойно. Будем говорить правду, будем
жить честно, ломать крылья мельниц. Красота! А как жить?
метафоричная?
"психа".
жить так нельзя.
увы, комплимента недостоин. Не заработал пока.
истину. Это не донкихотство. Это пародия на него.
виду истину вообще.
ности? Любопытно, любопытно... А что касается девочек и
мальчиков, рвущихся в актеры ради мирской славы, так их надо
крепко бить по рукам. Ради них самих. Ради истины вообще!
Бить, а не уговаривать. Пардон за сравнение, но все эти те-
лепередачи напоминают мне историю про некоего жалетеля, ко-
торый рубил собаке хвост по частям - чтоб не так больно бы-
ло, чтоб не сразу.
превосходно умел идти на компромисс с истиной. Когда жизнь
требовала. Заметь: я не говорю - против истины. Но на комп-
ромисс.
решил вступить в ряды борцов за правду?
Если хочешь, я устал.
хочется быть железным! Как, знаешь, что? Как мой "жигуле-
нок".
справку - и лови меня!.. Да, кстати, ты куда сейчас?
тается с любовью к правде? Это театр для кого?
мышлению. Я пораскину тем, что осталось у меня после полета
над Москвой.
Ключ будет в почтовом ящике, как всегда. Чао!.. Да, тебя
подвезти?
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Андреев Николай
Русанов Владислав
Сапковский Анджей