надолго расставаться с тобой. Но, с другой стороны, стоит ли тебе из-за
каких-нибудь пяти-шести недель портить отношения с братом.
спорим, иногда даже ссоримся, но затем всегда миримся, и обычно он уступает
мне. Стэн не может подолгу сердиться на меня.
контральто, вызывавшее восторг и зависть у Марики, которая порой испытывала
чувство неполноценности из-за своего звонкого мальчишеского голоса, даром что
его называли ангельским. - На тебя просто невозможно сердиться, сестрёнка.
мысли, что я завела себе любовника... - Она покраснела под игривым и
насмешливым взглядом лукавых чёрных глаз Алисы и торопливо докончила: - Но
ничего предпринимать он не станет, всего лишь будет огорчён. К тому же, отец,
ты упустил из внимания одно обстоятельство. Это для меня наша разлука будет
длиться пять или шесть недель, а здесь пройдёт вдвое больше времени. Да и по
прибытии в Златовар я не смогу так часто навещать тебя. Там у меня нет своего
портала, а постоянно обращаться к знакомым... Нет, это не дело. Я никуда не
уеду. Я не оставлю тебя.
приглушённое бормотание спортивного телекомментатора: любимцы сэра Генри,
"рейнджеры" из Глазго, с разгромным счётом обыгрывали аутсайдера лиги; судьба
матча была решена ещё в первом тайме. Искоса поглядывая на экран телевизора,
сэр Генри достал из портсигара очищенную от смол и никотина сигарету и принялся
мять её между пальцами, оттягивая тот момент, когда он в конце концов закурит.
Марика знала, что эта вредная привычка - одна из причин поразившего отца
недуга, но заставить его отказаться от курения ей никак не удавалось. Ещё она
подумала о том, что, возможно, в её родной стране вскоре тоже появится это
губительное зелье - когда, вместо западного морского пути в Хиндураш, Иштван и
Волчек откроют новый континент, и их матросы привезут оттуда табак, а также
одну очень опасную болезнь, пока неведомую в цивилизованной части её мира... А,
впрочем, кто знает.
Восточным полушарием. Географически оба мира были похожи лишь в самых общих
чертах, приблизительно в той же мере, в какой похожи Мышкович и Люблян - и тот,
и другой портовые города, столицы княжеств, имеют улицы, площади, рынки, дома,
гостиницы, лавки, дворцы, зачастую встречаются сходные названия; и Мышковиче, и
в Любляне живут люди. Вот и всё. Так что, быть может, никакого нового
континента Иштван и Волчек на своём пути не встретят. Правда, сэр Генри уверен,
что континент есть: он сомневается, что природа поступила столь нерационально,
оставив целое полушарие под водой. Но даже если это так, то остаётся надежда,
что в родном мире Марики табак не растёт, а меднокожие люди не страдают той
ужасной болезнью. Или вообще нет никаких меднокожих людей...
своих возможностей. - Но останавливать рост опу... - она запнулась, -
препятствовать развитию болезни я ещё не научилась.
удержавшись, он вздохнул. - Если бы ты знала, как я тебе завидую, внучка.
Воистину, ты родилась под счастливой звездой...
забил шестой безответный гол в ворота соперника; зазевавшийся вратарь проводил
летевший в "девятку" мяч растерянным взглядом. Сэр Генри ненадолго умолк, чтобы
посмотреть повтор, затем одобрительно хмыкнул и вновь заговорил:
нельзя исключить, что в нашем мире присутствуют какие-то неведомые силы,
которые нивелируют магический дар - быть может, не у его носителя, но в
потомстве. Ведь не зря же Коннор МакКой бежал отсюда в другой мир и даже
собственным детям не обмолвился ни единым словом о своём происхождении. Думаю,
это неспроста. И мать Марики считала так же.
малейших признаков этих враждебных сил. Возможно, они когда-то были, но, сделав
своё дело, исчезли без следа.
дар. И я не хочу, чтобы подобная участь постигла Алису или её детей.
чисто академический характер - что же всё-таки произошло с колдовским даром
клана МакКоев, одной из ветвей которого был род МакАлистеров? - то после
появления Алисы, чей дар был живой, полноценный, вопрос приобрёл практический
смысл. В течение последних двух лет сэр Генри под тем или иным предлогом
приглашал к себе в гости своих кровных родственников по мужской линии, которых
только мог отыскать, но ни у кого из них Марика не обнаружила живого дара.
Алиса была единственным исключением из правила, она действительно родилась под
счастливой звездой.
уме. Они с Алисой уже обсуждали это, но как-то робко, не углубляясь в детали,
будто речь шла об очень отдалённой перспективе.
конца скрытой грустью, - что твоё место не здесь, а в мире Марики, в мире
Конноров - среди людей таких же, как ты.
можешь жить в обоих мирах, навещать меня, когда тебе вздумается. Но, в конце
концов, я не вечен, а ты, по мере развития своих способностей, всё больше и
больше будешь тянуться к себе подобным, и рано ли, поздно ли наступит тот день,
когда ты не сможешь помыслить себя вне их сообщества. Поэтому не теряй времени
даром: овладевая Искусством, постепенно привыкай к миру Конноров, активнее
вживайся в новую среду, пусть Марика научит тебя свободно пользоваться
порталами...
портала. Вчера ночью я без малейшей её помощи переместилась в Мышковар, а потом
сама вернулась обратно.
кабинете Алисы. Правда, дело это хлопотное и займёт много времени.
сказать, твои частые посещения старинной библиотеки кое-кого озадачивают. В
отличие от времён Коннора МакКоя, нынче нет никакой нужды прятать портал в
потайной комнате. Странный узор на стене теперь ни у кого не вызовет ассоциаций
с дьяволопоклонничеством или чернокнижием. Его сочтут всего лишь причудой
эксцентричного жильца - тем более, если речь идёт о такой эксцентричной особе,
как наша милая Алиса. На фоне всех тех фотографий, которыми она увешала стены
своего кабинета, портала попросту никто не заметит.
юные лица, сэр Генри добродушно улыбался. На телевизионном экране "рейнджеры" с
довольным видом похлопывали друг друга по плечу, покидая поле после финального
свистка арбитра.
Марику позировать мне. Объясни ей, что в этом нет ничего предосудительного.
не пытайся уговаривать, отец.
обессудь, внучка.
это.
Снимала она обнажённую натуру - главным образом, ради собственного
удовольствия, - но совсем недавно, поддавшись на уговоры одной знакомой,
профессионального фотографа, устроила выставку своих лучших работ. Отзывы о ней
были самыми полярными, но в одном почти все критики были единодушны - они
признавали за Алисой несомненный талант. Поначалу Марика чуть было не
согласилась позировать Алисе (правда, в купальнике - о съёмках нагишом она и
слышать не хотела), но затем передумала и считала, что поступила правильно...
той непринуждённой, чисто семейной обстановке, когда каждый занят своим делом и
не испытывает ни малейшей неловкости от молчания присутствующих. Такое бывает
возможным лишь между очень близкими людьми, которые не нисколько тяготятся
обществом друг друга, а наоборот - чувствуют себя свободно, раскованно и уютно.
украдкой поглядывал то на Марику, то на Алису; при этом на его губах мелькала
счастливая улыбка. До недавних пор он был очень одиноким человеком. Его жена
умерла почти сорок лет назад, через год после их свадьбы; а во второй раз он
так и не женился, ибо на свою радость и на свою беду повстречал женщину из
иного мира, в которую влюбился без памяти и целых семнадцать лет жил редкими и
короткими встречами с ней. А потом, когда она внезапно исчезла, оставив на полу
возле портала наспех нацарапанную записку: "Прощай навсегда. Люблю. Целую", он
жил воспоминаниями о своём горьком счастье и мучился неизвестностью.
фамильной библиотеке, надеясь на несбыточное, в ожидании чуда - и оно
произошло! Однажды вечером, почти шесть лет назад, раздался столь долгожданный
скрип ржавых петель, он опрометью бросился к зеркалу-двери, открыл... но увидел
не Илону, а её дочь. Их дочь! Он сразу узнал Марику, хотя видел её лишь
несколько раз, да и то ребёнком. С того самого дня его жизнь, прежде казавшаяся
ему пустой и бесцельной, вновь обрела смысл.
родная, двоюродная. Сэр Генри никогда не ладил со своей сестрой Элеонорой, а