Мани, и где-то краем глаза справа уловил Александр Семенович белое пятно.
запрыгал, как с перебитой ногой. Голова из зелени рванулась вперед, глаза
ее покинули Александра Семеновича, отпустив его душу на покаяние. Змея
приблизительно в пятнадцать аршин и толщиной в человека, как пружина
выскочила из лопухов. Туча пыли брызнула с дороги и вальс кончился. Змея
махнула мимо заведующего совхозом прямо туда, где была видна белая
кофточка, на дороге, Рокк видел совершенно отчетливо: Маня стала
желто-белой и ее длинные волосы как проволочные поднялись на полтора
аршина над головой. Змея на глазах Рокка, раскрыв на мгновение пасть, из
которой вынырнуло что-то похожее на вилку, ухватила зубами Маню, оседающую
в пыль, за плечо, так что вздернула ее на аршин над землей. Тогда Маня
повторила режущий предсмертный крик. Змея извернулась пятисаженным винтом,
хвост ее взмел смерч, и стала Маню давить. Та больше не издала ни одного
звука и только Рокк слышал, как лопались ее кости. Высоко над землей
взметнулась голова Мани, нежно прижавшись к змеиной щеке. Изо рта у Мани
плеснуло кровью, выскочила сломанная рука и из-под ногтей брызнули
фонтанчики крови. Затем змея, вывихнув челюсти, раскрыла пасть и разом
надела свою голову на голову Мани и стала налезать на нее, как перчатка на
палец. От змеи во все стороны было такое жаркое дыхание, что оно коснулось
лица Рокка, а хвост чуть не смел его с дороги в едкой пыли. Вот тут-то
Рокк и поседел. Сначала левая и потом правая половина его черной головы
покрылась серебром. В смертной темноте он оторвался, наконец, от дороги,
и, ничего и никого не видя, оглашая окрестности диким ревом, бросился
бежать...
Щукин был очень храбрым человеком. Он задумчиво сказал своему товарищу,
рыжему Полайтису:
обращаясь к человеку, сидящему на лавке, - флейту-то положите.
флейты не положил, а заплакал и замычал. Тогда Щукин и Полайтис поняли,
что флейту нужно вынуть. Пальцы присохли к ней. Щукин, отличавшийся
огромной, почти цирковой силой, стал палец за пальцем отгибать и отогнул
все. Тогда флейту положили на стол.
Семеновичу, - покажете нам где и что.
страшного видения.
глаз.
Сейчас курьерский пойдет, с ним и поезжайте.
Александра Семеновича водой и тот лязгал зубами по синей выщербленной
кружке, произошло совещание... Полайтис полагал, что вообще ничего не
было, а просто-напросто Рокк душевно больной и у него была страшная
галлюцинация. Щукин же склонялся к мысли, что из города Грачевки, где в
настоящий момент гастролирует цирк, убежал удав-констриктор. Услыхав их
сомневающийся шепот, Рокк привстал. Он несколько пришел в себя и сказал,
простирая руки, как библейский пророк:
моя жена?
телеграмму. Третий агент, по распоряжению Щукина, стал неотступно
находиться при Александре Семеновиче и должен был сопровождать его в
Москву. Щукин же с Полайтисом стали готовиться к экспедиции. У них был
всего один электрический револьвер, но и это была уже хорошая защита.
Пятидесяти зарядная модель 27-го года, гордость французской техники для
близкого боя, била всего на сто шагов, но давала поле два метра в диаметре
и в этом поле все живое убивала наповал. Промахнуться было очень трудно.
Щукин надел блестящую электрическую игрушку, а Полайтис обыкновенный
25-зарядный поясной пулеметик, взял обоймы и на одном мотоцикле, по
утренней росе и холодку, они по шоссе покатились к совхозу. Мотоцикл
простучал двадцать верст, отделявших станцию от совхоза, в четверть часа
(Рокк шел всю ночь, то и дело прячась, в припадках смертного часа, в
придорожную траву), и когда солнце начало значительно припекать, на
пригорке, под которым вилась речка Топь, глянул сахарный с колоннами
дворец в зелени. Мертвая тишина стояла вокруг. У самого подъезда к совхозу
агенты обогнали крестьянина на подводе. Тот плелся не спеша, нагруженный
какими-то мешками, и вскоре остался позади. Мотоциклетка пробежала по
мосту и Полайтис затрубил в рожок, чтобы вызвать кого-нибудь. Но никто
нигде не отозвался, за исключением отдаленных остервенившихся собак в
Концовке. Мотоцикл, замедляя ход, подошел к воротам с позеленевшими
львами. Запыленные агенты, в желтых гетрах, соскочили, прицепили цепью с
замком к переплету решетки машину и вошли во двор. Тишина их поразила.
более удивляясь. Полайтис нахмурился. Щукин стал посматривать серьезно,
все более хмуря светлые брови. Заглянули через открытое окно в кухню и
увидали, что там никого нет, но весь пол усеян белыми осколками посуды.
Катастрофа, - молвил Полайтис.
под сводами кухни.
всех сразу. Или разбежались. Идем в дом.
совершенно пусто. Агенты прошли даже в мезонин, стучали и открывали все
двери, но ничего решительно не добились и, через вымершее крыльцо, вновь
вышли во двор.
а там можно будет протелефонировать.
пересекли его и увидали блестящие стекла оранжереи.
Полайтис насторожился и снял пулемет. Странный и очень зычный звук тянулся
в оранжерее и где-то за нею. Похоже было, что где-то шипит паровоз.
Зау-зау... зау-зау... с-с-с-с... - шипела оранжерея.
каблуками, агенты придвинулись к самым стеклам и заглянули в оранжерею.
рот и застыл с револьвером в руке.
шипя и разворачиваясь, шаря и качая головами, по полу оранжереи ползли
огромные змеи. Битая скорлупа валялась на полу и хрустела под их телами.
Вверху бледно горел огромной силы электрический шар и от него вся
внутренность оранжереи освещалась странным кинематографическим светом. На
полу торчали три темных, словно фотографических огромных ящика, два из
них, сдвинутые и покосившиеся, потухли, а в третьем горело небольшое густо
малиновое световое пятно. Змеи всех размеров ползли по проводам,
поднимались по переплетам рам, вылезали через отверстия на крыше. На самом
электрическом шаре висела совершенно черная, пятнистая змея в несколько
аршин и голова ее качалась у шара, как маятник. Какие-то погремушки
звякали в шипении, из оранжереи тянуло странным гнилостным, словно
прудовым пахом. И еще смутно разглядели агенты кучи белых яиц, валяющихся
в пыльных углах, и странную гигантскую голенастую птицу, лежащую
неподвижно у камер, и труп человека в сером у двери, рядом с винтовкой.
Полайтиса и поднимая правою револьвер. Он успел выстрелить раз девять
прошипев и выбросив около оранжереи зеленоватую молнию. Звук страшно
усилился и в ответ на стрельбу Щукина вся оранжерея пришла в бешеное
движение, и плоские головы замелькали во всех дырах. Гром тотчас же начал
скакать по всему совхозу и играть отблесками на стенах. Чах-чах-чах-тах, -
стрелял Полайтис, отступая задом. Странный четырехлапый шорох послышался
за спиною и Полайтис вдруг страшно крикнул, падая навзничь. Существо на
вывернутых лапах, коричнево-зеленого цвета, с громадной острой мордой, с
гребенчатым хвостом, похожее на страшных размеров ящерицу, выкатилось
из-за угла сарая, и, яростно перекусив ногу Полайтису, сбило его на землю.
и хрустнула, правой рукой он, тщетно пытаясь поднять ее, повез револьвером
по земле. Щукин обернулся и заметался. Раз он успел выстрелить, но сильно
взял в сторону, потому что боялся убить товарища. Второй раз он выстрелил
по направлению оранжереи, потому что оттуда среди небольших змеиных морд
высунулась одна огромная, оливковая и туловище выскочило прямо по
направлению к нему. Этим выстрелом он гигантскую змею убил и опять, прыгая
и вертясь, возле Полайтиса, полумертвого уже в пасти крокодила, выбирал
место куда бы выстрелить, чтобы убить страшного гада, не тронув агента.
Наконец, это ему удалось. Из электроревольвера хлопнуло два раза, осветив
все вокруг зеленоватым светом, и крокодил, прыгнув, вытянулся, окоченел, и
Володихин Дмитрий
Трубников Александр
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Курылев Олег
Посняков Андрей