плошек и дым от погашенных факелов мешали Павлышу разглядеть его как
следует. Он должен был быть либо вождем, либо жрецом племени. Голос его
был высок и резок. Лингвист перевел слова:
можем отпустить их, боги скажут.
приблизится к нему.
Старший был не стар, стоял, чуть наклонившись вперед, настороженно и
крепко. Нижняя челюсть его была скошена и темное лицо было покрыто желтой
шерстью. Глаза спрятались под нависшими надбровными дугами и смотрели
перед собой, взгляд упирался в грудь Павлышу. Он был даже ниже Речки.
что дух последует за ним. Уши Старшего были прижаты к затылку. Они были
странной формы, не такие, как у прочих - длинные, заостренные.
чуть припадал на правую ногу. Сзади доносились голоса, споры.
Плошки с жиром покачивались под потолком.
Старший взмахнул рукой, спугнув со стены спящих, прицепившихся ножками к
потолку, тварей. Твари засуетились, замельтешили прозрачными крыльями,
пропали в светлом прямоугольнике. Павлыш зажмурился. На глазах выступили
слезы. Павлыш приподнял забрало и остановился, чтобы вытереть слезы.
Старший обернулся. Он стоял у входа, опершись о стену и довольно спокойно
наблюдал за действиями Павлыша. Жители Форпоста были нелюбопытны.
подземелью, на площадку выходило еще три черных отверстия. Четвертое было
прикрыто деревянной дверью. Дверь была сделана из тонких бревнышек,
связанных веревками.
скалами. Здесь, в верхней части, долина была узкой. Противоположный склон
глядел на Павлыша рядом черных дыр - других пещер. На дне долины
сгрудились хижины, сложенные из камня и покрытые листьями и прутьями.
Рядом протекал голубой ручей, который ниже, там где долина расширялась,
впадал в небольшое озеро, отороченное небольшими деревьями. Еще дальше в
долину вонзился язык ледника, отороченный каменной осыпью, откуда брал
начало еще один ручей, также стремившийся к озеру. Язык ледника создавал
перемычку, за которой, еле различимые в дымке, виднелись заросли деревьев
и кустарник, тянувшиеся до самого откоса. Откос запирал долину. Выхода из
нее не было видно.
показался Павлышу менее похожим на разумное существо, чем Жало или Речка,
даже чем воины. Хотя Павлыш мог ошибаться. Нельзя мерить чужую жизнь по
своим меркам и строить ее по своему образу и подобию. Не исключено, что
местный гений куда больше похож на орангутана, чем деревенский дурачок,
могущий оказаться двойником Павлыша.
расставаться с солнечным светом.
этими словами свою репутацию.
на солнце. Старший не обратил на него внимания.
закрытую бревнами.
распахнутую дверь проникал свет и ветерок шевелил вытертый светлый мех на
шкурах, которыми был покрыт пол. Посреди комнаты лежал большой плоский
камень, на нем глиняная плошка с каким-то варевом. Павлыш вспомнил, что
проголодался. В углу стояли, прислоненные к стене, копья, громоздились
глиняные горшки и плошки, рога, сучья, кони - все вместе казалось
бутафорской прогоревшего театра.
ответить на вопрос, на который почему-то отвечать не хотелось. При этом он
взглядывал на Павлыша, узкие зрачки сходились в черную ниточку и,
казалось, он ведет игру, правила которой известны и ему и духу, столь
обыденно появившемуся в долине.
не знал, что ему сказать. То ли начать задавать вопросы о жизни племени,
то ли уйти отсюда, спуститься вниз, к хижинам. Если бы на его месте был
специалист по контактам, все было бы проще - у разведчиков есть решения на
все случаи жизни. Или почти на все.
разумелось. Возможно и так. Возможно за все проступки положено было
отводить людей в храм.
не предложил. Тогда Павлыш, которому захотелось пить, достал из кармана
скафандра тюбик с соком, откинул забрало шлема и утолил жажду. Потом
положил пустой тюбик на стол, рядом с плошкой. Старший смотрел на него
заинтересованно, не более того. И лишь когда тюбик покатился по столу и
звякнул о плошку, Старший изумился. Он отпрянул от стола, поглядел на
Павлыша как на сумасшедшего. Протянул длинную волосатую руку и осторожно
дотронулся до тюбика, словно ожидал, что тюбик исчезнет. Тюбик не исчез.
Старший поднес его к носу, обнюхал и положил на место. Покачал головой.
какую-то задачу. - Ты пойдешь в храм, - сказал он, наконец. - И будешь там
ждать.
когти переворачивали желтую игрушку.
Жало и Речку.
Старший, и Павлыш не понимали друг друга. Нечто совершенно очевидное
ускользало от понимания Павлыша. И он чувствовал, что Старший знает
больше, чем Павлыш. Но что?
я улечу обратно.