Чтение 13–й страницы книги ~Тринадцать лет пути~

Его тревога была необоснованной и вернее всего смешной. Наивной.

Но он побежал к нише.

Ниша была на другом уровне, в двух минутах, если бежать.

Павлыш распахнул дверь в нишу и надел скафандр.

Это заняло еще две минуты.

Он выбежал в коридор и побежал обратно.

Бассейн и Внешний сад были отсеком. Одним из двадцати трех отсеков
"Антея". Между отсеками на случай аварии были переходники. Ввести в
действие переходник можно было, отключив автоматику.

Павлыш отключил автоматику, потом повернул тяжелый рычаг.

Тогда внешняя дверь отъезжала в сторону.

Павлыш вошел в шлюзовую камеру. Убедился, что герметизация работает.
Включил внутреннюю дверь.

Приборы на пульте показали, что в бассейновой - нормальное давление.
Значит, успел.

Дверь за его спиной закрылась. Затем, очень медленно, открылась
внутренняя.

Павлыш вбежал в бассейную.

Армине сидела в кресле у бассейна и смотрела в воду.

Очень спокойно. Она так глубоко задумалась, что и не заметила, как
Павлыш вошел в зал.

А Павлыш в полной растерянности замер у двери.

Последние несколько минут были наполнены действием, гонкой - дышать
некогда, одним всепоглощающим желанием - успеть и страхом опоздать... А
секунды в переходнике, пока закрывались и открывались двери, дали
возможность воображению отчетливо и убедительно нарисовать то, что сейчас
предстоит увидеть: распахнутую дверь во Внешний сад и стеклянное, подобно
стеклянным деревьям, тело Армине.

А Армине сидела у бассейна.

Павлыш страшно испугался. Вот-вот она повернет голову и спросит,
подняв густые брови: "Ты что здесь делаешь в скафандре?". И что ответить?
"Я решил, что ты покончила с собой и побежал надевать скафандр, чтобы, не
рискуя собственной драгоценной жизнью, вынести тело из Внешнего сада".

Павлыш, стараясь не произвести ни малейшего шума, начал отступать в
переходник - только бы уйти незамеченным.

И это обратное движение оказалось почти роковым.

Армине услышала.

Вернее всего, она в тот момент собралась с духом и решила подняться,
поэтому шорох шагов Павлыша донесся до нее.

Она резко обернулась - не как человек, а как испуганное маленькое
животное. И как испуганное животное стремительно вскочила и кинулась к
перегородке Внешнего сада.

Павлыш не понял смысла движения - он уже отказался от мысли, что
Армине может покончить с собой. Поэтому он остановился и сказал ей вслед:

- Не бойся, это я, Слава.

И тут он понял, что Армине набирает код на двери Внешнего сада.

Он мысленно считал - и оставался нем и недвижим - число единиц кода.
Их должно быть семь. Щелкнула первая цифра. Вторая, третья, четвертая...
Она же сейчас откроет дверь!

- Армине! - завопил Павлыш. - Стой, Армине! Пожалуйста!

- Пятая, шестая...

- Смотри, что я сделал! Смотри на меня!

Он обеими руками откинул крепление шлема и рванул его назад. Шлем
сорвался, оцарапав лоб, и покатился по полу.

Может быть от этого неожиданного звука Армине обернулась.

И увидела, что Павлыш стоит без шлема.

- Ты что? - сразу поняла она. - Нельзя. Там вакуум!

- Я знаю, знаю!

- Ты же погибнешь.

- Да.

- Но тебе нельзя! Это только я. Я так хочу! Надень шлем!

- Не надену.

- Я все-равно открою дверь! Мне надо уйти!

- Открывай.

Павлыш не успел испугаться в тот момент, когда срывал шлем, и не
боялся теперь. Он уже понимал, что Армине не сможет открыть дверь, зная,
что Павлыш погибнет тоже.

Армине кинулась к Павлышу. Нет, не к Павлышу, она побежала к шлему,
что медленно катился к бассейну, и Павлыш вместо того, чтобы перехватить
девушку, как зачарованный смотрел на шлем. Шлем подкатывался к кромке
бассейна и было интересно, кто первый? Успеет ли шлем упасть в воду! Или
Армине схватит его. Как будто на стадионе, Павлыш болел за шлем.

Армине успела первой. Она подхватила шлем, когда он уже скатывался в
воду, прижала к груди и тут же побежала к Павлышу. Наверное, со стороны
это выглядело смешно - Армине старалась нахлобучить шлем на Павлыша. Она
словно лишилась рассудка. Ведь невозможно надеть шлем на мужчину, который
этого не хочет.

Павлышу не стоило труда схватить девушку за руки - ее запястья
оказались совсем тонкими - и отвести к дивану. Армине шла послушно, даже
не пыталась вырваться, так замирает в руках маленькая птица.

- Садись, - сказал Павлыш. Сел рядом. Но рук Армине не отпустил.

- Мне больно, - сказала Армине.

- А ты не убежишь? - Павлыш отпустил ее руки.

- Мне больно. Мне больно... - Она повторяла как заклинание. - Мне
больно, - и Армине уже плакала. Она плакала так сильно, что упала на
диван. Она била кулаками по мягкой обшивке и глупый диван никак не мог
сообразить, как лучше прогнуться, чтобы Армине было удобно.

- Мне так больно...

Надо бы принести воды, но где найдешь стакан?

Павлыш вел себя так, словно наблюдал все со стороны. Он поднялся,
прошел к двери во Внешний сад, набрал новый код, заперев дверь.

Потом вернулся к Армине. Она плакала тихо, волосы разбежались по
плечам и веером - по сиденью дивана.

- Ты меня чуть не провела, - сказал Павлыш. - Я чуть-чуть не попался.
Когда я увидел тебя, то решил, что ты не собираешься... идти во Внешний
сад. И подумал - вот я дурак.

- Ну зачем ты пришел? - Армине спросила тихо, словно в самом деле ее
интересовал ответ.

- Тебя в каюте не было, - ответил Павлыш. - И меня что-то сюда
повело. А когда я увидел, что переходник закрыт, я сразу понял.

- А разве человек не имеет права убить себя? - спросила Армине.

Она села. Убрала тыльной стороной руки волосы с глаз. Глаза были
красными.

- Зачем? - спросил Павлыш.

- Чтобы вам не мешать, - сказала Армине.

- Ты никому не мешаешь.

В скафандре было жарко. Павлыш включил охлаждение.

- Я бы ушла и все хорошо кончилось, - сказала Армине. - Вы бы летели
дальше. Вы все хотите лететь дальше, чтобы стать героями.

- Чепуха. Никто не хочет специально стать героем, - сказал Павлыш. -
И когда на Земле починят кабину, мы все улетим обратно.

- Ты в это хоть немножечко веришь? Ну хоть чуть-чуть?

- На шестьдесят процентов, - сказал Павлыш, который в тот момент был
совершенно искренен.

- Врешь, - сказала Армине.

- То, что ты придумала - это ужасное предательство, - сказал Павлыш.

- Ты не понимаешь.

- Чего же такого непонятного?

Армине подтянула коленки к подбородку. Диван даже вздохнул от
невозможности решить задачу. Она уперла подбородок в колени. Подбородок
был маленький и круглый. Армине шмыгнула носом. "Странно, - подумал
Павлыш, - если бы не случайность, то она лежала бы там, в ледяном лесу". И
представить это уже было невозможно.

- Когда я узнала, что обратно нельзя, - сказала Армине, - я уже как
будто была на Земле. Я знала с самого начала, что мне здесь надо пробыть
год. Все за меня радовались. Говорили, что мне повезло. Только мама
плакала. У нас свадьба через месяц. Так решили. А в последние месяцы
гравиграмм из дома не было. Ты же знаешь, если все в порядке - гравиграммы
из дома не идут. А я вдруг испугалась. Я вот работала, все делала,
смеялась, я была самая обыкновенная, а в самом деле я буквально дрожала.
Меня так давно нет на Земле, что Саркис уже забыл. С каждым днем все
страшнее. А Гражине этого не скажешь. Я сначала пыталась, а потом вижу,
что ей это непонятно. Я все время считала дни. Первые одиннадцать месяцев
были в сто раз короче, чем последний. Я выйду из центра в Москве, а меня
ждет только мама. И мне страшно спросить - где Саркис? Конечно, это
психоз...

- Типичный психоз, - сказал Павлыш. - Ты чего с врачом не поговорила?

- Ты еще мальчик.

Павлыш пожал плечами.

- А потом мне сказали, что домой нельзя. Много лет нельзя. И все
кончилось. Потому что нет смысла. Зачем лететь? Куда лететь? Зачем мне
нужна эта звезда? И я испугалась, что не выдержу. Что из-за меня придется
поворачивать всем.

- Все равно теперь придется, - сказал Павлыш.

- Почему? - Армине смотрела на него в упор. Глаза ее были велики,
темные, но прозрачные, можно заглянуть глубоко.

- Я доложу капитану, и он сразу прикажет поворачивать.

- Ты ничего не скажешь капитану.

- Чтобы завтра ты снова пошла сюда?

- Зачем? - Армине вдруг улыбнулась. - Я же знаю, что ты набрал новый