ересью. Но церковная субординация требует, чтобы мы представились монсеньору
Рене. Кроме того, у нас в Тулузе есть и другие дела. Надо получить деньги у
ломбардца и выяснить, где сейчас находятся арестованные. Они давно должны быть
здесь.
получить надо, а все остальное я могу узнать сам.
поспрашивать...
принялся сосредоточенно приглаживать свою отросшую за последние недели рыжеватую
шевелюру.
письме ознакомить нас с обстановкой в графстве. Округ Памье до недавнего времени
считался спокойным, там даже катары никак себя не проявили.
катаров и спросить!
Уже собираясь высказаться, я вдруг поймал себя на мысли, что нормандец в чем-то
прав.
встретиться.
приобрела естественный цвет.
Везеле в Ла Шарите к повозке, на которой мы ехали, подошли четверо мрачного вида
оборванцев, поджидавших своего часа в дорожной канаве. Хозяин повозки уже
собирался убегать в лес, спасая свое бренное тело, но брат Петр достал "посох" и
несколько раз покрутил им над головой. Этого хватило - поднялся ветер, мгновенно
сдувший незваных гостей с дороги...
негромко поинтересовался Ансельм. Спрашивал он столь серьезным тоном, что я
невольно помедлил, стараясь правильно подобрать слова.
захотят, чтобы в округе Памье и во всей Окситании запылали костры. Но едва ли
они пожелают говорить с посланцем кардинала Ор-сини...
кишевшей разнообразной публикой. Монсеньор Рене еще не принимал, и двери его
обиталища оказались запертыми. Довольно быстро я выяснил, что желающих попасть
туда немало и мне придется ждать своей очереди до вечера, если не до завтрашнего
утра. Конечно, со мной был пергаментный свиток, открывавший любые двери, но я не
спешил показывать документ, врученный Его Высокопреосвященством. Дабы братья
Петр и Ансельм не изнывали от скуки, я отправил их прогуляться, посоветовав
зайти в знаменитый собор Святого Константа, известный своими прекрасными
мраморными статуями. Пьер охотно согласился, но направился почему-то в сторону
рынка. Куда пошел брат Ансельм, я так и не сумел заметить - парень мгновенно
растворился в шумной толпе.
певучей окситанской речи. Иногда так можно узнать немало любопытного, но на этот
раз мне не повезло. Те, кто ожидал приема у монсе-ньора Рене, толковали о разных
мелких делишках, а также о том, сколько придется заплатить секретарю за встречу
с Его Преосвященством. Как я понял, в последнее время цены выросли. Слушать
такое неприятно, но в этом отношении секретарь архиепископа поступает вполне в
духе традиции, и хорошо, если берет лишь за прием, а не за что-то более
существенное. В общем, становилось скучно, и я начал жалеть, что отослал молодых
людей. Самое время проверить, как они усвоили очередную главу из
"Светильника"...
Застучали копыта, люди начали быстро подаваться в стороны, освобождая проход.
Над толпой мелькнули перья - несколько всадников рысью мчали к ступеням дворца.
Меня оттеснили в сторону, я смог заметить лишь цветные шапки и загорелые
бородатые лица.
"ланг д'ок". Уже через минуту я понял, что всадники в шапках - ловчие графа
Тулузского, которые привезли от Его Светлости подарок Его Преосвященству. Еще
через минуту я узнал причину всеобщего любопытства. Подарок оказался необычным -
здоровенный волк, которого охотники изловили живьем и теперь волокли на цепях
пред светлы очи мон-сеньора Рене. В последние недели, несмотря на то, что стояло
лето, окрестные волки изрядно обнаглели, и охотничий успех графа вызвал всеобщий
энтузиазм.
любопытством, принялся пробираться поближе, дабы взглянуть на трофей. В нашей
Оверни полно серых разбойников, и мой отец неоднократно брал меня на охоту. Одну
волчью шкуру - огромную, необычного черного цвета - я захватил с собой в
Палестину, а после подарил атабеку Имадеддину, чем вызвал у него настоящий
восторг. Атабек - заядлый охотник, но черные волки водятся только в Оверни.
ряду и осторожно заглянул через плечо здоровенного верзилы, что-то громко
говорившего своему соседу. Кажется, он жаловался на все тех же волков, утащивших
прошлой зимой его овец.
крепких жеребцах, переговариваясь с толпой. Ловчие расположились квадратом, к
центру которого вели тонкие железные цепи. Очевидно, там и находился пленник. Я
вытянул шею, привстал на цыпочки - и отшатнулся.
которому тянулись цепи, выглядело страшно, жутко - но это существо никогда не,
было зверем. Спутанные волосы, разорванная ударами бича кожа, безумный взгляд
остановившихся глаз, пена на искусанных губах... Человек! Вернее, это существо
когда-то было человеком. Теперь "это", чему я не мог подобрать имени, стояло на
четвереньках и тихо выло, поматывая головой. Я заметил на глазах у несчастного
слезы, но не слезы боли или обиды - так мог плакать только безумец...
привиделось. "Это" стояло совсем близко, и я заметил на его шее почти скрытый
длинными спутанными волосами нательный крест.
протиснуться поближе, но я не реагировал, пытаясь понять, что происходит. Кто-то
безумен - или я, или все окружающие. Я вижу несчастного в ошейнике, они...
стоявшего передо мной верзилу.
ризу. - Простите, отец...
Вот давеча...
"А-а-а-а..."
похожее на облегчение. Я не сошел с ума. Во всяком случае, не я один. Я убрал
руку с плеча верзилы, собираясь вновь перекреститься, как вдруг тот отшатнулся,
чуть не сбив меня с ног:
надеясь успокоить, но детина уже орал:
только я касаюсь кого-то...
объясняться с ничего не понимающими соседями. Оборотень? Конечно, приходилось
слыхать" о таком - подобные сказки вам расскажут в любой деревне, но увидеть
своими глазами!.. Но тут же я вспомнил - крестик! Даже отец Петр Ломбардский
никогда не поверит в оборотня с крестом на груди!
Ансельма. Хладнокровие этого паренька пришлось бы очень к месту. Толпа
продолжала шуметь, и я понял, что меня попросту не услышат. Да и что я смогу
сделать? Подходить к каждому, объяснять, класть руки на плечо?
через толпу, нащупывая под ризой свиток, открывающий все двери, но вовремя
остановился. "Волка" прислали в подарок - в подарок монсеньору Рене. И прислал
Его Светлость - власть светская власти духовной...
тут взгляд зацепился за знакомый белый цвет. Белая риза! Я сделал шаг вперед и
понял: это не Ансельм, не Пьер - незнакомый монах, уже пожилой, с большим
наперсным крестом на груди. Подумав несколько мгновений, я решился и поспешил к
нему:
характерное для южан "ты" - так они обращаются даже к епископам.
Гильом из Сен-Дени.
здешний, брат Джауфре?
Креста.
известен. Я приор нашей обители.