Чтение 13–й страницы книги ~Идущие в ночь~

магических ножен? Меч с загадочным именем Опережающий...

Перед самым заходом Четтана я старательно затоптала костер.

Глава четвертая. Меар, день второй.

Проснулся я со странным чувством. Никогда в жизни я не видел снов
- по вполне понятной причине. Но теперь я готов был поклясться чем
угодно: между последним воспоминанием и нынешней минутой было что-то
еще.

Смешно, но это была нелепая и непонятная сцена: корявый черный
пенек сам собой выкапывается из земли.

Именно так: карса на покатой крыше мельницы, потом пенек, потом
пробуждение.

Я огляделся. Меар заметно оторвался от горизонта, вставая над
рекой...

Стоп! Я рывком приподнялся на локтях. Всмотрелся, близоруко щуря
глаза.

Вода на востоке вовсе не была Юбеном. Скорее, это дикое лесное
озеро, круглое, как монета. Лес, только лес кругом... Давешней
мельницы нет и в помине. Смутные дни, как имеет привычку выражаться
джерхов колдун!

Я встал на ноги. От затоптанного костра свечкой поднимался слабый
синеватый дымок, похожий на призрачные одеяния динны. Невдалеке понуро
бродил конь, расседланный. Седло и поклажа нашлись около кострища; тут
же рядом лежала и странного вида одежда. Сначала мне показалось, что
кто-то смеха ради расправил на земле штаны и куртку, так, чтоб они
казались одним целым. Потом я понял, что они и есть одно целое.

Моей старой одежды, привычной и родной, нигде не было. Это мне не
слишком пришлось по нраву - я любил свой плащ... и снимал его только в
месте, которое в такие моменты мог назвать "домом". Но, придется
стерпеть. Как там учат Чистые братья? Смирение и покорность.

Я вздохнул. Знаем мы смирение Чистых братьев... Подумалось:

"Сколько еще раз придется смиряться ради своей же памяти? Лю,
колдун, я начинаю ненавидеть тебя..."

Я взял странную одежду за рукав. Мельком взглянул. Потом вытаращил
глаза.

- Тьма!!

Никто не пришивал куртку к штанам. Джерхи забери, эта одежда
вообще не была сшита!! Словно с некоего диковинного зверя сняли шкуру,
не повредив. Только на груди аккуратный разрез, чтоб надевать этот
балахон, понятно... Надо же, и капюшон есть! Ремешки на рукавах,
штанинах и талии... Ремешки, кстати, пришиты. Ну, с этим-то хоть
понятно, подгонять под нужный размер. Остроумно, кстати.

Я зажмурился. Уж не работы ли хорингов эти курткоштаны? Во мне в
который раз проснулся проныра-купец. Да торгуя такой одеждой, можно
озолотиться за какой-то круг! За полкруга! За четверть! Я даже знал,
кому можно предложить подобный товар. Целую партию... И знал, что
модницы в Лиспенсе и Джурае будут платить за это чудо столько, сколько
скажет торговец.

Только где раздобыть партию такой одежды? Не трясти же Лю-чародея?

Открыл глаза я только спустя минуту. Так. Забыть. Забыть обо всем
- я иду в джерхов Каменный лес... Кажется, иду даже вулхом.

Я немедленно представил, как вулх и карса грузят двумех на коня и
нервно хихикнул. Потом вспомнил совет Лю - не удивляться. Ладно, не
удивляться, так не удивляться.

Наверное, благодаря этому решению я с неприятно поразившим меня
самого равнодушием обнаружил невдалеке от стоянки труп какого-то
бродяги в мокрой одежде. Должно быть, свалился в озеро... А хотя, нет.
На горле следы зубов... звериных.

Я огляделся. Где там моя подружка-карса? Кого это ты мимоходом
сожрала?

Мертвый походил на лесовика-хуторянина. Промышляющего, вероятно,
разбоем. Эге, да тут не все, похоже, так просто. Уж не набрели ли на
стоянку местные, а карса с вулхом решили защитить коня и поклажу? И
защитили, как сумели.

Кстати, а ведь это и вулх мог его. Даже скорее вулх: карса
оставила бы еще и следы когтей. Веселенькое начало.

Влезая в чудо-одежду, я заметил слабый шрам на правом предплечье.
Четтанская рана, понятно. Точно, драка была. Нож, наверное, или меч,
сейчас уже не определишь. Дела-а...

Одежда была подогнана на человека пониже меня. И, кажется, поуже в
плечах. Я быстро перетянул ремни - удобно, вот ведь! Даже удобнее, чем
я сначала решил. Кто ж тут есть пониже меня и поуже в плечах? Не карса
же?

Конечно, не карса. Лю-чародей, вот кто. Он, наверное, идет со
мной, но почему-то не может быть рядом во время Меара. Может, он тоже
оборотень? Чушь, об оборотнях я знал все. Время Четтана - время зверя,
а Лю носил этот балахон именно во время Четтана. Значит, он не
оборотень. Было, наверное, какое-то на редкость простое объяснение
такому поведению колдуна. Или, может быть, совсем недоступное людскому
разумению. Стоит ли ломать голову?

Не стоит - решил я. И не стал ломать.

Сапоги оказались тесноваты, я помянул джерхов и задумался. Вам
приходилось путешествовать в обуви на добрый размер меньше вашей? И не
пробуйте, уверяю.

Нахмурившись, я встал, прошелся. И уже через какой-то десяток
шагов сапоги перестали жать на подъеме, и пальцы будто бы отпустило.
Ох уж, эти колдовские штучки!

Я прислушался к себе. Потоптался на месте. Теперь сапоги казались
на размер больше моего, как я и люблю.

- Кажется, я решил не ломать голову, - проворчал я, вспомнив
данное некоторое время назад обещание.

Ладно. С одеванием-обуванием покончено. Теперь скакун...

- Эй, конь! - позвал я. Почему-то я знал, что его зовут Ветер. И
Ветер послушно пришел. Я запряг его, как сумел, и навьючил. Есть
совсем не хотелось - небось, в лесу чем-нибудь разжился...

Я вздрогнул. А вдруг были еще нападавшие? Что, если вулх...

Нет, лучше не думать.

А потом я увидел ножны - странно, что только потом, а не сразу.

Это было чудо почище нешитой одежды. Работа... У меня аж дух
захватило. Резьба на серебряных кольцах - листья, ветви, гроздья
ягод... Синеватый отсвет Меара лежал на серебре. А на оковке устья -
древние письмена хорингов. Полускрытые, не сразу и прочтешь.

"Тот, кто приходит раньше, чем позовут", - прочел я, всмотревшись.
Интересно, именно это имели в виду древние мастера, или нечто
совершенно иное? Такая письменность допускает много смысловых
толкований... Посоветоваться бы с Тилом Длинной Строкой. Или с Унди
Мышатником - не пойми откуда, но старый пройдоха и пьяница знал толк в
древних манускриптах хорингов, хотя сам не имел ни одного. Зато читать
- умел, хотя мало кто знал об этом. Впрочем, Тил далеко, а Унди уже
умер, упокой Тьма его нетрезвую душу...

М-да. Я огляделся - ни малейшего намека на меч, только ножны.

Следующие три часа я шастал по округе в поисках меча. Ну не мог я
оставить его здесь, не мог!

Я нашел еще три трупа - теперь не осталось сомнений, что это
типичные лютики, разбойники из Диких земель, лютые, как бешеные
медведи. Двое были загрызены, один - убит ножом. Так-так... Меч
нашелся, но совсем не тот, что я ожидал, а широкий, восточный. Да и
носили его без ножен, слепому видно.

А потом кто-то подсказал мне, шепотом, на ушко: "Убирайся отсюда,
Моран... Да поторопись!"

И я, вопреки бунтующей душе, подчинился. Не знаю почему - назовем
это предчувствием. Нацепил наручи с гурунарскими ножичками - кстати,
им явно находилась работа четтанским днем. Приладил к поясу восточный
дурацкий меч, а ножны... Ножны я завернул в кусок кожи, отодранной от
куртки одного из мертвецов, и спрятал в оружейную сумку. Они даже
почти влезли. Если из затеи Лю ничего не выйдет... что ж, тогда я буду
еще более богатым оборотнем. Авось продержусь не один круг,
богатому-то легче.

Но где, джерхи забирай, моя карса?

Карса нашлась в озере. С явным удовольствием она плавала недалеко
от берега, а при виде меня с ленивой грацией выбралась на сушу. Я
изумился - ведь кошки не любят воды. Или на карс - больших, но все же
кошек - это не распространяется?

Поразмыслив минуту, я понял, что ответа просто не знаю. Что мне
ведомо о карсах? Только то, что их нельзя приручить. Так отчего бы
ручной карсе, которой, понятно, просто не может существовать, не
любить воду, если кошки воду действительно не любят?

Тут я решил, что если не прекратить думать о ерунде, голова к
вечеру распухнет, как рожа у того из разбойников, что побывал в озере.
Зачем его выловили, кстати? Или ракам кто-то пожалел оставить
роскошную закуску?

Тщательно отряхнувшись, карса холодно воззрилась на меня. Зрачки
превратились в едва заметные щелочки.

- Надеюсь, ты не голодна, - сказал я как можно более миролюбиво и
с места, по-хадасски, запрыгнул на Ветра. Честно говоря, при этом я
здорово приложился задницей о седло.