оказалось достаточно - монах рухнул на еще не готовую постель. Ихо
засмеялся.
энергию противника в собственных целях. Выходило, что Даан сам себя
уложил, а Матурана лишь не препятствовал этому. Ну, может, чуть-чуть
помог, толкнул легонечко. Обыкновенно таким толчком даже ребенка с места
не сдвинешь.
Даан поставил бы жесткий блок, затратив столько же сил, сколько и
нападавший, Матурана ограничился едва заметным движением руки.
промаха. На этот раз Матурана просто уклонился.
новый трюк, а я учусь.
жизни. Я и так сегодня чересчур много дрался. А ты предлагаешь снова
нарушить заповедь, не замолив прежние прегрешения.
атаковал всерьез, на поражение.
То за руку, поднырнул под нее, снова полуобернулся...
его согнутую в локте руку, как на рычаг. И южанин мешком повалился на
землю.
вперед, словно собирался еще не раз нажать на невидимый рычаг. Пока Су То
падал, можно было без труда нанести три, а то и больше смертельных удара,
таких же, какой нанес Су То первым. Но чужеземец даже не двинулся.
хоть капелька ума, я бы поговорил с вами. Но, поскольку вы умеете только
дрыгать ногами и крушить все вокруг и не даете себе труда хоть немного
поразмыслить, позвольте мне исполнить Обряд. Не мешайте хотя бы, если уж
не помогаете!
Обряд, Обряд прежде всего!
догадывался, что творится у него на душе. Самолюбивый южанин дважды
посрамлен тем, кого он считал слабаком и недоумком, а южане такого не
прощают.
это Ихо, беззаботный как всегда, ломал ветки.
садился, подогнув ноги под себя, лицом к заходящему Солнцу и надолго
застывал, отрешившись от всего окружающего. Даан не беспокоил его, памятуя
о внезапной вспышке ярости. Ихо всем видом показывал, что его дело -
сторона, и ссориться он ни с кем не намерен. Ни с монахами, ни с
островитянином. Лишь Су То затаил обиду. Желание приструнить чужака и
поставить его на место переполняло южанина, однако пока не представлялось
удобного случая. Но главным он считал все же исполнение Обряда.
многочисленные путники, пешие и конные; все спешили, словно это последний
день их жизни. В город направлялось больше народу, чем покидало его. Путь
по людным местам был связан с определенным риском; но и напасть на
посланников открыто никто не отважился бы.
приходящих досматривал средних лет офицер, чересчур серьезный и важный на
вид. Когда наступил черед монахов предстать перед ним, Даан заволновался:
офицер задавал всем массу каверзных вопросов, на первый взгляд совершенно
ненужных.
сразу за всех:
на наречии Архипелага; даже монахи и Ихо поняли, что этим языком он
владеет еле-еле.
потом преувеличенно горестно вздохнул:
улыбается редко.
недоверия: ну чем могут угрожать огромному городу четверо бродяг, к тому
же прекрасно сознающих, что они не более чем бродяги?
сказочный город и его счастливцев-жителей. Хотя бы одним глазком!
Императорский дворец, говорят, настоящее чудо. Молва о нем дошла до самых
дальних краев.
закончилась еда.
есть чем?
умолк и незаметно сунул офицеру монетку.
нет ничего худого в том, чтобы на Архипелаге лишний раз убедились в
великолепии нашей Столицы и нашей несравненной мощи. Поглядите на все, а
потом расскажете дома о том, сколь велик этот город и его правители.
Пропустить их!
арку северных ворот.
монахов в Столицу даже не взглянув на начальника стражи, и тот не посмел и
пикнуть.
Южном монастыре. Ихо тоже оказался здесь впервые. Оставалось надеяться на
Матурану - в который раз. Даан не переставал поражаться чужеземцу. Его
послали в помощь монахам-избранникам, на деле же выходило, что заправлял
миссией именно он, а монахи лишь помогали. Да и то, только тогда, когда
требовалось грубая сила.
Площадей. Здесь никогда не бывало безлюдно, Кольцо - это вечный
неумолкающий рынок. Сотни и тысячи мелких лавчонок, аптек, харчевен,
полчища торговцев-лоточников, повозки крестьян, груженные мешками с рисом,
овощами, фруктами, тушками битой птицы, низкие бочки на скрипучих колесах,
полные живой рыбы и креветок, тучные южане, продающие съедобных собак,
несъедобных собак, собак для охраны, собак для боев, собак для поиска и
еще собак одно-небо-знает-для-чего, и, конечно, толпы, несметные толпы
покупателей - горожан и приезжих. Шум и гомон не стихали ни на секунду.
Кто-то на все лады расхваливал привезенный товар, кто-то азартно
торговался, кто-то жалобно причитал, видимо обманутый или обворованный, а
у столба-тэкая кого-то нещадно били.
растерялся в этом бурлящем котле, покрепче сжав сумку с Оком. О Су То и
Ихо вовсе говорить не приходилось, Матурана же, напротив, чувствовал себя
здесь как дельфин в море.
отмахиваясь от особо настырных продавцов, расталкивая нагловатую шпану и
умело лавируя в толпе почтенных горожан.
купить еды.
столичных толстосумов.
свободу. Впрочем, что ему еще оставалось?
Шероховатый камень стен легонько царапал плечи. Откуда-то тянуло дымом и
жареным со специями мясом, орал прямо над головами полоумный петух, да
вкрадчиво шелестели бамбуковые завесы на дверях.
подобном лабиринте - оставалось загадкой. Даан просто шел следом,
отчаявшись что-либо понять.
Архипелага. То и дело слышалась их непонятная речь. Некоторые обменивались
с Матураной короткими фразами, а сморщенный старичок, сидевший на пороге
приземистого домика, о чем-то серьезно спросил у Даана.