Чтение 13–й страницы книги ~Эпоха игры~

Она протягивает мне руку.

- Я не понимаю этого. Но я чувствую, что ты в чем-то прав. Давай
пожмем руки, просто так, в последний раз. Ведь больше ничего не будет.

Я жму ее руку - холодную, тонкую и влажную. Жму через тысячелетия,
через десятки тысячелетий безумия, которые разделяют нас. И вдруг она
становится чужой, совсем чужой, состарившейся еще на десять лет.

- Что случилось, Керри?

- Ничего. Возьми вот это.

Она протягивает мне цепочку. Я не сразу замечаю, что на цепочке ключ.

- У причала есть одна лодка с мотором. Мы редко ею пользуемся. Это
ключ, ты сможешь уйти, если тебе повезет.

- Мне повезет.

- Не будь так уверен, на острове Брат Патрик.

- Здесь?

- Здесь.

- Он пришел за мной?

- Нет, ты бы не удостоился такой чести. Просто здесь каждый день
умирают люди, поэтому нам нужен священник.

- Он знает, что я здесь?

- Конечно. Он узнал об этом сразу. Если бы мы не выдали тебя, то
никто из нас не получил бы и капли Сакра-гранум.

- Так называется отвар из той травы, которая растет в священном
месте?

- Да.

- Вы поступили правильно. Я пойду к нему.

Мы в большой палатке, слабо освещенной дрожанием свечей. Полог
палатки откинут; я вижу двух охранников, замерших у входа и далекую луну,
решившую наконец подняться из-за горизонта. Луна снова окажется маленькой,
будто она не настоящая. Но теперь я понимаю, почему: она висит в пустоте и
нет предмета, с которым глаз может ее сравнить. Островки Челюсти тоже
казались мне маленькими, пока рядом не проходила яхта. Когда луна будет
заходить над Островом, ее диск покажется огромным. Я отвечаю сам себе:

- Наши заблуждения более постоянны, чем размеры планет. Брат Патрик
не понимает, о чем я говорю. Бог с ним.

- Вы знаете, что сегодня совершилась новая Великая Революция?

- Нет, я проспал в церкви весь вечер. А что, много народу убили?

- Погиб один человек. Возможно, он будет причислен к лику святых.

- Как он погиб?

- Ему попали камнем в висок, случайно.

- А как же Сестра Мария, ее, очевидно, свергли?

- Это невозможно. Но теперь к ее титулу прибавят что-то или отнимут.

- Она больше не будет президентом?

- Она всегда будет президентом.

- Может быть, что-то изменится в вашей вере?

- Наша вера вечна.

- Тогда вскоре понадобится еще одна Великая Революция.

- Конечно. Но вы не сможете ее увидеть. Сегодняшняя Революция - самое
важное событие, которому вы могли бы быть свидетелем, самое важное за всю
вашу жизнь.

- Скажите, брат Патрик, вы не боитесь закончить свои дни на этом
островке вместе с другими стариками?

- Мне это не грозит, я верю искренне.

- Это потому, что в вашей жизни не было сильных искушений и хороших
искусителей.

- Что бы вы ни говорили, это не имеет значения.

- Тогда я продолжу. Сегодня вы наверняка привезли сюда еще несколько
человек, которые начали стареть. Вы знакомы с математикой?

- Математику у нас изучает каждый ребенок. Это великое завоевание, мы
гордимся этим.

- Тогда сделайте подсчет. За тридцать лет вы перевезете сюда всех
жителей Острова. Вы все умираете здесь или на строительстве стены. Еще год
или два, брат Патрик, и в ваших волосах появится первая седина. Это будет
концом вашей жизни. Но вам не обязательно умирать, вы можете прожить втрое
дольше.

- Вы знаете такой способ?

- Конечно. Вначале я думал, что та странная болезнь, от которой
страдаете вы все, безусловно смертельна. Но оказалось, что она не страшнее
гриппа: неделя или две и ты начинаешь выздоравливать. Она смертельна лишь
для тех, кто пьет Сакра-гранум.

- И вы хотите, чтобы я отказался от этого дара?

- Конечно, это трудно. Скорее всего, это вещество - наркотик, который
вы принимали с самого детства. Но для человека с сильной волей нет
невозможного. Откажитесь от Сакра-гранум и вы проживете на пятьдесят лет
дольше.

- Невозможно отказаться от Божьего Дара. Вы искушали меня, но
безуспешно. Теперь я расскажу, что будет с вами.

- Несложно угадать. Вначале пытки, затем смерть - ничего
оригинального.

- Откуда вы знаете о пытках?

- Я изучал историю. Чем сильнее верит народ, тем больше он нуждается
в пытках.

- Это правильно. Но в пытках нуждается не народ и не служители веры.
В них нуждается власть.

- В пытках нуждается именно народ. Без них он не будет верить
фанатично. Но мне не переубедить вас.

- Конечно. Моя вера слишком прочна.

- Нет, не потому. Когда однажды к власти приходит больной человек, он
либо уничтожает здоровых, либо заражает их своей болезнью. Поэтому, когда
новый человек приходит к власти, это тоже больной человек, чтобы он сам ни
говорил и ни думал по этому поводу. И эту цепь разорвать невозможно, она
тянется века, несмотря на самые великие революции.

- Мы не зря послали вам приглашение. Такой человек, как вы,
обязательно должен умереть.

- Вы посылали приглашения для того, чтобы мир узнал о вашем
бессмертии. Вы презираете мир; даже на глобусе вы изображаете себя
огромным материком, а Францию, Америку ли Австралию - островами. Но вам
все равно нужно, чтобы кто-то знал о вас.

- Сейчас вы признали наше бессмертие.

- Нет. Каждая нация гордится тем, чего она не имеет: одна гордится
прошлым, другая - будущим, третья - какой-то деталью настоящего, которой у
нее нет. Это закон истории. Главное, чем вы можете гордиться - это
несуществующее бессмертие.

- Жаль, что вы не можете умереть сразу.

- Я знаю. Вы думаете, почему я говорю так смело? Если вы меня
пригласили, значит, у меня есть миссия.

- Сестра Мария рассказала вам об этом?

- Пока нет. Но не трудно догадаться. Раз я художник, я должен
рисовать.

- Но вы не можете появляться на Острове. Вы будете писать картину
здесь.

- Что я должен изобразить?

- Туман.

- Что?

- Туман. Нигде в мире нет таких туманов, как на Острове Воскресения.
Надеюсь, вы подпишете свою картину.

- Как странно... Знаете, брат Патрик, когда-то давно я мечтал
изобразить туман, который стелется над морем. Я был уверен, что напишу эту
картину, но теперь я не смогу сделать этого.

- Мы предоставим вам возможность.

- Дело не в этом. Такого тумана просто нет на земле. Ни в вашем мире,
ни в моем. Тот туман живет лишь внутри меня - я помню его, я представляю
его, я ощущаю его так же ясно, как этот свет свечей. Я даже мог бы
изобразить его, но на свете слишком мало людей, способных понять такую
картину...

Я смотрю вдаль. Лунная ночь теряет свою прозрачность, пугаясь
приближения тумана. Черная тень старой сосны наискосок перерезает
пространство перед палаткой. Два черных стража застыли в привычной
неподвижности изваяний.

- Спасибо за ключ, Керри.