Чтение 13–й страницы книги ~Тысяча и один день~

Глаза постепенно привыкают к темноте. В туннеле, пробитом для подземного
ручья, все-таки не совсем темно - шагах в двадцати от меня откуда-то сверху
проникает скудный свет. Невысоко над головой навис темный свод, по виду очень
древний. Кое-где с потолка капает, свисают тонкие сосульки сталактитов.

В кои-то веки удачно вынырнул! Лучше места не придумаешь.

К счастью, это обыкновенный коллектор ливневой канализации, не имеющей
никакого отношения ни к бытовой канализации, ни к технической. Еще удача -
последнюю неделю не было дождей, а зимний снег давно стаял и стек в
Москву-реку, в том числе по этому самому туннелю.

Иду к свету, по-журавлиному поднимая ноги. Под тонким слоем журчащей воды
мягкий ил и твердый песок. Аллювий. Что-то живое быстро-быстро шлепает по воде
далеко впереди. Крыса, наверное. Вслед ей выплевываю свою "пустышку", теперь
уже вполне пустую...

Интересно, как скоро подручные холеной дамы догадаются, куда я исчез?
Положим, гонять меня по канализации, даже ливневой, спецназовки скорее всего
побрезгуют, а вот пустить в туннель какую-нибудь не шибко убойную летучую
отраву, чтобы выгнать меня на свет, могут запросто.

Свет льется из чугунной решетки наверху неглубокого квадратного колодца.
Скобы сгнили. Сквозь решетку видна листва и угол скамейки, слышны голоса и
старушечий кашель. Так. Сюда я не полезу, пусть себе старушки сидят на парковой
скамеечке, греются на майском солнышке и судачат по поводу невоспитанной
молодежи и бюрократии в Департаменте социального вспомоществления. Как всякий
порядочный рабочий из Водоканала, я должен покинуть подземные недра через люк,
а не решетку. В идеале неплохо бы иметь на себе спецовку, а в руках разводной
ключ или кувалду - но, надо надеяться, я не привлеку особого внимания и так.

Четвертый по счету колодец - круглый и с крепкими скобами. Лезу вверх,
поднимаю головой и сдвигаю в сторону массивную чугунную крышку...

Истошный визг тормозов. Высунув голову из круглой дыры в асфальте, я
жмурюсь от солнечного света, а прямо перед моим носом застыл бампер.

Опять мне везет, но на этот раз везение с изъяном: перед дырой в асфальте
и торчащей из нее моей очумелой головой затормозил легковой мобиль. Будь это
грузовик, управляемый эксменом, я без колебаний телепортировал бы в кузов - и
ищи ветра в поле.

Все это я обдумываю уже в Вязком мире. Рефлекс, сволочь... Как в схватке с
Саблезубым. Гойко прав: в нашей конспиративной ячейке я наименее надежен.

Теперь уже в бывшей ячейке...

Стараюсь не думать о том, как там сейчас Гойко, Ваня, Руслан... Хоть бы
догадались лечь на пол! Господи, если ты есть, сделай так, чтобы спецназовки,
ворвавшись в раздевалку, сгоряча не открыли пальбу!

Я опять чувствую себя подлецом. А потом - без всякого перерыва - приходит
единственно верное решение.

Стекла легковушки вздрагивают от воздушного удара, когда я с размаху
приземляюсь на заднем сиденье. Не будь они частично опущены по случаю теплой
погоды, их, пожалуй, выдавило бы.

- Гони! - Мой голос срывается на визг. Молодая белокурая женщина на
водительском месте как раз собирается высунуться в окно, дабы обложить как
следует эксменское быдло, по врожденной тупости и лени не догадавшееся оградить
место работ щитами. Разумеется, по ее просвещенному мнению, ей следовало не
останавливаться, а сшибить дурню башку. Удар воздуха за спиной и мой крик
заставляет ее подпрыгнуть на сиденье. Вслед за тем машина прыгает вперед, как
лягушка, и набирает скорость.

Все-таки мне сегодня хронически везет: в легковушке не оказалось
пассажиров. И еще: если бы ополоумевшая от страха особа, сидящая передо мною,
не ударила по газам, а телепортировала вон из машины, мое положение трудно было
бы счесть завидным.

- Притемни окна! - зверем рычу я. Блондинка вздрагивает, но быстро
выполняет команду. Понятливая... И вроде не истеричка. Хотя отсутствие истерики
не обязательно показатель редкого самообладания - возможно, просто следствие
шока.

Машина выносится с почти безлюдной улочки Энн Мак-кэфри, тянущейся вдоль
парка Первых Феминисток, на трассу с оживленным движением и удачно вписывается
в городской поток. Мы уже за пределами центральной пешеходной зоны. Вполне
вероятно, ее вот-вот попытаются оцепить - но опоздали, голубушки.

Кстати, откуда в пешеходной зоне частный мобиль? Что у этой дамочки -
специальный пропуск?

- Куда едем? - прерывает она мои мысли. Ее голос на удивление спокоен.

- К тебе домой.

- Это за городом, - сообщает она, поколебавшись.

- Коттедж?

-Да.

- Тем лучше. Теперь медленно, чтобы я видел, поставь управление на автомат
и задай конечный пункт.

- Уже. Я собиралась ехать домой. Вот как. Смотрю на приборную панель -
кажется, дамочка не врет. Впрочем, до конца я в этом не уверен.

- Смотри, - говорит она, уловив мои колебания. На краешке ветрового стекла
возникает карта мегаполиса и желтая пунктирная линия, обрывающаяся невдалеке за
городской чертой. Надо думать, коттедж стоит там.

- Подойдет.

Красная точка уверенно ползет по желтому пунктиру. В городе тьма
транспортных развязок, а где все-таки есть светофоры, там нам не стоять -
автомат позаботится своевременно изменить скорость.

Город Москва, бывший Феминополь, но уже десять лет, как снова Москва.
Уступка традиции. Тем более что Москва - женского рода, не какой-нибудь княжий
Москов. Из чего, по мнению нынешних историков, совершенно ясно следует, что
матриархальные ростки произрастали и в российском средневековье, пока не были
загублены Домостроем.

И Кучка, конечно, была боярыней, непримиримой врагиней мужского
абсолютизма, вроде Сандры Рамирес. Только ей повезло меньше.

В общем потоке машина уверенно держит семьдесят, иногда лишь снижает
скорость до пятидесяти - сорока. Блондинка, замершая перед крутящимся по воле
автомата рулем, ведет себя спокойно. Она никуда не денется: рыпнешься из
движущейся машины в Вязкий мир - наверняка убьешься или покалечишься при
выныривании. Даже на сорока в час.

Кретин!!!

Мысли мои - враги мои. Чуть не расслабился! А те машины, что едут по
соседней полосе с той же примерно скоростью? На месте этой женщины я бы
попытался...

На ней блузка с большим отложным воротником - за этот-то воротник я
хватаюсь и держусь мертвой хваткой. Попалась, птичка, теперь не улетишь.

- Ты не мог бы убрать руки? - В ее голосе нет ни тени испуга, одна
холодная брезгливость. Это нам знакомо: куда эксмену до настоящего человека! Не
важно, что у эксмена потные и грязные руки, важен сам факт: эксмен! Червь еси,
смрад еси, кал еси...

- Вот что... тварь, - свирепею я. - Имей в виду: никаких штучек! Я не
убийца и не насильник, так что тебе безопаснее не дергаться. Почую что - сломаю
шею. Терять мне нечего. Окажешь содействие - останешься жива-здорова.

Поняла?

- Какое тебе нужно содействие? - интересуется она.

- После узнаешь.

- Никогда не видела телепортирующего эксмена, - сообщает она после паузы.
- Выходит, все эти легенды неспроста.

Я не отвечаю. Мало-помалу город остается позади, машина увеличивает
скорость. Начинают мелькать коттеджи. К одному из них, выглядящему, пожалуй,
понаряднее других, мы и подлетаем с ветерком. Автоматические ворота услужливо
захлопываются за багажником машины. Приехали.

- Ты живешь одна?

- Нет, с подругой, - мгновенный ответ. Логично. На ее месте я бы и сам так
ответил. Кстати, совсем не факт, что она врет. Лесбийские забавы фарисейски
осуждаются официальной идеологией как проявление низменных страстей, но на деле
не преследуются. Все-таки не аморальное и противоестественное сожительство с
самцом. Подружка возможна. Может, у них любовь.

- Подруга сейчас дома?

- Я не знаю.

- Посмотрим. А комп дома есть?

- Нет.

Опять она отвечает слишком быстро. На этот раз наверняка врет: в таком
доме заведомо есть все, что нужно человеку, и даже, может быть, немного сверх
того.

- Для тебя было бы лучше, если бы комп был.

Оглядываюсь. Ворота и забор, оплетенный диким виноградом, надежно скрывают
нас от взглядов извне.

Не так это просто - обоим вылезти из машины, не потеряв физического
контакта. Надежнее оставить в покое отложной воротник и схватить блондинку за
волосы, что я не без удовольствия и делаю. Ее корежит от отвращения.

- Открой дверцу и медленно выходи, - свистящим шепотом командую я,
свободной рукой отпирая заднюю дверцу. - Так. Медленно, я сказал...

Разумеется, комп в коттедже имеется, и очень хороший, а подруги, напротив,
не наблюдается, если не считать за таковую небольшую белую кошку, которая сразу
же принялась тереться о наши ноги, не делая никакой разницы между мной и
хозяйкой, и отчаянно мявкать, требуя не то ласки, не то пищи. Вернее второе,
потому что, как только я сыпанул ей в миску какого-то кошачьего комбикорма из
найденного в холодильнике пакета, животное немедленно оставило нас в покое и
принялось чавкать. Теперь оно с видом "тварь я дрожащая или право имею?"
громыхает на кухне узкой кастрюлей для кипячения молока, пытаясь залезть в нее
то головой, то задом, то головой и задом сразу. Пусть себе шалит зверушка.
Заслужила снисхождение уже тем, что ласкалась ко мне, поганому эксмену.
Которого не охолостили только потому, что он, подлец, эталонно здоров и годен в
доноры семени, и еще потому, что лет пятьдесят назад ученые дамы с сожалением
констатировали: партеногенетический путь воспроизводства вряд ли когда-нибудь
удастся довести до ума, потомство, видите ли, получается ослабленным физически