нашей нового брата Иоанна - имя сице есть мерзостно и отвратително...
крепкую, судя по запаху, брагу и, подойдя к Чаке, продолжал:
Исаакорум и предается в повинутие Аваддону, демону зла, раздоров, грабежей
и пожаров, войн и разорений!
болезненно кольнуло у нет в груди. В порезе вспухла вишневая кровь,
струйкой сбежала в чашу. Григ закусил губу.
став на колено, перехватил руку чуть ниже локтя, затянул и завязал.
нашего Веельзевула...
варварским, языческим веяло от него.
тянется все это. Столетия! И все сохранилось.
кровью брагу, стал рассматривать застывшую на коленях Чаку.
захотелось вскочить, броситься к ней и, обняв, целовать, изо всех сил
целовать это милое, дорогое, отрешенное лицо.
смотри!
что от этого обряда он устал не меньше их.
поклонившись, начал подниматься с колен. И Чака поклонилась.
многа.
вот толика суть.
мыльни тропка. Потече по е, выидеш к реке. Тут близоко. Вот она, Рожайка,
под обрывом. Толико овамо долго не будьте. Сего дни, - он помолчал,
пожевал губами, - таинство велие у нас...
калиту, протянул ее Прову. - Поидем ли? - обратился он к Чаке.
поскольку Григ хотел искупаться, им пришлось пройти еще немного по берегу,
туда, где речка была поглубже. Остановившись у росших возле самой воды ив,
Григ споро стянул рубаху и скинул сапоги, а потом, резво пробежавшись по
колющей подошвы траве, с удовольствием плюхнулся в прохладную, бодрящую
усталое тело воду.
выбрался на середину, где вода была по шею, и, ощутив под ногами не
водоросли, а песок, блаженно замер, отыскивая глазами Чаку. Уставшая, она
сидела в тени одной из ив и, грустно нахохлившись, чертила что-то палочкой
на песке. Нелегкой была дорога, и трудным оказалось посвящение, но еще
более тяжелое испытание ждало их впереди. И почувствовав мгновенный
щемящий укол жалости, Григ решил вызвать ее через Гнома, чтобы встряхнуть,
взбодрить, помешать соскользнуть в депрессию.
нет? Свяжись с отцом, как он там, где они вообще? Любимому привет передай,
- добавил он, не удержавшись, и тут же выругал себя. Но было поздно.
особо. Разрешите выполнять?
фальшиво, все выходило фальшиво, когда он разговаривал с ней. И зная,
почему это происходит, злясь на себя за совершенно непростительные ошибки,
он в сердцах скрипнул зубами и, нырнув, лег на дно.
все шло хорошо. Их, все-таки, приняли здесь. Их приняли здесь, и вечером
они будут участвовать в затеваемой люциферианами мистерии. Они будут
участвовать в мистерии, и тогда он выйдет на Контакт. Выйдет на Контакт...
замкнуть. В ней будет он, Григ, действующий именно так и никак иначе. И
нельзя уже будет ничего поправить и изменить. И если, не дай бог, он
где-нибудь проколется... Нет! Что угодно, только не это. Надо вынырнуть,
вылезти на берег и еще раз повторить все. Хватит. Надо всплывать.
мозгу, выбросил Грига на поверхность. Впрочем, он уже видел и сам. Гном
транслировал изображение с камеры на Троице у Старых Поль, направленной на
резные ворота Лучниковского двора, быстро прокручивая то, что произошло за
последние минуты. Сенька Хвост, пьянь и вор, известное всему Китаю
кабацкое мочало, вынырнув из-за угла, нетвердым шагом, вихляя, проследовал
мимо ворот, ткнулся на ходу в забор, постоял, упираясь в него руками,
потом приник к бревнам лицом.
и шел. С Пожара. Сперва, видимо, куда-то на Лубянку. Но потом передумал,
свернул к Зачатской. И у забора он останавливался. Но, постояв, пошел
дальше. Теперь, как видишь, начались расхождения.
сворачивая в оставленный между дворами дьяка и его соседа, печатного
мастера Мишки Кондратьева, узкий проход к колодцу. Народ толпился, в
основном, на Никольской, и Сеньке удалось забраться в проход никем не
замеченным. Здесь к забору изнутри примыкали сараи, и Сенька, помедлив
немного, снял кафтан и, стараясь не распороть ладони о вбитые вдоль всего
прохода в край забора гвозди, подпрыгнул и набросил его на торчащее
железо. Ухватившись после этот за зацепившийся кафтан, он быстро
подтянулся, упираясь ногами в забор, и, рискуя пораниться, грузно
перевалился на плоскую, крытую дерном крышу амбара, недалеко от того
места, где вчера Барт нашел загадочные следы.
предположить?
Неприятности всегда случаются там, где их не ждут. Главное - не
паниковать. Главное, ни в коем случае не паниковать. Сейчас надо просто
смотреть и думать. Но кто мне скажет, какого рожна понадобилось Хвосту на
дьяковом дворе? Что он там увидел?"
смотришь?
подпрыгивали, захлебываясь лаем, внизу под амбаром.
дня двор - вот что его привлекло. Но в дом ему не попасть. Собаки не
дадут.
Томпсон не позволит.
ситуации. На лай ведь должен кто-нибудь выйти. Сколько вам еще до места
осталось?
радиусе пятнадцати километров. Он ведь был запасным.
вытащил из-за голенища ножик.
осмелел. Надвинув на всякий случай пониже на глаза шапчонку, он отодрал с
крыши прибитую поверх заплаток длинную жердь, а потом вытащил из кармана
моток пеньковой бечевы и стал привязывать к ней нож, пытаясь сделать
что-то вроде копья. Остатками пеньки он привязал другой конец слеги к
своему запястью. С этой импровизированной острогой он вновь подобрался к
краю крыши, надеясь, что теперь сумеет разделаться с собаками. Но мистер
Томпсон вовремя отогнал их, и теперь они лаяли с безопасного расстояния.