Чтение 13–й страницы книги ~Пещера~

Павле вдруг сделалось смешно.

Может, потому, что плешивый задал свой дурацкий вопрос с преувеличенно
серьезным видом, а может, потому, что в лице нового, невидимого человека она
почувствовала вдруг поддержку, - но она рассмеялась и еле выдавила сквозь смех:

- Ну... это... смотря... у каких... мужчин...

- Что смешного?! - заорал экспериментатор, причем достаточно грубо. - Если
ваших умственных способностей хватает только на это, потрудитесь свою глупость
скрывать!..

- Это лишнее,- негромко сказали у Павлы за спиной. - Совершенно излишние
слова, Борк.

Она наконец-то увидела человека с низким голосом- широкую спину под
коричневой замшевой рубашкой. Вошедший обогнул ее кресло и направился к пульту.
Встав за спиной плешивого - тот доходил ему едва до плеча, - поднял взгляд на
Павлу; лицо у вошедшего было чуть асимметричным, узким и смуглым, и неожиданно
светлыми казались глаза - ярко-зеленые, пристальные и рассеянные одновременно.
Павла даже удивилась, как этот взгляд ухитряется сочетать несочетаемое. И
поежилась.

- Некорректные показания, - сообщил незнакомец, изучив наконец Павлу и
скользнув взглядом по пульту. Плешивый надулся:

- Потому что очень трудно с ТАКИМИ работать!

- Ну так и облегчите себе работу, - сказала Павла из кресла. - Я к вам в
подопытные не набивалась...

Незнакомец наградил ее мимолетным зеленым взглядом, а экспериментатор
покраснел и даже плешь его сделалась лиловой.

- Заканчивайте серию, Борк, - сказал незнакомец вроде бы рассеянно, но
Павле сразу же стало ясно, что плешивый Борк ходит у него в подчиненных. И что
начальник Борком недоволен.

Экспериментатор, по-прежнему красный, вскинул на Павлу воинственный взгляд:

- Ношение темных очков приводит к импотенции у мужчин!

Павла встретилась с глазами незнакомца. Стиснула губы, пытаясь удержать на
лице серьезную мину:

- Не-ет...

- Кошки белой масти часто страдают глухотой! Павла замешкалась, озадаченная
вопросом, в этот момент незнакомец за спиной у плешивого чуть прикрыл глаза.

- Да! - сообщила Павла радостно. Ей действительно было приятно - будто на
важном экзамене ей неожиданно и ловко подсказали.

- Вечерние сумерки вызывают тревогу!

- Нет! - рявкнула Павла, глядя на незнакомца.

- Использование жвачки неэстетично!

-Да!

- Цветное постельное белье предпочтительней белого!

Павла снова замешкалась - незнакомец чуть качнул головой.

- Нет, - с гордостью сообщила она плешивому. - Ничуть.

- Серия закончена,- скучным голосом объявил экспериментатор из Гале и не
смуглому, а, скорее, собственной клавиатуре.

- Я свободна?- жизнерадостно поинтересовалась Павла.

Плешивый Борк засопел, протопал к Павлиному креслу и принялся снимать
сенсоры - Павла сразу же зашипела от боли, потому что с первым же пластырем
лишилась десятка волос на руке, тонких и невидимых, но вполне, как оказалось,
ощутимых.

- Осторожнее... Давайте уж я сама... Зазвонил телефон; Борк бросил Павлу и
поспешил к трубке, некоторое время в тишине комнаты слышалось только его хмурое
бормотание:

- Нет... По-видимому. Обработка данных... наперед сказать... так и
назначьте ему на семь...

Павла горестно смотрела на безобразную петлю, свисающую из рукава ее нового
свитера; тем временем незнакомец молча приблизился и стал снимать с нее прищепки
и пластыри удивительно быстро и ловко, она поразилась, какие у него теплые руки,
и испугалась, что он услышит исходящий от нее запах пота, - она так намаялась в
этом кресле, как после бега на длинную дистанцию...

- Вставайте.

Она уцепилась за предложенную ладонь; в первый момент у нее закружилась
голова, спустя секунду она с запозданием поняла, что пора посетить туалет.

- Я... - она разыскала под креслом свою сумку, опасливо покосилась на
плешивого Борка, потом на дверь. - Мне бы...

- Идемте.

Комната казалась оборотнем - половина ее была обставлена, как шикарный
кабинет, но за полупрозрачной матовой занавеской угадывались белые и
никелированные, зловеще-больничные очертания. Павла обеспокоилась; незнакомец
по-приятельски ей кивнул:

- Не любим врачей?

- А за что их любить?- пробормотала Павла смущенно.

- Как посмотреть, - незнакомец усмехнулся. - Вас зовут Павла Нимробец. Меня
зовут Тритан Тодин... Просто Тритан. И я не врач. Я эксперт. - Очень приятно, -
сказала Павла неуверенно.

Десять минут назад- в туалете- она облила себя дезодорантом, даже, кажется,
чуть переборщила; умылась, причесалась, напудрилась и подкрасила губы- все в
лихорадочной спешке. И все равно знала, что выглядит сейчас не лучшим образом. А
как может выглядеть женщина, которой три часа морочили голову - а потом прилюдно
обозвали дурой?!

Она поерзала, устраиваясь в глубоком кожаном кресле- собственная мини-юбка
теперь казалась ей особенно неуместной.

- Жалеете, что пришли к нам? Человек по имени Тритан ждал, по-видимому,
искреннего ответа. Павла вздохнула:

- Жалею.

Тритан улыбнулся снова:

- Наша вина... Моя вина.

- Вы-то тут при чем? - неуверенно спросила Павла. Тритан уселся за стол,
выдвинул ящик:

- При том...

В руке его оказалась упаковка одноразовых шприцев;

Павла отшатнулась. Здрасьте, из огня да в полымя...

- При том, - Тритан поднялся, выковыривая из упаковки тонкую длинную иглу.
- При том, что надо было заранее предполагать... Давайте руку.

Павла отпрянула; Тритан засмеялся, поймал ее за рукав свитера, ткнул
иголкой, ловко втянул обратно пострадавшую петлю, так что от порчи не осталось и
следа:

- Ну вот...

Павла провела по рукаву ладонью. Даже рукодельница Стефана вряд ли
справилась бы лучше.

- Ну вот, - Тритан вернулся к столу, небрежно уронил иголку в пластмассовую
корзину для мусора. - К сожалению, первый ваш опыт работы с нами оказался
неудачным... И это почти трагично, Павла. Потому что вы - очень ценный
сотрудник.

- Я не сотрудник, - сказала Павла горестно. - Я этот... кролик подопытный.
Вот...

- Вы больше не будете работать с Борком,- сказал Тритан, и его голос
сделался совсем уж низким, соскользнул на крайний для человека регистр.

Павла напряглась. Ей очень не хотелось огорчать Тритана, но...

- Я... извините, что так получилось, но я вообще больше не хочу... тут
работать. У меня своей работы по горло... Времени нет совсем, да и вообще...

Тритан вскинул свои зеленые глаза- округлившиеся от удивления и обиды.
Хотел что-то сказать - но опустил голову, так и не проговорив ни слова.

- Мне очень жаль, - сказала Павла дрогнувшим голосом. И обозлилась на себя
- надо же, как быстро забылись зубоврачебное кресло, сенсоры-присоски и
бесконечные дурацкие вопросы. Ей, видите ли, неприятно огорчение этого Тритана.
Которого она видит, между прочим, первый раз в жизни.

Тритан рассеянно провел ладонью по своим коротким темным волосам:

- Павла... У меня к вам будет совершенно личная просьба. Выслушаете?

Она нервно расстегнула замок на сумочке - и защелкнула его снова.

- Я попрошу вас поработать... Еще хоть один сеанс. Не с Борком. Со мной.

Ресторанчик "Ночь" утопал в свечах.

В глубоком подвале не было ни единого окна и ни единой лампочки. Свечи
лепились к стенам, каждый столик снабжен был парой канделябров. Павле страшно
было подумать, сколько возни со всем этим горящим и оплывающим хозяйством, - но
зато ресторанчик имел собственное исключительное лицо.

- Что мне нравится, Павла, так это возможность свободно обращаться со
временем суток. Посидел среди ночи-выходишь в день или вечер...

- А, извините, который час?

- Полседьмого. Вы спешите?

- Нет...

Павла была совершенно свободна до десяти вечера, времени встречи с Ковичем,
и потому предложение Тритана "перекусить" оказалось ей как нельзя более кстати.

- Так вот... Вы себе не представляете, какие потрясающие механизмы
соединяют нас-дневных с нами-в-Пещере... Не прямолинейные. Не однозначные, не
всегда явные. Это интереснейшая структура, Павла, я могу говорить об этом
часами, но боюсь, что вам скучно или неприятно... А?..

-Нет,-сказала Павла тихо.

Собственно, Тритан был первым в ее жизни человеком, с которым она могла
говорить о Пещере, не мучаясь при этом неловкостью либо откровенным стыдом. Она
тщетно пыталась понять, почему так получается; возможно, причиной полная
естественность Тритана. Естественность и легкость, этот человек полностью открыт
и не испытывает от этого стеснения, он легкий - и с ним легко...

- Тритан, а можно мне шоколада со сливками?..

Ну с каким другим мужчиной, ни с того ни с сего приведшим ее в ресторан,
она решилась бы на такую невинную непосредственность?!

И кому другому рассказала бы за один вечер столько, сколько даже ближайшие
приятели о ней не знали?

Что было, когда пятнадцать лет назад погибли родители. И что это за человек
в Павлиной жизни - Стефана...