Чтение 13–й страницы книги ~Таис Афинская~

северные народности Земли. Густые волнистые черные волосы не были
жесткими. В каждой линии лица и тела сквозила веселая и легкая
уверенность, бессознательно воспринимавшаяся как ощущение большой
силы.

- Неужели они ничего не знают о Великом Кольце? - почти
простонала Веда Конг, склоняясь перед прекрасной сестрой из космоса.

- Теперь, наверное, знают, - отозвался Дар Ветер, - ведь то, что
мы видим, произошло триста лет назад.

- Восемьдесят восемь парсек, - пророкотал низкий голос Мвена
Маса, - восемьдесят восемь. Все, кого мы видели, давно уже мертвы.

И, словно подтверждая его слова, видение чудесного мира погасло,
потух и зеленый указатель связи. Передача по Великому Кольцу
окончилась.

С минуту все находились в оцепенении. Первым опомнился Дар Ветер.
Досадливо закусив губу, он поспешно передвинул гранатовую рукоятку.
Выключение столба направленной энергии отозвалось густым медным гулом,
предупреждающим инженеров энергостанций о том, что необходимо снова
разлить могучий поток по его обычным каналам. Только проделав все
операции с приборами, заведующий внешними станциями обернулся к своим
товарищам.

Юний Ант, высоко подняв брови, перебирал исчерканные листочки.

- Часть мемонограммы (памятной записи) со звездной картой на
потолке надо сейчас же отправить в Институт Южного Неба! - обратился
он к молодому помощнику Дар Ветра.

Тот посмотрел на Юния Анта удивленно, как будто проснувшись от
необычайного сна.

Суровый ученый затаил усмешку - разве видение не было в самом
деле грезой о прекрасном мире, посланной в пространство три века
назад? Грезой, которую так осязаемо увидят сейчас миллиарды людей на
Земле и на станциях Луны, Марса и Венеры.

- Вы были правы, Мвен Мас, - улыбнулся Дар Ветер, - об(r)явив еще
до передачи, что сегодня случится необыкновенное. Впервые за четыреста
лет существования для нас Великого Кольца из глубин Вселенной явилась
планета с братьями не только по разуму, но и по телу. Я весь наполнен
радостью открытия! Хорошо началась ваша деятельность! Древние люди
сочли бы это счастливым предзнаменованием, или, как скажут наши
психологи, случилось совпадение обстоятельств, благоприятствующее
уверенности и под(r)ему в дальнейшей работе.

Дар Ветер спохватился, нервная реакция сделала его многословным.
Излишества речи в эру Великого Кольца считались одним из самых
позорных недостатков человека, и заведующий внешними станциями умолк,
не закончив фразы.

- Да, да! - рассеянно отозвался Мвен Мас.

Юний Ант уловил нотку отрешенности в его голосе, замедленных
движениях и насторожился. Веда Конг тихо провела пальцем по кисти Дар
Ветра и кивнула на африканца.

"Может быть, он чересчур впечатлителен?" - мелькнуло в уме Дар
Ветра, и он пристально посмотрел на своего преемника.

Но Мвен Мас, почувствовав скрытое недоумение собеседников,
выпрямился и стал прежним внимательным знатоком своего дела.
Движущаяся лестница перенесла их наверх, к широким окнам и звездному
небу, снова ставшему столь же далеким, как и во все тридцать
тысячелетий существования человека, - вернее, его вида, называвшегося
Гомо сапиенс - Человеком разумным.

Мвен Мас и Дар Ветер должны были остаться.

Веда Конг шепнула Дар Ветру, что никогда не забудет этой ночи.

- Я сама показалась себе такой жалкой! - заключила она, улыбаясь
наперекор своим грустным словам.

Дар Ветер понял, что она имеет в виду, и отрицательно покачал
головой.

- А я уверен, что если бы красная женщина увидела вас, Веда, то
она гордилась бы своей сестрой. Право, наша Земля не хуже их мира! -
Лицо Дар Ветра засветилось любовью.

- Ну, это вашими глазами, милый друг, - улыбнулась Веда. - Вы
спросите Мвена Маса!.. - Она шутя прикрыла глаза ладонью и скрылась за
выступом стены.

Когда Мвен Мас наконец остался один, наступило утро. В прохладном
неподвижном воздухе разлился сероватый свет, море и небо приняли
одинаковую хрустальную прозрачность: серебристую у моря, с розовым
оттенком у неба.

Мвен Мас долго стоял на балконе обсерватории, вглядываясь в
полузнакомые очертания зданий.

На невысоком плато поодаль высилась гигантская алюминиевая арка,
перечеркнутая девятью параллельными рядами алюминиевых полос,
разделенных промежутками опалово-кремовых и серебристо-белых
пластических стекол - здание Совета Звездоплавания. Перед ним стоял
памятник первым людям, вышедшим на просторы космоса. Склон крутейшей
горы в облаках и вихрях заканчивался звездолетом старинного типа -
рыбообразной ракетой, нацелившей заостренный нос в еще недоступную
высоту. Цепочка людей, поддерживая друг друга, с неимоверными усилиями
карабкалась вверх, спирально обвивая подножие памятника, - летчики
ракетных кораблей, физики, астрономы, биологи, смелые
писатели-фантасты... Рассвет уже рдел на корпусе древнего звездолета и
на легких ажурных контурах зданий, а Мвен Мас все еще мерил балкон
широкими шагами. Еще ни разу он не испытывал такого потрясения.
Воспитанный в общих правилах эры Великого Кольца, он прошел суровую
физическую закалку и с успехом выполнил свои подвиги Геркулеса. Так в
память прекрасных мифов Древней Эллады назывались трудные дела,
выполнявшиеся каждым молодым человеком в конце школьного периода. Если
юноша справлялся с подвигами, то считался достойным приступить к
высшей ступени образования.

Мвен Мас устроил водоснабжение рудника в Западном Тибете,
восстановил араукариевый лес на плоскогорье Нахэбта в Южной Америке и
истреблял акул, вновь появившихся у берегов Австралии. Его жизненная
закалка и выдающиеся способности позволили ему выдержать многие годы
настойчивого учения и подготовить себя к тяжелой и ответственной
деятельности. Сегодня, в первый же час его новой работы, случилась
встреча с родным Земле миром, и в его душе появилось что-то новое. С
тревогой Мвен Мас чувствовал, что в нем открылась какая-то бездна, над
которой он ходил все годы своей жизни, не подозревая о ее
существовании. Так непереносимо сильна жажда новой встречи с планетой
звезды Эпсилон Тукана - этим миром, будто возникшим по образам лучших
сказок земного человечества. Не забыть ему краснокожей девушки, ее
простертых зовущих рук, нежных полураскрывшихся губ!..

И то, что чудовищное расстояние в двести девяносто световых лет,
недоступное никаким возможностям земной техники, отделяло его от
чудесного мира, не ослабляло, а только усиливало жгучую мечту.

В душе Мвена Маса выросло нечто живущее теперь само по себе и
непокорное контролю воли и спокойного разума. Африканец жил, почти
отшельнически погрузившись в занятия, еще никогда не любил и не
испытывал ничего похожего на тревогу и небывалую радость, зароненную в
его душу сегодняшней встречей через громадные поля пространства и
времени.

Глава третья. В ПЛЕНУ ТЬМЫ

На оранжевых столбиках указателей анамезонного горючего черные
толстые стрелки стояли на нулях. Курс звездолета пока не отклонялся от
железной звезды, так как скорость была еще велика и корабль неуклонно
приближался к жуткому, невидимому для человеческих глаз, светилу.

Эрг Hoop с помощью астронавигатора, дрожа от напряжения и
слабости, уселся за счетную машину. Планетарные двигатели, отключенные
от робота-рулевого, утихли.

- Ингрид, что такое железная звезда? - тихо спросил Кэй Бэр, все
это время недвижно простоявший за спиной астронома.

- Невидимая звезда спектрального класса Т, погасшая, но еще не
остывшая окончательно или не разогревшаяся снова. Она светит
длинноволновыми колебаниями тепловой части спектра - черным, для нас
инфракрасным светом и становится видимой лишь через электронный
инвертор(19). Сова, видящая тепловые инфракрасные лучи, могла бы ее
обнаружить.

- Почему же она железная?

- На всех, какие сейчас изучены, в спектре и составе много
железа. Поэтому если звезда велика, то ее масса и поле тяготения
огромны. Боюсь, что мы встретились именно с такой...

- Что же теперь?

- Не знаю. Видишь сам - у нас нет горючего. Но мы продолжаем
лететь прямо на звезду. Надо затормозить "Тантру" до скорости в одну
тысячную абсолютной, при которой возможно достаточное угловое
отклонение. Если не хватит и планетарного горючего, то звездолет будет
постепенно приближаться к звезде, пока не упадет. Ингрид нервно
дернула головой, и Бэр ласково погладил ее по голой, покрывшейся
гусиной кожей руке.

Начальник экспедиции перешел к пульту управления и сосредоточился
на приборах. Молчали все, не смея дышать, молчала и только что
проснувшаяся Низа Крит, инстинктивно поняв всю опасность положения.
Горючего могло хватить лишь на замедление корабля, но с потерей
скорости звездолету становилось все труднее вырваться без моторов из
цепкого притяжения железной звезды. Если бы "Тантра" не подошла так
близко и Лин сообразил бы вовремя... Впрочем, какое утешение в этих