Чтение 13–й страницы книги ~Самолет по имени Сережка~

- Ты вдвоем с бабушкой живешь, да?

Она качнула ресницами.

- Да...

- А родители... их нету, что ли?

- Есть! - Сойка испуганно, суеверно как-то дернулась. - Есть,
конечно!.. Только они не тут, а в Дорожкине. Деревня такая у города
Самойловска.

- А чего же они... Ты здесь, а они там?

- Так получилось... - Сойка отвечала тихо, но без неохоты. - Папина
фабрика закрылась, он тогда поехал в Дорожкино, купил там у знакомых
домик. Говорит: "Будем ферму устраивать". Сперва все хорошо было, а потом
нас подпалили, дом сгорел...

- Кто подпалил? - ахнул я.

- Местные. Они фермеров не любят, говорят: приехали тут, нашу землю
порасхватали... А земля-то все равно бросовая была, пустошь одна...

Сойка излагала грустную историю по-взрослому, устало, но доверчиво.

- А теперь что? Все заново? - понимающе спросил Сережка.

- Ну да... Папа с мамой теперь там в сараюшке живут, пытаются дом
починить. А меня сюда привезли. "Зачем тебе, - говорят, - с нами
маяться..."

- Разве здесь тебе лучше?

- Они думают, что лучше... А там даже школы нет. Самая ближняя за
двенадцать километров...

"Подумаешь, школа, - хотел сказать я. - Можно и дома учиться. Я вот
учусь, и все нормально..." Однако не решился. Сойка рассказывала про
другую, про суровую жизнь, о которой я, балконный житель, знал только из
газет да из телевизора...

И все же я спросил:

- А мама с папой знают, что бабушка тебя... заставляет вот так?

Ее ресницы-гусеницы словно щекотнули меня.

- Конечно, нет! Она же... Вы не думайте, что она какая-то...
неграмотная пьяница! Она всю жизнь в театре работала, контролером, с
артистами знакома... и теперь у нее фантазии.

- Какие фантазии? - неласково сказал Сережка. Мол, фантазии
фантазиями, а кто дал право этой контролерше издеваться над человеком!

Сойка мотнула тощими косицами.

- Ну... такие. Говорит: "Я все силы отдала этому... обществу. А
общество меня сделало нищей. И сын о родной матери не заботится, занялся
какой-то деревенской дурью. Да еще дочь свою мне подбросил... Это меня...
Иди, говорит, и принимай участие в добывании пропитания...

Тут я не выдержал, спросил через силу:

- Она тебя бьет?

- Еще чего! - Сойкины глаза на миг вспыхнули под ресницами. - Я бы
тогда... пешком бы ушла в Дорожкино, за тыщу километров!

И здесь я понял, что эта маленькая тихая Сойка - гордая. И что в
нищенки она пошла как бы в отместку бабке. Чтобы не есть даром ее хлеб.
Пойти-то пошла, но попрошайничать не умеет и стыдится. А отступать тоже не
хочет...

И Сережка это понял. Но не стал утешать Сойку. Поднялся.

- Ладно, Сойка... Мы скоро еще придем.

- Когда? - Она опять вскинула глаза.

- Сегодня. Ты будешь здесь?

- Буду. Мне все равно где... особенно когда книжка...

- Ты что-то придумал? - спросил я, когда мы были уже в полквартале от
Сойки.

- Ничего такого... Мы ведь шастаем по всяким пустырям, а там
попадаются брошенные бутылки. За день можно столько заработать, сколько ей
и за месяц не подадут...

- Правильно, Сережка! А ты ведь это еще давно запланировал! Да?
Потому и сумку захватил!

Он не стал отпираться.

- Ага... Но мы не будем специально за бутылками охотиться, не бойся!
Это так, попутная добыча.

- Да разве я боюсь!

- Смотри, какой переулок! Почему-то называется Трамвайный.

Никаких трамваев в переулке - кривом, заросшем, с домишками и
палисадниками - не было. Но он вывел нас на пригорок, где стоял
заброшенный дом, похожий на маленький замок. В одном месте пригорок
обрывался вниз, там среди заборов и репейников лежали рельсы и шпалы, по
ним в самом деле проехал красный трамвайчик старинного вида. Сережка
сказал, что это, видимо, пригородная линия, которая ведет к садам и дачам.

Он втащил меня и кресло в развалины дома, где сквозь пол рос иван-чай
и темнела по углам крапива. Здесь мы нашли первую добычу - пять бутылок
из-под "Столичной" и пива. Видать, местным пьяницам это место было
известно. Пока Сережка обследовал закутки, шипел и шепотом ругался в
крапиве, я оглядывался.

Стены были исписаны всякой гадостью, кругом полусгнившие клочья газет
и мусор. Но все равно чудилась в развалинах загадочность. Солнце сквозь
оконные проемы пробивалось в нежилой сумрак. Розовые цветы иван-чая
светились в лучах, словно внутри их горели лампочки. Здесь был намек,
ожидание чего-то необычного...

Мы выбрались наружу, пристроили сумку с бутылками на подножке кресла,
у меня под ногами.

- Теперь - туда, - решительно сказал Сережка.

С пригорка видна была территория... ну, не знаю даже чего. То ли
заброшенного завода, то ли каких-то баз и складов - с грузовыми
эстакадами, ангарами и вышками...

- Туда, наверно, нельзя, - засомневался я.

- Почему же? Там никого нет.

- Ты думаешь, там много бутылок?

- Там много всего, - значительно сказал Сережка.

Извилистыми тротуарами Сережка скатил меня к трамвайному пути. Мы
двигались сначала по траве вдоль полотна. Затем рельсовый путь раздвоился,
и одна колея повела прямо к опустелым цехам и поваленным кранам.

- Разве туда тоже ходит трамвай?

- Что ты, Ромка! Смотри, рельсы совсем ржавые!

Сережка выкатил кресло на полотно этой заброшенной дороги. Меня стало
потряхивать на шпалах, но не сильно - шпалы были вровень с землей. Между
ними росла белая кашка и одуванчики. И вездесущие подорожники. А по краям
стояли полынь и дикий укроп.

Прыгали перед нами воробьи, вскрикивали о чем-то. Мне вдруг
показалось: не просто чирикают, а стараются предупредить. Может быть: "Не
ходите туда, там заколдованные места"?

Два длинных бетонных цеха с пустыми окнами, с решетчатыми
сооружениями на крышах двигались навстречу, наплывали, как два океанских
парохода, покинутых людьми.

А Сережка молчаливо шел сзади, толкая кресло. Мне вдруг подумалось,
что он не просто Сережка. Может, он - волшебник или пришелец из какого-то
зазеркалья и хочет забрать меня с собой в другой мир?.. Ну и пусть
заберет, если хочет! Значит, такая судьба! Лишь бы он, мой друг Сережка,
всегда был рядом...

Я спросил шепотом, не оглянувшись.

- Сережка, может, это и есть Безлюдные Пространства? - Впервые я
назвал их вот так, со значением. С большой буквы.

- Конечно... - Сережка сказал это беспечно, однако среди бетонных
громад отозвалось необычное шелестящее эхо.

Потом цеха кончились и перед нами открылась громадная заброшенная
территория. На ней там и тут виднелись причудливые технические постройки и
великанские механизмы. Стояли кирпичные башни, оплетенные трубопроводами и
лесенками. Темнели похожие на уснувших китов полукруглые ангары. Словно
прилетевшие в давние времена и застрявшие здесь инопланетные корабли,
вздымались над кустами ржавые шары с окнами, площадками и трапами. Над
рельсами - кружево мостовых кранов и арок. А на рельсах - цистерны,
вагонетки, товарные платформы. А еще всюду - какие-то будки, мачты,
штабеля балок и ящиков, фундаменты недостроенных зданий, транспортеры,
сооружения из рычагов и зубчатых колес... И все это - обвалившееся,
поросшее сорняками. Не нужное никому...

Никому? Нет, оказалось, что это нужно нам с Сережкой. Мы окунулись в
забытую людьми страну, словно в джунгли и скалы необитаемого острова.
"Остров" окутывала солнечная тишина. Из живых существ здесь водились
только воробьи да бабочки. Травы тут вымахали выше головы. Было очень
много мелких желтых цветов и розового иван-чая. Пахло теплым ржавым
железом, но этот запах вовсе не казался противным. Наверное, потому, что
смешивался с запахом чертополоховых джунглей...

Да, безлюдно было. И все же порой казалось, что есть тут кто-то,
кроме нас. Этот "кто-то" был большой и невидимый. Он снисходительно следил
за двумя мальчишками, которые без спросу забрались в его владения. "Ладно
уж, не жалко..." Мы ощущали присутствие хозяина и говорили полушепотом.

- Сережка, что здесь было раньше, а?

- Говорят, военные заводы. Потом они сделались не нужны, а на мирные
переделать их не смогли. Вот и забросили...

- Ты же говорил, что люди уходят, а душа на Безлюдных Пространствах
остается...

- Ну да.

- Но на военных заводах душа не может быть добрая. Оружие - оно же
для смерти... А почему тогда здесь так хорошо?

Сережка подумал.

- Наверно, потому, что душа Пространства теперь отдыхает. Может быть,
она измучилась от того, что столько здесь было всего... убийственного, и
нынче довольна, что все это позади... Знаешь, Ромка, я в какой-то книжке