голубую точку. Рядом виднелась другая - желтая.
стоявшим на голой скале, среди пустоты и мрака, молчаливый привет.
было так неожиданно, что в первую секунду он не поверил своему слуху.
слышать, и говорил для себя. Это было похоже на бред.
окружавшей их обстановке. Стихи Блока звучали дико и нелепо:
еще более странно, чем стихи Второва. Мельников, не видя, почувствовал, как
молодой инженер вздрогнул.
даже диаметра, сверкала бесконечно далекая Земля. Жизнь, чуждая, непонятная,
промелькнула, как сказочное видение.
Если вам нужно искусство, я могу включить для вас магнитофон.
пленительные звуки увертюры из "Лебединого озера".
ошеломленного молчания. - Нашли время и место для концерта!
рассмеялось. Очевидно, там собрались все участники экспедиции. Тревога за
друзей, находившихся неизвестно где, заставила их всех прийти к
радиоаппарату - единственному связующему звену.
Товарищи здесь, с ними. В полной темноте, на голой скале Арсены они не
одиноки.
горизонте, неожиданно вспыхнула ярко-белая ломаная линия. Точно кто-то
огромный исполинским пером вычертил на чудовищной величины ленте неизвестно
что означающую кривую.
цепь утесов.
свои права. Причудливый и мрачный пейзаж показался им веселым после
зловещего мрака ночи.
вопроса не чувствовалось насмешки. Голос биолога звучал ласково.
помимо меня, нечаянно. Глупо, конечно, - прибавил он.
лицо Чернышевского - только без очков, - было непривычно мягко. Мельников с
удивлением посмотрел на него.
суровым и каким-то "неприступным". Он почти не вступал в разговоры, а когда
к нему обращались, отвечал коротко и сухо. Даже в кают-компании во время
обеда или ужина он казался погруженным в свои мысли. Беседы о Земле,
возникавшие постоянно между членами экипажа, как будто совсем его не
затрагивали, и он ничем не высказывал интереса к ним. Многие, да и сам
Мельников думали, что польский ученый нисколько не скучает по Земле, не
думает о ней. И вот сегодняшняя ночь показала, что они ошибались. Если бы
биолог не скучал по 3емле, на него не произвели бы впечатления так
неожиданно прозвучавшие стихи.
был совсем другого мнения о Белопольском, чем теперь".
понятнее после этого, в сущности незначительного, эпизода.
тепло, в котором не было больше нужды, и пошли дальше.
всего, что попадалось по пути.
около пятисот метров, расстилалась круглая долина, более обширная, чем
встречавшееся до сих пор. С этой страшной высоты она казалась ровной и
гладкой.
что два метра на Земле. Скорость в конце прыжка не превысит шести метров в
секунду. Но дело в том, как вернуться обратно. Обратите внимание: котловина
окружена со всех сторон отвесными стенами. Не правда ли, она похожа на
гигантский искусственный колодец.
Но если можно спрыгнуть с высоты двух метров, как вы сказали, то совершить
такой же прыжок вверх никто из нас не сможет.
Второв наклонился и пристально вгляделся в дно пропасти. Отсутствие воздуха
создавало идеальные условия видимости. - Вот там, мне кажется, какие-то
непонятные выступы. Странная форма.
напоминающее развалины.
действительно, что-то новое.
по восемьдесят каждый.
невесомое тело.
он разглядел неширокий каменный карниз.
разбега полтора метра. Правда, в этом костюме я значительно тяжелее, но
думаю, что на метр подпрыгнул бы. Значит, здесь на двести пятьдесят метров с
лишним. Этого достаточно.
Тогда вы оба вернетесь на корабль и принесете длинную веревку. Если не
задерживаться в пути, на это потребуется не больше двух часов.
похожими на развалины.
тяжесть, то и человека выдержит и подавно, даже такого, как Второв. Вместе с
пустолазным костюмом он весил не больше семисот граммов.
второго. На половине четвертого мотка мешок лег на карниз.
веревка и разорвется, вы не рискуете разбиться.
взяв фотокамеру.
полкилометра, он с тревогой наблюдал, как Коржевский осторожно опускал
Второва вниз. Падение не угрожало переломом костей, но могли разбиться
стекла шлема, и тогда - мгновенная смерть. Правда, это было не стекло, но
все же... Кроме того, пропасть была так глубока, что никакие рассуждения о
разнице между Арсеной и Землей не могли избавить от легкого головокружения
при взгляде на подножие скалы, исчезавшее где-то далеко-далеко внизу.
на ноги, отвязал веревку. Посмотрев наверх, он не увидел своих товарищей.
Трехсотметровая стена уходила, казалось, к самым звездам. Солнце сияло прямо
над головой, окруженное огненным кольцом протуберанцев. Сквозь костюм
чувствовались его горячие лучи.
Херберт Фрэнк
Андреев Николай
Гуревич Георгий
Куликов Роман
Сапковский Анджей
Перумов Ник