слухи весьма небесспорные.
в том - Романов он или нет. Дело - в обмане, в стремлении обмануть целую
страну да и весь мир...
докажут, что все аргументы относительно его принадлежности к дому
Романовых - сплошной вымысел и фальсификация. Начнете, разумеется,
спокойно и солидно, с возникновения, допустим, самого движения за
реставрацию монархии в России - чтобы привлечь внимание читателей. А уже
затем - нокаутирующий удар по претенденту, которого поддерживает Восток.
Необходимо подчеркнуть его полную инородность для России.
напитками, который вот уже в третий раз подходил к нам.
документах... Но я расскажу вам, где и как их получить. Объясню немедленно
после того, как получу ваше согласие.
азороссов, на котором восточному претенденту будет объявлена официальная и
всемерная поддержка. Эта партия - по сути дела, его предвыборный штаб.
обо всей кампании. Регулярно освещать ее. Кстати, съезд называется
Программным, а не...
съезда. Быть может, для следующих вам пригодятся и некоторые из
делегатских выступлений. Что же касается вашей главной работы, то
необходимо, чтобы в предпоследний, в крайнем случае - в последний, день
съезда газета с разоблачительной статьей была в продаже.
нужные мне исходные материалы.
разумным человеком. Простите, что отнял у вас столько времени.
недостаток. Особенно когда разговор заканчивается контрактом. Кстати, как
и когда будет произведен расчет?
материала. Мой счет в Аугсбургском отделении "Дойче банка", запишите
номер. В евро, пожалуйста, не в долларах.
за реставрацию?
видеть Россию республикой?
наибольшим удовлетворением он вообще не видел бы на карте мира никакой
России; просто белое пятно с предостерегающей надписью: Hinc sunt leones.
А вокруг - высокий забор. Как в зоопарке. Я улыбнулся ему со всей
возможной приятностью.
И не только для получения как бы со стороны информации о начале операции
по устранению восточного претендента: передать мне это успели, как уже
упоминалось, иным образом, тут я услышал лишь подтверждение. Еще утром я
предполагал, что основная моя цель - побеседовать с шейхом Абу Мансуром.
Теперь оказалось, что я ошибался, хотя этот разговор и оказался важным.
был совершенно иным. И заключался он в том, что мне были ненавязчиво по
казаны люди - числом до десятка, - с которыми мне предстояло скорее всего
общаться в ближайшем будущем. Компакт-диск в прочном футляре, содержавший
информацию об этих людях, которая могла понадобиться для начала, был мне
вручен в виде невинной коробочки конфет. Времени на то, чтобы вдумчиво
ознакомиться с материалами и составить хотя бы приблизительную диспозицию
моих действий на ближайшие дни, оставалось очень немного. А кроме того, я
начал ощущать усталость - за последние три дня отдыхать практически не
пришлось. Поэтому я воспользовался начавшимся уже разъездом и постарался
исчезнуть, не привлекая к себе излишнего внимания. Его, впрочем, никто и
не выказывал; даже официант, что надоедал нам с американцем в нашем
уединении, в очередной раз проскользнув мимо, и не глянул в мою сторону.
машину к подъезду, поскольку я, как уже упомянуто, не успел ею
обзавестись. Я просто-напросто вышел и не спеша направился к Кольцу,
намереваясь вернуться в гостиницу пешком - точно так же, как прибыл
оттуда. Было сухо, тепло и в переулках - темновато в отличие от Садового
кольца. Даже отсюда ярко освещенные верхние два его яруса были ясно видны.
Мне они вдруг напомнили внешние кольца Сатурна, с той только разницей, что
колец этих я никогда не видел, все никак не удавалось оказаться поблизости
от телескопа. Правда, фотографий попадалось множество - иначе откуда бы я
знал, как они выглядят?
шел по Неопалимовскому по направлению к Кольцу. Непохоже было, чтобы
кто-то из команды шейха взял на себя заботы о моей охране; обещания редко
выполняются немедленно, да и сейчас охрана была бы ни к чему, только
мешала бы думать. В переулке было не только темно, но и тихо, разъездной
шум у посольства остался позади, за крутым изгибом, а гул Кольца, ровный и
неумолчный, как шум водопада, доносился сюда приглушенно, был фоном, на
котором можно было бы услышать посторонние звуки, если бы такие возникали
поблизости. Их, однако же, не было. Идти в темноте и тишине бывает приятно
- но только по ровной дороге, на которой не приходится высматривать
выбоины и прочие неровности, мешающие равномерно-безмятежному
передвижению. В Германии я привык ходить именно по таким тротуарам, и
сейчас, занятый своими мыслями, позволил себе на несколько минут позабыть,
что нахожусь в Белокаменной.
приземлился на ладони и колени, не испытав при этом никаких приятных
ощущений. Событие было настолько неожиданным, что я не стал подниматься с
колен, а, напротив, опустился на живот, отполз в сторонку шага на четыре,
прижался к стене дома и, не выпрямляясь, замер.
неожиданное нарушение мыслительного процесса; наоборот, голова в эти
мгновения работала донельзя ясно. Двигаться так меня заставил некий звук,
что сопровождал мое падение: едва слышный хлопок и одновременное легкое
чириканье. Хлопок раздался чуть в отдалении - с той стороны переулка, где
располагалась обычная московская детская площадка с качелями, каруселями и
прочим необходимым инвентарем. Чириканье же прозвучало совсем рядом,
вернее - прямо над головой, а еще точнее - именно там, где находилась бы
моя голова, не хлопнись я в тот миг наземь. Чириканье напоминало птичий
голосок - но только напоминало. К тому же птицы сейчас спали - в отличие
от кошек и людей, имеющих привычку затемно возвращаться пешком с
дипломатических приемов; но то была не кошка, не птичка, а просто пуля.
сохранности и чистоте моего костюма, я выждал несколько минут. Окажись там
в эти мгновения прохожий и заметь он меня - скорее всего принял бы за
пьяного; но тут была не Германия и не Штаты, и никто не стал бы по такому
заурядному поводу беспокоить милицию. Мне же прохожий оказался бы очень
кстати - стрелок вряд ли стал бы пытать удачу в присутствии посторонних,
для верности ему пришлось бы снять и непрошеного свидетеля. Но ведь
свидетелем мог оказаться и вооруженный милиционер, направляющийся на смену
поста у посольства. Однако, видимо, смена производилась в другие часы -
никого не было, ничьи шаги не нарушали тишины. В том числе и шаги того,
кто стрелял из пистолета с глушителем и чья пуля, пролетев надо мною,
явственно пропела свое "С приветом от...". Так, во всяком случае, мне
показалось в первые мгновения. Но почти сразу я убедился в своей ошибке:
на самом деле на той стороне переулка кто-то легко-легко, на мягких
подошвах, убегал и, если только это мне не послышалось, другие шаги, столь
же невесомые, преследовали его. Значит, шейх не подвел? Или стрелков,
решившихся приветствовать меня, было двое? Какие только мысли не придут в
голову под обстрелом...
сообразить было трудно. Ясно было лишь, что послание было не московским,
стрелок не чувствовал себя дома: московские, вообще российские
профессионалы действовали бы куда нахрапистее и наглее, подошли бы
вплотную и в упор всадили несколько пуль в грудь и голову.
убийства расцвел на Руси; с тех пор не произошло ничего такого, что
заставило бы их сменить методику.
именно в меня, знал, где я нахожусь нынче вечером, и терпеливо ждал.
Березин Федор
Круз Андрей
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Чернецов Андрей