Чтение 13–й страницы книги ~Далекие огни~

-- Когда это было? -- спросил он.

-- Осенью. В октябре, кажется.

Сергей кивнул. Все правильно, все сходится. Эх, если бы тогда, в октябре,
они вырвали его из этого омута, в котором он оказался по воле злой судьбы, может
быть, все бы теперь было иначе. Если бы...

-- Итак? -- Он обвел их долгим, изучающим взглядом.

-- Сергей, ты должен понять, -- зачастил Павел. -- Тебя не было целый год,
Лара нуждалась в поддержке, в чьей-нибудь помощи. А я был рядом, как ее, как
твой друг. Я должен был помочь.

-- Прекрати! -- оборвала его Лариса.

-- Хорошо, -- с готовностью кивнул он. -- Сергей, выйдем на минутку.

Они вышли в соседнюю комнату.

-- Давай по-мужски, -- начал Павел. -- Ты все прекрасно понимаешь, и мне
нечего тебе объяснять. Ладно, я сволочь, подлец -- называй как хочешь. Я не
обижусь. Но так уж получилось, понимаешь, и время вспять уже не повернешь. Все,
поезд ушел. Лариса останется со мной.

-- Ты уверен? -- недобро усмехнулся Сергей.

Им владело какое-то странное отупение, совершенное безразличие к этому
банальному фарсу, словно все, что сейчас происходило, виделось ему на экране
телевизора.

-- В смысле? -- не понял Павел.

-- Ты уверен, что поезд ушел? -- повторил вопрос Сергей.

Павел шумно выдохнул. Его всего трясло от волнения.

-- Уверен. Дело в том, что... -- он запнулся, -- Лариса на третьем месяце.

Сергей с трудом удержал себя в руках.

-- Та-ак, -- медленно протянул он, громко хрустнув скулами. -- Это,
конечно, меняет дело. Ну хорошо, а о дочери моей ты подумал?

-- Все будет о'кей, не волнуйся, Катя станет жить с нами, -- скороговоркой
проговорил Павел. -- Она ни в чем не будет нуждаться, ручаюсь тебе.

-- Да уж ты постараешься. Кстати, что вы ей сказали о моем...
исчезновении?

Павел отвел глаза в сторону и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику
кресла.

-- Понимаешь... никто ничего не знал... все думали, что ты... что тебя нет
в живых. Словом, мы сказали ей, что ты умер.

Как это произошло, Сергей уже не помнил. Его кулак со свистом рассек
воздух и сочно впечатался в физиономию Павла. Тот ухнул от неожиданности,
вылетел из кресла и с грохотом распластался на полу. Сергей подул на костяшки
пальцев и прошипел:

-- А вот за это ты ответишь особо.

На шум тут же прибежала Лариса. Увидев следы крови на лице "друга семьи",
она вскрикнула и метнула в Сергея злой, почти ненавидящий взгляд.

-- Мясник! Это единственное, на что ты способен... Как ты, Павлуша?

Сергей уже взял себя в руки, однако о происшедшем нисколько не сожалел.

-- Уж куда мне до твоего благодетеля, -- язвительно заметил он. -- Он-то
уж точно способен на большее.

Она резко повернулась к нему.

-- Зачем ты приехал, зачем? Все было так хорошо, все наладилось,
успокоилось. Ну что тебе здесь надо?

Сергей вздрогнул. Последние слова жены хлестнули его по сердцу, словно
казацкой нагайкой.

-- Собственно, я приехал домой. К себе домой. -- глухо произнес он. Он
говорил тихо, медленно, с трудом сдерживая себя. -- В конце концов, я приехал к
дочери. Имею я на это право?

-- Не имеешь! -- вдруг выкрикнул Павел, вскакивая на ноги с прижатой к
разбитому носу бумажной салфеткой. -- Не имеешь, понял? Целый год шлялся черт
знает где, сказочку красивую про амнезию сочинил, а теперь, видишь ли,
заявляется как ни в чем не бывало и предъявляет права! На что? На что? На семью?
Нет у тебя семьи! И дочери у тебя нет! Бросил ты их, понял? Все, поезд ушел!

"А ведь если рассудить здраво, -- подумал Сергей, -- этот тип с
расквашенным носом во многом прав. Действительно, выходит, что я их вроде как бы
бросил... Да только плевать я хотел на его правоту. С высокой колокольни".

В прихожей хлопнула входная дверь. Кто-то вошел в квартиру.

Глава вторая

-- Папа!

Сергей резко обернулся. В дверях стояла Катя, его десятилетняя дочь.

"Как она выросла!" -- успел подумать он. Уже в следующий момент она,
словно вихрь, пронеслась через комнату и очутилась в его объятиях.

Он крепко прижал маленькое тельце к груди. Слышал, как быстро-быстро
бьется ее сердечко. Ощущал ее прерывистое дыхание на своем лице. И чувствовал,
как глаза его заволакивает предательская влага.

-- Папочка! Как долго тебя не было! -- лопотала она громким шепотом.

Ноги его задрожали, и он опустился в кресло. А она клубочком свернулась у
него на коленях, прижавшись щекой к его щеке. Потом порывисто отстранилась и
долгим, изучающим, пытливым, почти взрослым, взглядом смотрела ему в глаза. И
снова прижалась к нему, обвив тоненькими загорелыми ручонками его шею.

Он отвернулся к окну: ему не хотелось, чтобы те двое видели сейчас его
лицо.

Катюша зашептала ему на ухо:

-- А дядя Паша сказал, что ты больше никогда не приедешь. Но ты ведь не
мог не приехать, правда?

-- Правда, Катенька, правда, дочка, -- прошептал он в ответ. -- Видишь, я
приехал.

-- Где же ты был так долго?

-- Далеко. Очень далеко. Мне было плохо без тебя.

-- И мне, папочка. Я ждала тебя, долго-долго. А дядя Паша обманщик.

Это еще мягко сказано, подумал он про себя. "Дядя Паша" вор и мерзавец.

Лариса и Павел тем временем вышли из комнаты, оставив отца с дочерью
наедине. Из соседней комнаты донесся их взволнованный шепот.

А Сергей... он и сам не знал, радоваться ему или выть от горя. Да, жены у
него больше нет, это он уже понял, зато у него есть дочь, Катюшка, которая
по-прежнему его любит и которой он нужен, -- единственный маленький человечек,
не предавший его. Что ж, ради этого стоило жить.

-- Знаешь, папочка, мама сначала все плакала, плакала, ждала, когда ты
приедешь. А потом к нам стал приходить дядя Паша, и она больше не плакала.

-- А ты? Ты плакала?

Она кивнула и уткнулась носиком ему в щеку.

-- Я знала, что ты приедешь. А дядя Паша плохой, да?

Он пожал плечами.

-- Почему ты спрашиваешь?

-- Не знаю. Может быть потому, что один раз он кричал на маму. Это было
давно, еще зимой. Он говорил, что ты не приедешь, а она все не верила и опять
плакала. Тогда дядя Паша выгнал меня из комнаты и запер дверь. Потом мама
поверила.

Он осторожно снял ее с колен и поставил на пол.

-- Посиди здесь, Катюша, мне надо поговорить с мамой... и дядей Пашей.

-- А ты опять не уедешь? -- с тревогой спросила она. Она казалась такой
маленькой, беззащитной, беспомощной, что он не выдержал и снова крепко прижал ее
к себе.

-- Я никуда не уеду, Катюша. Никогда.

-- Не уезжай, папочка. А то я снова буду плакать.

Он мягко улыбнулся ей и вышел из комнаты.

x x x

Когда он вошел, Лариса и Павел прервали бурное объяснение и настороженно
уставились на него. Они стояли рядом, совсем близко друг к другу, в глазах их
застыл немой вопрос... и еще что-то. Враждебность. Да, именно враждебность,
Сергей ясно уловил это в устремленных на него взглядах. Враждебность,
отчужденность, какая-то затравленность и откровенная неприязнь. Он криво
усмехнулся: что ж, теперь-то уж Лариса убиваться по нему не станет, если с ним
внезапно что-нибудь случится. А случиться может, это он знал наверняка.

Он потерял ее навсегда. Что ж, может быть, оно и к лучшему. И хватит об
этом.

Он прошелся по комнате, не отрывая взгляда от их застывших лиц и продолжая
кривить рот в усмешке.

-- Ну что, обо всем договорились? Впрочем, это ваши проблемы. -- Он уселся
в кресло как раз напротив них. -- А теперь -- вон. Оба.

Он говорил медленно, спокойно, не повышая голоса -- и тем больнее
хлестнули тех двоих последние его слова. Лариса и Павел вздрогнули, словно от
разряда током.

-- Что? -- прохрипел Павел.

-- Я сказал -- вон, -- повторил Сергей.

-- Что значит "вон"? Это все-таки моя квартира! -- возмутилась было
Лариса.

Сергей замотал головой.

-- Давайте не будем об этом. Квартирный вопрос мы решим после, а сейчас --
вон. Оба. Обсуждать этот вопрос и торговаться с вами я не намерен. Я жду.

-- Ну знаешь ли... -- подал голос Павел. -- Это все-таки свинство с твоей
стороны.

-- А тебе я вообще слова не давал, понял? -- Он повернул голову к Ларисе.
-- Предлагаю разойтись по-хорошему. И чем быстрее, тем лучше. Пока я на это еще
способен.

Последние слова их, видимо, как следует подстегнули. Они вдруг
засуетились, бросились собирать вещи, укладывать чемоданы.

-- Катя! -- крикнула Лариса. -- Собирайся. Мы едем.

Сергей нахмурился и непроизвольно сжал кулаки -- так, что суставы громко
хрустнули.

-- Катя останется со мной, -- сухо, не повышая голоса, произнес он.

-- Как это с тобой? -- Лариса, казалось, была искренне удивлена.