движущееся, с которого капало что-то мокрое и теплое.
захотелось облегчить ему работу.
прижимаясь спиной к косяку.
к нему почему-то пришел страх. Собственно, страх с самого начала был при
нем, он жил в его окружении годами. И, когда катастрофа началась, "тихий"
всего лишь загнал его на время куда-то вглубь: бороться с этим чувством у
него не было времени. Когда надо действовать - не до страха, так считал
он, и, похоже, оказался прав. Зато теперь ему пришлось отвернуться, чтобы
Альбина не увидела выражение, возникшее у него на лице.
взглядом по комнате. - Кстати, ты умеешь лазить по водосточным трубам?
угодно, только чтобы не молчать. Впрочем, разглагольствовать впустую он не
умел и не любил, и потому сходу определился в теме.
заморгала, стараясь увязать воедино обе части его высказывания. Если он и
в самом деле не был сумасшедшим - Почему не нравиться?
обычно квартира Альбины всем нравилась и девушка приложила немало усилий,
чтобы обставить ее на свой вкус. Мебели в ней было не много - круглый
столик, диван и пара кресел, прислонившись спинками к серому в разводах
ковру. Небольшой пейзаж, нарисованный на холсте очень вытянутого формата
на противоположной стене, окружали восковые листья хойи, почти полностью
закрывшие серебристые обои и оплетшие книжную полку. Комната выглядела
пустоватой, но эта пустота сообщала ей особое изящество и элегантность -
даже самый придирчивый взгляд не нашел бы чего здесь можно убрать или
добавить, даже высокая худая худая ваза на столике и будто бы небрежно
подоткнутый край белой занавески являлись неотъемлемыми штрихами в
законченном рисунке интерьера, одновременно лирического и строгого.
Рудольф приходил от ее комнаты в восторг, друзья одаривали комплиментами,
приятельницы завидовали - но никто на говорил ей, что эта комната может не
нравиться в открытую.
такой "больной", - он подошел к окну и перегнулся через подоконник, -
вылезать придется по водосточной трубе, а она здесь держится на честном
слове. Двоих ей так точно не выдержать... Да и балкончик того и гляди
завалится вниз. - Он вернулся в комнату и присел в ближайшее кресло. - А
вообще - удивительно. Ты так просто пригласила меня к себе... Прямо вот в
пижаме. Ты же меня совсем не знаешь.
впервые.
привычной и придуманной улыбкой, а его глаза тем временем печально
смотрели мимо Альбины, и в них притаилась боль.
многого боюсь. Боюсь жизни. Боюсь тишины, темноты, одновременно покоя и
кошмаров... И еще я боюсь людей. Но почему-то совсем не боюсь тебя. Если
ты хотел причинить мне зло - у тебя было достаточно времени для этого. Что
ты вообще можешь - убить, изнасиловать? После того, что мы сегодня
видели... - она не договорила, просто покачала головой. Небольшая слезинка
блеснула в уголке ее глаза, но тут же исчезла, сброшенная тыльной стороной
ладони.
успела пристроиться девушка, на корточки и глядя на Альбину снизу вверх. -
А ты красивая... знаешь это?
воспользоваться этим даром природы - такова была ее натура. Одно
упоминание об этом заставляло ее порой страдать, тем более ей не хотелось
выслушивать комплименты от человека почти незнакомого, да еще в такой
нелепой ситуации... если катастрофы вообще можно назвать нелепыми.
подумаем, что сделать в случае нового нападения. Я не очень-то полагаюсь
на эту водосточную трубу... Ее явно создали для других целей. Веревка у
тебя есть?
ящик...
Может и доползешь...
возьму тяпку, зацеплюсь за край балкона и повисну.
тоже?" - тупо вспомнила Альбина.
ворковать.
меня вцепится, то я его тяпкой, тяпкой...
смеха. - В этом то и весь анекдот.
Смехотерапия доступна не всем, и если сам он смог окончательно совладать
со своим страхом, для воздействия на Альбину стоило поискать другие
методы. - А валерьянка у тебя есть?
произойти вот такое, - по-детски жалко сообщила она.
просто крупный, разделочный у тебя найдется?
их брать в руки.
свою непредусмотрительность. Квартира, водосточная труба, теперь - нож...
"тихий".
найдется?
надо переодеться, хотя просить тебя об этом я просто не осмелюсь.
и тут смутилась по-настоящему: висящая там мужская одежда - спортивные
брюки и свитер принадлежали Рудольфу.
"тихий". - "Да, поотвык я жить среди людей..."
выражению ее лица "тихий" понял, что невольно помог ей прийти в себя
окончательно - иначе вряд ли девушку стали волновать такие вещи.
происшествиям. Как только первичный шок, вызванный страшным известием,
прошел, для большинства жизнь вернулась в свою колею. Что же касается
полковника Хорта, то он не заметил, казалось, необычности данного ему
задания - карантин, так карантин, изоляция - так изоляция, особый режим -
так особый режим...
любил еще только себя и свою работу, и сложно было сказать, что именно
нравилось ему сильнее - и порядок, и работа, и он сам сливались в его
собственном представлении в некую единую неразрывную систему. Порядок был
для него таким же необходимым условием, как наличие воздуха, воды и пищи,
работа помогала ему это условие создавать - мог ли он существовать без
них? Поэтому то полковник Хорт относился к своему делу с удивительной
честностью и поэтому-то его уважали, как принципиального и серьезного
человека.
карьере. Кроме того, любовь к порядку опять-таки вынуждала его стремиться
вверх - чем больше был, чин тем больше становились возможности. Да и сама
работа изначально давала установку на необходимость добиваться повышения в
звании - таким образом все его три привязанности создавали четвертую -
любовь к той вершине, до которой Хорт однажды мог бы дотянуться.
Андреев Николай
Земляной Андрей
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Маккарти Кормак
Пехов Алексей