сколько у меня с ней всего связано! Отдайте ее мне -- и я заплачу, сколько
угодно!
рукописных. "Где-то я уже этот почерк видел..." Но вслух он сказал лишь:
принюхался. -- И, кстати, пакет с книгой меня нашел. Не от тебя ли он там
скрывался? Как Колечко в древней сказке.
протянул к книге руку. В мгновение ока Славик вместе с книгой оказались в
другом конце зала.
языке! Пойми -- она бесполезна тебе!
времен Хайнлайна и Нортон! Так-так, посмотрим... Сказки, говорите... Добрые,
говорите... Неудобно переводить с языка на язык, но все же попробую вслух...
планете и летали только с помощью механизмов. Как-то раз с Заката пришел
Дракон. Увидев разумных людей, он подарил им крылья, прошло немного времени
-- и люди поняли, что Дракон, как бы они ни старались, все равно останется
выше их в искусстве полета. Тогда... тогда люди убили Дракона. Ибо никто,
даже давший крылья, не должен выходить за рамки.
"Правила по поведению в воздухе"... И тогда пришли Драконы, они пришли
мстить за своего мертвого, доброго, но глупого собрата. И чтоб доказать
людям, что за все надо когда-нибудь расплачиваться, и за слишком высокое
самомнение тоже...
драконенок, сын "Подарившего крылья". Бросившись в пламень своих собратьев,
он спас людей. Драконы ушли, оставив Драконыша на попечение людей, не считая
его более драконом. Через несколько лет был убит и Драконыш...
индивидуумов, которые не смогли справиться с драконовой болезнью...
крылья, и Небо стало для них Землей... Человечество смогло снова, и теперь
навсегда, влиться в рамки и "спуститься с небес на землю, наконец!"
последние слова Славика на ближайшие два часа: прислонившись к светильнику,
он читал... Сказки, истории, песни... Чаще всего -- без авторов. Видимо --
придуманные писавшим эту книгу. Реже шли имена авторов фрагментов...
рассказ...
настолько, что я сохранил его на языке оригинала. Когда мне станет грустно
-- буду перечитывать его, наверное... А может -- и не прикоснусь к нему
более, после того как перепишу... Жизнь -- странная штука... Ну, ладно,
довольно предисловий...
скользко. Небо безоблачное, но звезд почти не видно -- из-за уличных огней.
Вокруг некоторых -- ореол сияющих нитей, прямых и тонких, как паутинки.
Прищуриться, глядя на свет -- и нити протянутся во все стороны. Взяться за
любую из них -- и-раз-шаг-и-два -- и все вокруг преображается.
под ногами, ни домов со светящимися окнами... Только хрустальная паутина со
всех сторон.
не похожа. Множество нитей -- прямых и спутанных, уходящих в бесконечность и
совсем коротких, сверкающих ярче солнца и тусклых, золотых, серебристых,
радужных -- цветов здесь гораздо больше, чем слов в моем языке. Просветов
нет -- в промежутках между нитями видны только другие нити, за ними --
третьи, дальше, еще дальше...
Чувства охватывают только привычный трехмерный мир, но здесь всегда можно
свернуть за угол -- и я знаю несколько путей.
изменение узора паутины. Здесь можно бродить часами, как в гигантском
калейдоскопе, который никогда не повторяется. Разноцветные переливы унесут
все, что пожелаешь им отдать -- печаль, злость, усталость, все, что угодно
-- и порой я прихожу сюда, чтобы избавиться от тяжести на душе. Но взамен
получаешь не только легкость, но и пустоту. Здесь можно бродить всю жизнь, и
еще одну, и еще, теряя одно чувство за другим -- и остаться здесь навсегда,
позабыв обо всем. Когда-нибудь я так и сделаю. Но не сегодня.
паутине нет бессмысленных мест, просто я знаком лишь с немногими.
Пируэт-шаг-наклон -- тот, кто знает нужную точку зрения, может видеть связь
вещей. Всех. Без исключения. Я веду рукой вдоль переливчатого жемчужного
волокна -- туда, где хаос спутанных нитей клубится вокруг неправильной дыры
в узоре. Если смотреть под нужным углом, все просто -- связать эти две нити,
эту пропустить под соседней, эту подтянуть... В паутине все узоры похожи --
пока не коснешься узлов, не отличишь дерево от скалы, реку от облака,
погасший огонь от остановившегося сердца. Если промедлить, через полчаса
разрыв разойдется слишком широко -- не свести, не сплести обратно. А через
два часа здесь появится новый узор -- похожий на другие. Пока не коснешься
узлов, не отличишь мертвое тело от земли, на которой оно лежит.
гарантией качества. Пожизненной -- в буквальном смысле этого слова. Взгляд
налево -- вот он, мой участок паутины. Кое-где надорван, кое-где сияние
потускнело, но еще держится. Если вовремя проводить профилактику, можно
прожить долгую жизнь. И еще одну. И еще -- сколько угодно. Только вот беда
-- бессмертие не решает проблем, а лишь громоздит их гору все выше и выше.
Только смерть решает все проблемы одним махом -- одним взмахом руки, рвущей
узор паутины. Этот аварийный выход всегда поблизости. Может быть, поэтому я
и не спешу им воспользоваться. В другой раз -- который никогда не наступит.
целый мир. Одним взглядом можно охватить сотни галактик -- не только тех,
что видны на звездном небе, но и тех, что лежат на мгновение впереди или
сзади, на расстоянии вытянутой руки -- но в той стороне, для которой у нас
нет названия -- а их обитателям так же сложно понять, где находимся мы.
Протяни руку, коснись узла -- и окажешься в другом мире. Можешь наблюдать за
ним, невидимый и неощутимый, можешь войти в его жизнь -- но с риском навеки
остаться где-то на чужом перекрестке, с чужой стрелой в груди. Если знать,
где искать, можно найти мир, где сбудутся все твои желания, и поселиться там
-- на всю жизнь или на время, пока не надоест, а потом уйти в другой мир, с
новыми находками и приключениями, и еще, и еще... Пока не обнаружишь, что
море твоих желаний бездонно лишь тогда, когда черпаешь из него по капле, и
как быстро пересыхает оно, если взять в руки ведро.
Вселенная. Дело лишь в точке зрения. Нужно только знать, куда свернуть --
наклон-присесть-вниз-вбок -- и можно увидеть даже течение времени.
уроках физики. Здесь та же паутина, что и везде -- каждое событие порождает
веер возможных следствий, эти связи сходятся и расходятся, сплетаются в
неожиданных комбинациях... И учтите, все варианты существуют на равных
правах. Если что-то возможно -- значит, оно где-то есть. Каждый, кто придет
сюда, может играть в бога, управляя узорами паутины -- а значит, и событиями
своей или чужой жизни. Что может быть проще? Вот она, моя нить. Отсюда я
вижу несколько развилок, дальше все слишком запутано. Протяни руку -- и
увидишь ожидающие тебя моменты выбора, продвинься дальше -- и увидишь
последствия, чтобы знать, где и куда свернуть. А хочешь -- сам проведи свою
нить, ровную и прямую, как автострада -- прямо к намеченной цели. Так можно
спланировать всю жизнь, и не одну -- но как страшна даже самая удачная и
счастливая жизнь, где все знаешь заранее! Я бросаю последний взгляд на свою
паутинку -- через три дня меня ожидает ключевой выбор -- и поворачиваюсь к
ней спиной. Через три дня все решится, так или иначе.
особенно важно для меня. Здесь паутина никогда не бывает неподвижна -- нити
меняют расположение, разноцветные волны прокатываются, сталкиваются,
дробятся, расходятся вновь... Каждый узел здесь -- человек. Одни связаны
крепко-накрепко, между другими зияет пропасть. Где-то среди них -- тот
единственный, который мне нужен. Вернее, та. Паутина велика -- искать можно
всю жизнь. И еще одну. И еще. Вот только время здесь ограничено. Я перебираю
несколько нитей, попавших под руку... Ничего. Как обычно. Да, я могу плести
и разрушать узоры паутины. Где угодно, и здесь тоже. Но я один -- и вижу
только кусочек сети. Любой, но небольшой. Каковы мои шансы? Один из пяти с
лишним миллиардов. Чуть выше нуля. Можно пренебречь.
рядом -- свернуть в нужную сторону и одним махом разорвать в клочья один из
Глуховский Дмитрий
Буркатовский Сергей
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Флинт Эрик