с высоты в такое... благоуханное, как портянки МакОгона, болото!
еще непонятнее ответил странный человек в волчьей шкуре:
болоте, еще худшем, а привык и не замечает. Даже квесты, драконы,
прынцессы, сундуки злата, башни Давида -- болото...
подпрыгивал на невидимых кочках. Гнилостные испарения ударили в нос. Томас
застонал, почти с ненавистью посмотрел на калику.
воздуху и снова тяжело шлепнулся, распугав лягушек. Так его и протащило
еще несколько саженей, подкидывая на волнах, сшибая мелкие болотные кочки.
сорванные болотные растения, пиявки. Томас не успел захлопнуть забрало, в
лицо плеснуло такой гадостью, что невольно опустил руки.
обрушилось на спину, вмяло в залепленный грязью ковер. Дальше не ощущал
что с ним и где он, пока ветер не утих, а вокруг не забулькала грязь.
густая, как сметана, грязь колыхалась. Томас выпятил губу, не давая
перехлестнуться через край. Поблизости торчали две грязные, дурно пахнущие
кочки. Обе медленно начинали шевелиться. Возле ближайшей из воды поднялась
рука, неспешно отерла грязь с листьями болотных трав. Появились
блеснувшие, как два чистых изумруда, глаза, а знакомый голос со взбесившим
Томаса благодушием сказал:
стала медленно отодвигаться. Олег наблюдал одобрительно.
на нем, кроме доспехов, была еще жена, ее мать и вся ее родня. -- Ты хоть
и богопротивный язычник...
продавливался через теплое масло, вода, если не считать мути, что они
подняли, выглядела на удивление чистой. Он зачерпнул в горсти воду, подул.
Томас смотрел подозрительно, а когда калика плеснул себе в лицо и засиял,
как очищенное яичко, чертыхнулся, перекрестился благочестиво, хотел было
идти дальше, но уловил краем глаза движения спасенной женщины. Она даже
опустилась с головой, видны были частые движения рук под водой, а когда
поднялась, Томас ахнул и остановился.
чистотой. Серые седые волосы обрели цвет спелой пшеницы. Томас поспешил
сказать себе так, чтобы не сравнить с расплавленным золотом, которого
простолюдины не знают. Теперь он видел, что ее морщины, как и серая кожа,
были только разводами грязи и копоти.
христианских душ... Сэр калика, а что насчет ковра?
другую сторону... Ишь, как в тебе живет грабитель-крестоносец! Сможешь
достать, ищи. Только и нести тебе.
стукнуло. Он машинально поднял руку, ощутил слабый толчок. В стороне
плеснуло, храбрая жаба поплыла хвастаться своим подвигом.
оказывается, и редкостной силой духа. Другой бы уже расплакался, проклинал
бы всех и вся, от чаши бы отказался -- и без того труден обратный путь
крестоносца на родину, а этот прет еще и кучу железа, как еще коня не
умудрился затащить на ковер! Правда, конь уже запалился в скачке, такой
для боя непригоден, только на работах в селе... И совершенно чужую бабу
спас, рискуя и жизнью, и чашей, и Крижаной. Неужто в мир наконец-то
проходят другие ценности, которые он так долго готовил?
Утопнет, так это будет на моей христианской совести. Тебе что, ты язычник.
Ты можешь сказать даже, что жертвуешь болотным богам...
Как ты находишь?
облепило сильную развитую фигуру. Глаза ее были грозово-лиловыми. Томас
заколебался.
компромиссы... Но ты уверен, что болотные боги такую возьмут?
она достаточно молода, здорова. И все зубы целы. Как ты думаешь?
демоны. Ежели демоны ее возьмут, а нас мигом доставят на берег... да не в
топь какую, а на сухое, да чтоб еще там и пара коней ждала...
на берег? Нет, лучше уж просто на берег.
идешь в Британию. Придется идти через его земли. А владения его таковы,
что за три дня не объедешь!
пытались всучить такую же клячу.
рассматривал Ярославу с новым интересом.
прошло больше, чем было у киевского князя.
тоже приторговывали, когда натыкались на богатства, равные королевским.
Надо было одолеть лишь великана или дракона, а то и разогнать лютых
разбойников, наводящих ужас даже на королей. Бывали сокровища у магов,
колдунов, рассказывали даже о Гамейне, одолевшем чудовищного паука, у того
зачем-то в норе были сундуки с золотыми монетами Александра Македонского.
справедливому решению, как судьба предлагает мучительный выбор. Решай ты,
сэр Томас!
туда. Это он знает, что война была за Гроб Господень, но соседи будут
насмехаться над его бедностью. Если вернулся без богатой добычи, то с их
замков он выглядит побежденным. Честно говоря, его самого нередко посещала
эта мысль. Ведь чем громче заявляешь, что тебя не интересует мнение
соседей, тем больше от него зависишь, тем больше прислушиваешься. И если
бы вернуться с тугим кошелем, а лучше с двумя, то и спина будет прямее, и
взгляд тверже. А злые языки недругов втянет в задницы, где им и надлежит
пребывать.
прекрасных дам и отвозили на крупе своего коня их избранникам... а если те
не принимали, то родителям.
через поле... Эта женщина хоть и не прекрасная дама, но за нее дают