берег, словно баба швырнула ворох мокрых шкур. Бухнуло в другом месте,
зачавкала грязь, захлюпало, потянуло густой вонью.
волхвом. Тот, петляя как заяц, подбежал к высокому явору. Раздутый ствол
безобразно горбился под мохнатыми лишаями, корявыми наростами и наплывами.
Бросив мешок Таргитаю, Олег подпрыгнул, ухватился тонкими пальцами за
короткий сук, лег брюхом, кое-как зацепился ногами.
деревьев показались белесые тела. Таргитай торопливо швырнул мешки Олегу,
тот старался повесить на сучок, промахивался, а утиные лапы с перепонками
шлепали уже за спиной.
тонкие, слабые пальцы волхва. Тот потянул изо всех сил, под ним затрещало.
Таргитай тяжело дотянулся до первой ветки, кое-как взобрался, прошептал,
задыхаясь:
дерева, обняв ствол. Кляня себя за дурость, Таргитай повесил оба мешка на
себя, залез выше, свесился, чтобы срубить за собой ветки. Мешки с силой
потянули вниз, едва не передавив горло. Если бы не съел половину запасов,
задушило бы насмерть. Вот и решай, кто дурак.
стесывал каждую ветку. Секира Мрака была острой, тот умеет выбирать нужные
камни, но больно тяжела, и пот заливал глаза, такой густой и липкий, будто
даже с задницы бежало только по лицу, выедая глаза.
сравнивая наросты. Ствол за ним оставался чистым, как плод каштана, с
которого сбили шипастую кожуру.
под Таргитаем начали потрескивать. С той стороны ствола темнела толстая
ветка, прямо от ствола раздваивалась, а дальше расчетверялась. Таргитай
повесил оба мешка, развязал.
часто падал, как сейчас помню. Да и перекусить время. Я всегда хочу есть,
когда сижу на дереве.
напоминать, что птицы на деревьях еще и поют, а то дураку только
напомни... Под ним уже послышалось довольное чавканье, сопенье, хруст.
В кромешной тьме его тянули, дергали, горло сдавили холодные скользкие
пальцы. Другая ладонь уперлась в лицо. Дыхание забивал запах сырой рыбы и
лягушачьей икры.
высвободилась, он выдернул из петли секиру. Ударил, попал в мягкое, заорал
еще громче и начал остервенело махать тяжелой секирой Мрака во все
стороны. Вдруг лезвие звонко ударило по твердому, под ним опасно дрогнула
и затрещала ветка.
Таргитай дернул головой, остервенело сжал челюсти. Ему показалось, что он
перекусил худую рыбу с ободранной чешуей.
в темноту последнюю мокрую тушу. Внизу хлопнуло, словно лопнул бычий
пузырь. Под деревом зашлепали ноги.
шлепанье. Таргитай взял секиру за конец рукояти. Когда шлепанье стало
совсем близко, он повертел головой, определяя, с какой стороны ствола
поднимается ночной зверь, отвел руку, выждал, с силой рассек темноту.
погодя снизу донесся смачный шлепок. Таргитай плюнул вслед, ногтями сдирая
с языка гнилостный налет.
противным голосом. Таргитай крикнул:
отъели? Нет, сапоги на месте, значит, и ноги уцелели. Правда, сапоги
упырям вроде бы ни к чему, но все-таки...
ремни за ночь стянуло, узлы слились в сплошные наросты. Дерево подрагивало
-- то ли он тряс, то ли карабкаются мокрые скользкие твари.
зацепились за кончик, теперь надо тянуть, ослабить узел.-- Я уже выспался,
трус поганый. Тебе там сверху виднее: рассвет скоро?
растирал ноги, чесался, драл кожу крепкими ногтями, разгоняя невидимых
муравьев. Наконец зуд стих, но ушло и тепло. Таргитай положил секиру на
колени, съежился, сберегая остатки тепла. Внизу шелестело, словно там
бегали тысячи крупных муравьев.
лицо, и Таргитай взвизгнул, едва не сорвавшись с ветки, одной рукой с
силой ударил твердое, нависшее над ним, другой ладонью похлопал по
коленям.
мокрое.
огромный кровоподтек. Верхушки деревьев горели под яркими лучами солнца.
дороге.
внизу под деревом была истоптанной, мокрой, словно прошел дождь. У самого
подножия блестела облепленная слизью секира.
кое-как распустил узлы, а волхв, которого руки уже не держали, сполз прямо
на голову. Таргитай полез по стволу вниз, кляня дурака, который стесал все
удобные сучки и веточки. Олег постоянно наезжал на голову сапогами, а
последние сажени Таргитай скользил неудержимо, обдирая живот о шершавый
ствол -- душегрейка задралась к подбородку.
секире. В руке осталась палка, а тяжелый камень с острым лезвием
соскользнул, больно ударив по ноге. Жила, которой каменная секира
крепилась к древку, лопнула, болталась излохмаченная.
хорошего зверя; взять крепкие жилы, выделать, туго затянуть, а сверху
залить рыбьим клеем!
свирель.
вместо тебя прилягу, а ты посторожишь?
в доме Тарха. В последнем усилии он подгреб мешок и положил на него
голову.
и рыба!
отгоняя злых духов, но волхв брыкался еще сильнее, дышал часто, словно
зайцем убегал от хорта. Таргитай попробовал осторожненько вытащить мешок,
но волхв цеплялся судорожно, всхлипывал, кривил рожу в плаче.
Во-о-он из-за деревьев выглядывают!
деревьями виднелась болотная вода, расходились круги. Мясистые листья,
мелкая зелень ряски, белоснежные цветы кувшинок -- все исчезло. Вода была