рождался!.. Жертву прими, Избавитель, младенец, Герой Безымянный - жертву
прими, но уже не по воле Зевеса, а тех, кто древней Громовержца...
жертвуем искренне новорожденному...
наши... о-о-о... недолго уже... недолго!..
кулаке кремневый нож с выщербленным лезвием; почти без замаха она вонзила
нож в живот даже не вскрикнувшей девочки и косо повела лезвие вверх, со
слабым хрустом вспарывая грудь. Левую руку дочь Пройта, не глядя,
протянула в сторону - и один из помощников, не промедлив ни мгновения,
вложил в нее дымящуюся головню из очага.
зашипев, упала на подставленную головню. Противоестественная судорога
выгнула тело Галинтиады, она зажмурилась и запрокинула голову, вжимая
острый птичий затылок в плечи.
волну слухов, сплетен и пересудов, когда Амфитриона наконец впустили в
гинекей.
Алкмена, хотел было... он так и не вспомнил, чего именно хотел,
уставившись на два свертка, лежавшие рядом с женой.
находившиеся в гинекее. - Близнецы у тебя, герой! Ну ты и мужик - с самим
Зевсом на равных! Да не мнись - иди, глянь на детей, жену поцелуй...
щеку тихую и какую-то чужую Алкмену - и почувствовал, что губы его помимо
воли расползаются в совершенно дурацкую и безумно счастливую улыбку.
выглядывающих из пеленок - одновременно сморщились, и двухголосое хныканье
огласило гинекей.
вас: Алкид и Ификл. А боги... боги пусть разбираются сами. Да, дети? Мы-то
с вами разберемся, а боги пусть сами...
Навсикая. - Городишь невесть что... Лучше вели кому-нибудь бежать в город
и кричать, что у тебя двойня!
равно узнают, так что не будем пинать судьбу. И вот что...
лежал слева от Алкмены.
вылитый я!
нянек.
Пройта, словно ее и не существовало вовсе; ничего не знал он и о том, что
на его родине в златообильных Микенах, откуда Амфитрион был изгнан родным
дядей Сфенелом за убийство другого родного дяди (а заодно и тестя) ванакта
[ванакт (ванака) - царь: в Микенах правили цари, более высокие по титулу и
общественному положению, чем басилеи] Электриона - что у властолюбивого
Сфенела и Никиппы, дочери коварного Пелопса [Пелопс - сын Тантала, убитый
отцом (Тантал, приготовив из Пелопса еду, предложил ее Олимпийцам) и
воскрешенный Гермием по приказу Зевса; позднее Пелопс коварно сбросил со
скалы Миртила - возничего, сына Гермия - и тем самым навлек проклятие на
весь свой род; среди Пелопидов начались кровавые распри братьев,
матереубийства и т.п.] и внучки проклятого богами Тантала, не далее как
вчера вечером родился хилый и недоношенный мальчик.
лишит Амфитриона и его потомков надежды на будущее воцарение в родных
Микенах.
Эврисфея, все равно не омрачился бы духом, ибо не был в сущности склонен к
правлению городами. Рассмеялся бы, налил бы в кубок черного хиосского вина
и выпил бы до дна во здравие всех детей, родившихся в эти дни.
что через полвека с лишним его жене Алкмене принесут седую голову
нынешнего мальчика по имени Эврисфей - и Алкмена выколет у этой страшно
оскаленной головы мертвые глаза своим ткацким челноком.
мне...
Мойры (будут они Геру слушаться!) - а сестры-Фармакиды!
Шумят Фивы, ох, шумят...
Никиппы в Микенах семимесячный родился - у-у, Танталово племя! - и ничего,
а у Алкмены первенький едва вылез, а второй вообще через неделю...
Это ж не баба, это ж корыто глупости! Через неделю... Ты ж сама рожала,
толстая, должна понимать, небось!
перекрикивают. Откуда им знать, когда у Алкида брат-близнец Ификл родился?
- если про первенца слушок сразу побежал, чуть ли не с первым криком
младенческим, а про второго-то сплетня припоздала, на целый день, почитай,
задержалась... и то - пока сказали, пока услышали, пока поверили да
проверили...
ничего не знают, ведать не ведают, грудь сосут, пузыри пускают, не слушают
голосов глупых, и того голоса визгливого не слышат, что и другими не
больно-то услышан был!
нее двойня... Поздно узнали мы, поздно!
второй? Ификл Амфитриад - невелика слава!
другой, третий, полгода шумят...
обложил город пылающим воинством своих лучей, и тщетны были все попытки
владыки ветров Эола прорваться в изнемогающие Фивы и освежить их дыханием
хотя бы Зефира - потому что неистовый северный Борей-воитель умчался на
косматых крыльях в Гиперборею, нимало не заботясь судьбой злосчастных Фив.
что совершенно неудивительно, ибо даже великие герои страдают от жары
подобно последним рабам, и это наводит на неутешительные мысли о всеобщем
равенстве. Тишина царила во всех покоях, взмокшая, разомлевшая тишина;
рабы, слуги и члены семейства хозяина дома искали прибежища в ненадежной
тени - и лишь из западных покоев доносился веселый шум детской возни.
Амфитриона - хотя нет, центральный щит был парадным, с искусным
барельефом, изображавшим Зевса, глотающего свою первую жену Метиду; в
реальном бою такое украшение скорее мешало, чем помогало - и там, за этими
щитами ползали восьмимесячные близнецы Алкид и Ификл, галдя, агукая и
выясняя свои нелегкие отношения.
Суворов Виктор
Круз Андрей
Роллинс Джеймс
Маккарти Кормак
Никитин Юрий
Корнев Павел