Чтение 13–й страницы книги ~Чердак вселенной~

сквозь гиперпространство в вакуум-створ. Хотя понимали, что ничего нового
там не увидят наверняка.

Но странное дело: как только выяснилось, что ничего нового на этом
месте действительно нет, каждый из них какое-то время старательно прятал
глаза. Чтобы не выдавать своего разочарования. Постояли, разглядывая стены
и потолок.

- По-моему, здесь чувствуется запах озона, - не совсем уверенно
произнес Калантаров. - Ты не находишь?

Глеб несколько раз втянул воздух носом.

- Не нахожу. Вам, наверное, показалось. И потом здесь был бы гораздо
уместнее запах серы.

- С какой это стати? - рассеянно осведомился шеф.

- По свидетельству средневековых очевидцев, все известные в те
времена случаи транспозитации непременно сопровождались запахом серы.

Со стороны центрального входа послышались шаги. Шагали несколько
человек, и Глеб уже знал, кто именно, хотя людей еще не было видно за
выпуклым поворотом черной стены.

Первым вышел Валерий. В вакуумном скафандре. Потом показалась Астра,
тоже в скафандре. Шествие замыкали Дюринг и Ференц Ирчик, старт-инженер
группы запуска.

Валерий молча обменялся с Калантаровым и Глебом прощальным
рукопожатием. Остановился перед люком и, салютуя, четким движением вскинул
руку над шлемом ладонью вверх. Медленно опустил прозрачное забрало. Рыцарь
космоса к поединку с гиперпространством готов.

Калантаров обнял Астру за твердые плечи скафандра: "Счастливой
транспозитации!" Встретив просительный взгляд Глеба, согласно кивнул.

- Только недолго, - сказал он. И, не оглядываясь, зашагал вдоль
туннеля в диспетчерскую.

Глеб взял Астру за плечи, заглянул в шлем. Торопливо вспорхнули
ресницы, и большие глаза цвета раннего зимнего утра стали
доверчиво-робкими. Безмолвный и мягкий упрек: "Ты показался мне странным
сегодня".

Быстрый, но тоже безмолвный ответ: "Я виноват, прости. И не будем
больше об этом".

"Не будем... Я понимаю".

"Я благодарен тебе. Ты всегда меня понимала. Жаль, что ты
улетаешь..."

"Я тебя очень люблю!"

"...Ты так далеко от меня улетаешь!"

- Может быть, скоро все переменится, - сказал он. - Мы нащупали новое
направление, которого не предвидел Топаллер. И может быть, скоро я буду
ждать твоего возвращения со звезд.

- Миры на ладонях? - тихо спросила она. - Я и не думала, что это
будет так... по-человечески обыкновенно.

- Пока это еще никак. Это всего лишь надежда. Хрупкая,
многообещающая, как и твое имя, Астра. Звезда... Я очень хочу, чтобы эта
звезда была для меня счастливой.

- Будет, - просто сказала она. - До свидания, Глебушка!.. Ждут меня,
понимаешь?

У открытого люка молчаливым изваянием застыл ТР-летчик в скафандре.
Старт-инженер многозначительно поглядывал на часы. Дюринг кивал головой,
улыбался, всем своим видом давая понять, что все идет отлично, все так,
как надо, и даже лучше, чем можно было предполагать.

- Понимаю, - сказал Глеб. - До свидания. Счастливой транспозитации.

ГЛАВА 8

Участники предстоящего эксперимента были в сборе, внешне все
выглядело благополучно. Каре приборных панелей вокруг квадратного колодца
шахты, привычное жужжание эритронов, огни на пультах. Калантаров стоял,
склонившись над пультом управления, остальные сидели. Квета - рядом с
Тумановым, Гога - напротив, чернобородый Казура как-то очень ненужно и
одиноко сидел в стороне, тщетно пытаясь изобразить на лице вежливое
равнодушие. Глеб занял свое место за пультом, бегло окинул товарищей
взглядом и сразу понял: что-то произошло. Калантаров был слегка
раздосадован, Туманов выглядел пристыженным и разозленным, Квета -
смущенной, Гога - задумчиво-настороженным. Федот Казура ерзал в кресле,
изнемогая от любопытства.

- Внимание! - тихо сказал Калантаров. - На случай гравифлаттера всем
пристегнуть привязные ремни.

Зашевелились, пристегивая ремни. "Начальство раздражено", - подумал
Глеб, перебрал в уме возможные неприятности, пожал плечами.

- Туманов и Брайнова открыли на малой тяге новый эффект, - не
поднимая головы, проворчал Калантаров. - Занятный эффект. В начале цикла
они наблюдали три четырехлучевые звезды, под конец - несколько больше.
Сколько именно, никто из них не удосужился полюбопытствовать.

Глеб молчал. Было ясно, что сообщение шефа адресовано ему, однако он
молчал, не спуская с Калантарова глаз, потому что не имел ни малейшего
понятия, о чем идет речь.

- И никакого перерасхода энергии, - добавил шеф.

- Эр-позитацию мы провели в режиме триста пятого эксперимента, -
хмуро вставил Туманов. - А в триста пятом, мне помнится, перерасхода не
было.

- Да, но не было и никакого эр-эффекта, - напомнил шеф. - Сегодня
есть эффект, но нет перерасхода. - Насмешливо, зло посмотрел на Туманова.
- Ощущаете разницу?

Туманов не ответил. Разговор не доставлял ему удовольствия - это было
заметно.

- По-моему, звезд было девять, - неожиданно сообщил Тога. -
Зрительная память у меня хорошая. Сначала три, потом девять.

- Это по-твоему, - сказал Калантаров. - Впрочем, я не теряю веру в
счастливые времена, когда мы все же научимся смотреть на вещи и явления
глазами ученых. Внимание! Всем приготовиться!

Калантаров выпрямился, оглядел присутствующих.

- Итак, - сказал он, - эксперимент триста девятый эпсилон-восемь по
программе "Сатурн". Приступаем к выполнению параллельно сдвоенной
транспозитации. ТР-передачу проводим в режиме триста пятого эпсилон-шесть.
Вопросы есть?

- Есть! - встрепенулся Казура. - Скажите, это очень рискованно? Я
имею в виду... э-э... для ТР-летчиков.

- Я понял. Да, в какой-то степени рискованно.

- Я полагал, что получу подробный инструктаж, - кисло произнес
Казура. - На случай непредвиденных осложнений.

- Весь наш инструктаж состоит из одного-единственного пункта, -
сказал Глеб. - Дышите глубже и старайтесь не прозевать чего-нибудь
интересного.

- Еще вопросы?

Молчание.

- Вопросов нет, всем все ясно. - Калантаров пощелкал клавишами связи.
- Дежурный, прошу связь с диспетчером энергетического обеспечения.

- Диспетчер системы энергетического обеспечения Воронин, - громко
ответили скрытые в пультах тонфоны. - Здравствуй, Борис. У нас все готово,
пять СЭСКов нацелены на "Зенит", ожидаем сигнал.

- Здравствуй, Владимир. Все остальные СЭСКи и Центральную
энергостанцию Меркурия заявляю в резерв на ближайшие полчаса.

Воронин выдержал паузу. Осторожно спросил:

- Я не ослышался?

- Нет. Центральную и одиннадцать СЭСКов в резерв. Понял?

- Понял. Если я лишу энергии меркурианских потребителей на полчаса...
Знаешь, что мне за это будет? Базы, рудники, космодромы, вакуум-станции!..

- На время экспериментов серии эпсилон-восемь ты просто обязан
обеспечить требуемый резерв. Кстати, сейчас отчаливает "Мираж", и вы уж
там постарайтесь не угодить в него энерголучами. У меня все. Дежурный,
прошу связь с командной рубкой "Миража".

- Командир космического трампа "Мираж" Антуан-Рене Бессон. Слушаю,
шеф.

- Кораблю старт.

- Вас понял. Кораблю старт.

Задребезжал зуммер. Где-то внизу, в вакуум-створе, сработала
автоматика, захлопнулись люки, тяжелые гермощиты перекрыли доступ в
патерны; цилиндрическое тело корабля дрогнуло и сначала медленно, потом
все быстрей и быстрей стало отваливать от причальной площадки, осветив
теневую сторону астероида стартовыми огнями и пламенем маневровочных дюз.

- Антуан, - позвал Калантаров, - дай нам, пожалуйста, видеопанораму
"Зенита".

Круглый светильник под куполом диспетчерской померк, на фоне черных
стен проступило стереоизображение астероида. Это была слегка удлиненная,
неправильной формы космическая глыба, облицованная сверкающими в солнечных
лучах плитами жаростойкой стеклокерамики. Глыба медленно отплывала и по
мере исполнения маневра "Миражем" плавно поворачивалась к наблюдателям
"дневной" поверхностью. Освещенные желоба причальных площадок скрылись за
линией горизонта, и в какой-то момент астероид стал очень похож на
ограненный кубок, грубо сработанный из тяжелого обломка горного хрусталя.
Над астероидом взошло непривычного вида созвездие крупных звезд. Это было
созвездие космических энергостанций системы СЭСК.

Калантаров тронул клавиши дистанционного управления - сверкающая
поверхность астероида покрылась черными бородавками энергоприемников.

- Достаточно, Антуан, спасибо, - сказал Калантаров.

Вспыхнул свет, изображение угасло. Шеф постоял, изучая узоры