приложу. Ничего, тут резьба неглубокая, много воска не надо.
Пропечатается. Подъезжаем? Вот спасибо, отец сенатор, а то прическа
растрепалась. И сколько такое зеркало в метрополии стоит? Скажите, у нас в
Вифинии за такие деньги домик можно купить. Тоже коринфская бронза?
Серебро? И надпись какая-то...
Генерал Людендорф. Ой, извините, бригаденфюрер, он сам раскрылся.
Удивительный портсигар, блестит, как зеркало. А вы, значит, в пятнадцатом
уже лейтенантом были? И тоже летчиком? Ну что вы, бригаденфюрер, даже
неловко. Из-за этих трех крестов даже на задание не слетаешь. Яков с
Мигами, говорят, много, а Фогель фон Рихтгофен у нас один. Если б не
спецмиссия, я б заплесневел, наверно, в пустой казарме... Да, пишется как
"птица". Мать сначала расстроилась, когда узнала, как меня отец назвать
хочет. Зато Бальдур фон Ширах - он с отцом дружил - целое стихотворение
мне посвятил. В школах сейчас проходят... Осторожнее, это вон из того окна
стреляют... Да нет, стена толстая... Представляю, чего б он написал, если
б узнал про спецмиссию. Это прямо какая-то поэма была. Я-то поверил, что
на Западный фронт переводят, только в Берлине все и узнал. Сперва,
конечно, расстроился. Что им, думаю, в "Анэнербе", делать нечего - боевых
летчиков с фронта отзывать... Но когда этот самолет увидел - дева Мария!
Сразу... Да что вы, бригаденфюрер, просто жил в детстве в Италии. Да.
Сколько летаю, а такой красоты не видел. Потом только разобрался, что это
собственно, Ме-109, только с другим мотором и с длинными крыльями... Черт,
ленту перекосило... Да ладно, сам... В общем, только в ангар вошел, и
сразу дух захватило. Белый, легкий такой, и словно светится в темноте. Но
что удивило - это подготовка. Я думал, матчасть учить буду, а вместо этого
к вам в "Анэнербе" возили, череп мерили, и все под Вагнера. А спросишь о
чем - молчат. В общем, когда меня той ночью разбудили, я решил, что опять
череп мерить будут. Нет, смотрю - под окнами два "мерседеса" стоят, урчат
моторами... Отлично, бригаденфюрер! Прямо под башню. Где это вы так
наловчились из этой штуки... Ну сели, значит, поехали. Потом... Да,
оцепление стояло, эсэсовцы с факелами. Проехали, потом лес кончился,
здание какое-то с колоннами и аэродром. Ни души кругом, только ветерок
такой легкий, и луна в небе. Я-то думал, что все аэродромы под Берлином
знаю, а этого никогда не видел. И самолет мой стоит, прямо на полосе, и
что-то такое под фюзеляжем у него, тоже белое, вроде бомбы. Но мне рядом
даже остановиться не дали, а сразу повели в это здание... Нет, не помню.
Помню только, Вагнер играл. Велели раздеться, вымыли, как ребенка... Нет,
гранаты потом... Масло в кожу втирали - знаете, чем-то древним пахнет,
приятный запах такой. И дали летную форму, только всю белую. И все мои
награды на груди. Да, думаю, Фогель, вот оно... Ведь всю жизнь о чем-то
таком и мечтал. Потом эти, из "Анэнербе", говорят: ступайте, капитан, к
самолету. Там вам все скажут. Руку пожали, все по очереди. Ну, я и пошел.
А сапоги тоже белые, в пыль боишься наступить... сейчас. Подхожу к
самолету, а там... Так это ведь вы и были, бригаденфюрер, только не в
каску этой, а в таком черном колпаке... И, значит, стали вы мне все это
объяснять - взлететь на одиннадцать тысяч, курс на луну кнопка на левой
панели... А, черт. Чуть-чуть не достал... Ну и планшет этот белый мне
дали, а потом - кофе с коньяком из термоса. Я говорю - не надо, не пью
перед вылетом, а вы мне так строго - да ты хоть знаешь, Фогель, от кого
этот кофе? Тут я оборачиваюсь и вижу - никогда бы не поверил... Да. Как в
хронике, и китель тот самый, двубортный. Только колпак на голове, и
бинокль на груди. И усы чуть пошире, чем на портретах. Или из-за лунного
света так показалось. Рукой так помахал, прямо как на стадионе... В общем,
выпил я кофе, сел в самолет, надел сразу кислородную маску и взлетел. И
так мне сразу легко стало - будто в две груди задышал. Поднялся на
одиннадцать тысяч, курс на луну - она огромная была, в полнеба, и вниз
поглядел. А там все зеленоватое такое, река какая-то блеснула... Тут
кнопку и нажал. И чего-то вправо стало заносить, а как сел - даже не
помню... Расписаться? И вы мне черкните что-нибудь на память. Спасибо... А
много их к Берлину прорвалось? Да это-то понятно... Ерунда, кирпичной
крошкой, наверно. Переносица цела... Ага, вижу - ерунда. С этим
портсигаром бриться можно, и зеркало не нужно...
товарищ полковник, когда свечу зажгли... Ну, чего дальше - книги читал, а
потом телескоп себе сделал маленький. В основном луну изучал. Даже на
утренник в школе один раз луноходом нарядился... Отлично этот вечер
помню... Да нет, у нас всегда утренники вечером были, а тогда еще субботу
на понедельник перенесли... Все ребята в актовом зале собрались - у них
костюмы простые были, танцевать можно было. А на мне такое надето было -
встанешь на карачки, и действительно, как луноход. В зале музыка играет,
раскраснелись все... А я постоял у дверей, и пошел по пустой школе.
Коридоры темные, нет никого... Вот так я на карачках к окну подползаю, а
за ним в небе - луна, и даже не желтая, а зеленая какая-то, как у Куинджи
на картине - знаете? У меня над койкой висит, из "Работницы". И вот тогда
я себе слово и дал на луну попасть... Ха-ха-ха... Ну если вы, товарищ
полковник, все возможное сделаете, тогда точно попаду... Ну что дальше -
после школы в Зарайское летное, оттуда сразу сюда... Получили? Да я знаю,
товарищ полковник, всегда лучше по-человечески. Вот тут? Ничего, что
чернила синие? Правильно. Простая душа, короткий протокол... Спасибо. Если
можно, с малиновым. А где вы баллончики берете для сифона? Хотя да...
Товарищ полковник, а можно вопрос? Скажите, а правда весь лунный грунт к
вам отвозят? Да не помню, кто-то из наших... Конечно, ведь только по
телевизору видел... Ух ты... И сколько в такую банку входит - грамм
триста? А разве можно? Спасибо... Вот спасибо... Дайте еще листок, чтоб
понадежней... Спасибо. Помню. Направо по коридору, к лифтам, и вниз. Не
дойду? Еще действует? Ну проводите тогда... Ух... Нет, никогда. Новая
форма? Почему, нравится. У нас ведь в армии уже колпаки были - буденовки.
Красиво, только непривычно - козырька нет, кокарда круглая... Нет, не
забыл... Как налево? А зачем факел у вас? А электрик... ну да, допуск.
Посветите, ступеньки крутые... Как у нас на посадочном модуле. Товарищ
полковник, так здесь же ту...
в черной рясе со свистком и секундомером на груди. Никаких вопросов Митьку
никто не задавал, а то, на что он отвечал, было негромким свистом, иногда
прерывавшим его монолог.
кроме меня не дружил, только иногда играл с Отто в самодельные карты. Его
койку уже унесли из нашего бокса, и только висящие на стене цветные
вставки из "Работницы" с картинами Куинджи "Лунная ночь над Днепром" и
"Хан Байконур" напоминали о том, что когда-то на свете жил такой Митек. На
занятиях все делали вид, что ничего не произошло; в особенности бодр и
приветлив был полковник Урчагин.
уже допевал свое "Яблочко". Прямо об этом никто не говорил, но ясно было -
скоро лететь. Несколько раз с нами встречался начальник полета и
рассказывал, как он в дни войны сражался в отряде Ковпака; всех нас
сфотографировали поодиночке, потом всех вместе, потом с преподавательским
составом, у знамени. Наверху стали попадаться новые курсанты - их готовили
отдельно от нас, а к чему - я точно не знал; говорили об отправке
какого-то автоматического зонда к Альфе Микроцефала сразу после нашей
экспедиции, но уверенности, что новые ребята и есть экипаж этого зонда, у
меня не было.
полета. Его не было в кабинете; адъютант в приемной, скучавший над старым
"Ньюсвиком", сказал, что он в триста двадцать девятой комнате.
смех. Я постучал, но мне не ответили. Я постучал еще раз и повернул ручку.
напомнившая мне реверсионный след в летнем небе над Зарайским летным. К
металлическому стулу в центре комнаты за руки и за ноги был пристегнут
маленький японец - то, что это японец, я понял по красному кругу в белом
прямоугольнике на рукаве его летного комбинезона. Его губы были синими и
распухшими, один глаз превратился в тоненькую щелку посреди багрового
кровоподтека, а комбинезон был в пятнах крови - и совсем свежих, и бурых,
высохших. Перед японцем стоял Ландратов в высоких сверкающих сапогах и
парадной форме лейтенанта ВВС. У окна, опершись на стену и скрестив руки
на груди, стоял невысокий молодой человек в штатском. За столом в углу
сидел начальник полета - он рассеяно глядел сквозь японца и постукивал по
столу тупым концом карандаша.
собирать разложенные по столу бумаги в папку. Я перевел взгляд на
Ландратова.
совершенно неожиданно для меня, изо всех сил ударил японца сапогом в
живот. Японец тихо захрипел.
разводя руками, сказал Ландратов, и, неестественно выворачивая ступни,
Маркелов Олег
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Лукин Евгений