не касается! - в голосе Кривошеина заиграла ярость. - В свои личные
дела я не позволю соваться ни богу, ни черту, ни милиции!
он. Чего же он темнит, на что рассчитывает?" - Хорошо, задам вопрос
полегче: кто такой Адам?
где вы, хотел повидать.
человек... - Кривошеин в задумчивости поднял и опустил брови. - Боюсь,
что он не тот, за кого я его принял.
не тот! Так кто же он?
Аполлонович и бросил ручку. - Будет вам воду варить, гражданин
Кривошеин, несолидно это! Вы же ему деньги давали, сорок рублей
десятками. Что же - вы не знали, кому деньги давали?!
положил на стол бланк и, взглянув с острым любопытством на Кривошеина,
удалился. Онисимов посмотрел бланк - это было заключение об анализе
отпечатков пальцев задержанного. Когда он поднял глаза на Кривошеина,
в них играла сочувственно-торжествующая улыбка.
московским профессором - да и не будет ее, наверно... Отпечатки ваших
пальцев, гражданин Кривошеин, полностью совпадают с отпечатками,
взятыми мною на месте происшествия. Убедитесь сами, прошу! - он
протянул через стол бланк и лупу. - Так что давайте кончать игру. И
учтите, - голос Онисимова стал строгим, - ваш ход с полетом в Москву и
липовыми документами - он отягощает... За заранее обдуманное намерение
и попытку ввести органы дознания в заблуждение суд набавляет от трех
до восьми лет.
допустить, что есть два человека с одинаковыми отпечатками?
в криминалистике такого не было ни разу.
бомб, электронных машин, а теперь есть.
Спутники спутниками, а отпечатки пальцев - это отпечатки пальцев,
неоспоримая улика. Так будете рассказывать?
улыбнулся.
недостаточностью улик" или "за отсутствием состава преступления". И
"сдано в архив такого-то числа"...
ему в следственной практике встречаться не доводилось.
разнообразной и в обычных случаях, безусловно, полезной деятельностью:
допрашивать: задерживать, опознавать, сравнивать отпечатки пальцев,
беспокоить занятых людей по оперативному телевидеофону... - Кривошеин
развивал свою мысль, жестикулируя правой рукой. - И все время вам
будет казаться, что вот-вот! - и вы ухватите истину за хвост.
Противоречия сочетаются в факты, факты в улики, добродетель
восторжествует, а зло получит срок плюс надбавку за обдуманность
намерений... - он сочувственно вздохнул. - Ни черта они не сочетаются,
эти противоречия, не тот случай. И истины вы не достигнете просто
потому, что по уровню мышления не готовы принять ее...
что я вас хочу унизить, поставить под сомнение ваши детективные
качества. Я ведь вижу, что вы человек цепкий, старательный. Но - как
бы это вам объяснить? - он сощурился на желтый от солнца проспект за
решетчатым окном. - Ага, вот такой пример. Лет шестьдесят назад, как
вы, несомненно, знаете, станки на заводах и фабриках приводились в
действие от паровика или дизеля. По цехам проходил трансмиссионный
вал, от него к станочным шкивам разбегались приводные ремни - все это
вертелось, жужжало, хлопало и радовало своим дикарским великолепием
душу тогдашнего директора или купчины-хозяина. Потом пошло в дело
электричество - и сейчас все эти предметы заменены электромоторами,
которые стоят прямо в станках...
Аполлоновича на минуту охватило сомнение: что-то здесь не так! Немало
людей побывали у него в кабинете, отполировали стул, ерзая от
неприятных вопросов: угрюмые юнцы, влипшие по глупости в неприятную
историю, плаксивые спекулянтки, искательно-развязные хозяйственники,
разоблаченные ревизией, степенные, знающие все законы рецидивисты... И
все они рано или поздно понимали, что игра проиграна, что наступил
момент, когда надо сознаваться и заботиться о том, чтобы в протоколе
была отражена чистосердечность раскаяния. А этот... сидит как ни в чем
не бывало, размахивает рукой и старательно, на хорошем популярном
уровне объясняет, почему дело следует закрыть. "Опять это отсутствие
игры меня сбивает! Ну нет, два раза на одном месте я не поскользнусь!"
дело идут не сомнения и не впечатления, а факты. Факты же - тяжелые и
непреложные - были против Кривошеина и Кравца.
механического привода станков на электрический произошла не за годы, а
сразу - за одну ночь, - продолжал Кривошеин. - Что подумает хозяин
завода, придя утром в цех? Естественно, что кто-то спер паровик,
трансмиссионный вал, ремни и шкивы. Чтобы понять, что случилась не
кража, а технический переворот, ему надо знать физику, электротехнику,
электродинамику... Вот и вы, Матвей Аполлонович, образно говоря,
находитесь сейчас в положении такого хозяина.
Овисимов, поглядывая на часы: скорей бы давали Москву! - И теорию
информации, теорию моделирования случайных процессов надо понимать,
да?
еле скрываемым восторгом. - Вы и про эти науки знаете?
будем рассчитывать или правду расскажем?
Ладно. Давайте договоримся так, Матвей Аполлонович: я сам разберусь в
этом происшествии, а потом вам расскажу.
полагается, знаете, чтобы подозреваемый сам проводил дознание по
своему делу. Эдак никакое преступление никогда не раскроешь.
молоденький лейтенант сообщил:
оперативной связи.
телевидеофона так стремительно, будто хотел проклюнуть изнутри
оболочку электроннолучевой трубки хищным, загнутым, как у орла, носом.
Да, он узнает своего аспиранта Валентина Васильевича Кривошеина. Да,
последние недели он видел аспиранта ежедневно, а более отдаленные даты
встреч и бесед с ним на память назвать не берется, ибо это не
календарные праздники. Да, аспирант Кривошеин покинул университет на
пять дней по его, Андросиашвили, личному разрешению. Орудийное "эр"
Вано Александровича сотрясало динамик телевидеофона... Он крайне
озадачен и оторочен, что его для участия в такой странной процедуре
оторвали от экзаменов. Если милиция - тут Вано Александрович устремил
горячий взгляд иссиня-черных глаз на Онисимова - перестает верить
паспортам, которые она сама выдает, то ему, видимо, придется
переквалифицироваться из биолога в удостоверителя личностей всех своих
аспирантов, студентов, родственников, а также всех действительных
членов и членов-корреспондентов Академии наук, коих он, Андросиашвили,
имеет честь знать! Но в этом случае естественным образом может
возникнуть вопрос: а кто он такой сам, профессор Андросиашвили, и не
следует ли для удостоверения его сомнительной личности доставить сюда
на оперативной машине ректора университета или, чтоб вернее,
президента Академии наук?
качнул головой: "Нэхорошо! Доверять надо!" - и исчез с экрана.
Микрофоны донесли до Днепровска звук хлопнувшей двери. Экран показал
лысого толстяка в майорских погонах на голубой рубашке; он мученически
скривил лицо:
Каменистый Артем
Свержин Владимир
Буркатовский Сергей
Сапковский Анджей
Фазиль Искандер
Шилова Юлия