ниться, но я не мог этого сделать: позвонив ей, я просто обязан был бы
предложить ей какую-либо помощь.
с безвольными людьми: не сделав ничего плохого, они оказываются в ситуа-
циях поистине мучительных, и только время лечит их нервную систему и
больную совесть. Еще недавно я был безукоризненным светским львом, -
завсегдатаем кафе "У братьев Гонкуров", желанным гостем в разнообразных
салонах; а теперь я даже работать не могу, потому что какой-то взбалмош-
ный еврей втянул меня в одному ему нужные дела. Вот неугомонный народ!
Еще старик Гамбринус - сам, кстати, еврей - советовал мне держаться от
евреев подальше, чтобы не вышло неприятностей.
Софию в метро. Она ехала вниз по эскалатору, а я - вверх. Скорее всего,
она меня узнала. Только видела ли она, как, едва заметив ее, я отвел
взгляд.
телешоу специально "делу Розенталя". Как обычно, на каждое из этих шоу
была приглашена какая-нибудь знаменитость, и в перерывах между музы-
кальными номерами и рекламными роликами Т., сексуально потягиваясь и
похлопывая себя руками по ляжкам, сладким шепотом задавала приглашенному
разнообразные вопросы. Все как всегда, только в той специальной серии
программ все вопросы так или иначе крутились вокруг наркотиков и личнос-
ти Робеспьера Розенталя.
в седьмой, не то в восьмой. Т. заранее огласила перед телезрителями спи-
сок приглашенных, поэтому вся страна могла знать, что вскоре меня вновь
можно будет увидеть наедине с Т. на голубом экране. Я пишу "вновь", по-
тому что двумя или тремя годами раньше я уже участвовал в программе Т. -
тогда по случаю присуждения мне Малого Ланкома - и сохранил об этом са-
мые приятные воспоминания. Во-первых, я был чрезвычайно польщен, что ме-
ня, молодого писателя, только что получившего премию за лучший литера-
турный дебют, пригласила на свое популярное шоу женщина, которую считают
сексуальным символом нашего общества. Во-вторых, мне просто понравилось
сидеть вальяжно на диване и говорить всякую чепуху, смотреть как Т. "за-
говорщически" наклоняется ко мне и что-то бархатно "шепчет", почти выт-
ряхивая при этом огромную грудь из одного из своих знаменитых "ночных"
халатов. Понравилось мысленно представлять себя с ней в разных интимных
ситуациях, - в числе прочего и на этом самом диване, - даже зная, что
этого все равно никогда не случится, поскольку в ее студии бывают гости
гораздо знатнее меня.
бы я не был знаком с Робби Розенталем лично, и если бы мне не казалась
абсурдной сама мысль о том, что такому человеку могло прийти в голову
торговать наркотиками.
чалу совсем несложным. Можно было сослаться на профессиональную заня-
тость, а то и даже поведать Т. в доверительной беседе, что Розенталь -
мой старый университетский товарищ, и мне хотелось бы, из этических со-
ображений, воздержаться от каких-либо комментариев в его адрес. Быть мо-
жет, Т. почувствовала бы себя уязвленной, и мне не пришлось бы впредь
рассчитывать на ее приглашения, но едва ли она стала бы придавать этому
нежелательную для меня огласку.
торг от того, что я оказался в десятке, отобранной самой Т., и мотивов
моего отказа она бы никогда не поняла. Кроме того у меня был телефонный
разговор с отцом, в ходе которого мой старик сказал, что он мною гордит-
ся, и что предстоящее мне выступление имеет, помимо всего прочего, важ-
ное значение в деле воспитания подрастающего поколения.
отец в то, что он говорит? Весьма возможно, что и нет, ведь со стороны и
я, наверное, выгляжу этаким символом веры и благонадежности. Мне, прав-
да, кажется, что если отец и скептически относится к собственным выска-
зываниям, то он никогда об этом всерьез не задумывается. Он давно уже
привык к неискренности, сжился с нею, как со своими костюмами, галстука-
ми и париком.
диване и говорил "с присущей мне оригинальностью", но не выходя за рамки
того, что полагается говорить в таких случаях. Признаюсь, что неловкость
я испытывал лишь поначалу, а затем увлекся очаровательной манерой Т., и
мы с ней провели упоительную ночь в прямом эфире.
позвонил в те дни Софии - объяснился, предложил помощь! Если бы сказал
правду на всю страну в прямом эфире! Чего я испугался? Семейного сканда-
ла? Возможной реакции со стороны влиятельных издателей и кинопродюсеров?
Враждебности прессы?
погах, в забрызганном кровью красном плаще. Повзрослев, став модным пи-
сателем-беллетристом, я "с пером в руке" неоднократно бойко рассуждал о
том, что в средние века было легче рискнуть своей жизнью, нежели в наше
"сложное и неоднозначное" время совершить акт гражданского мужества. Ка-
кая чушь! Человек, который в демократическом, в общем-то, обществе побо-
ялся сказать правду, никогда бы не осмелился приблизиться к своему смер-
тельному врагу на длину вытянутой шпаги. И что это за общество, в кото-
ром таких мужчин красавица Т. приглашает в свою студию! Так и хочется
написать - "за державу обидно!" Да только зачем писать столь высокопар-
ные фразы в своем дневнике. Ведь на державку-то нам, как говорится...
но, старик и заметил мою обеспокоенность чем-то, но ничего не сказал. Я
же не мог молчать в те дни и прямо спросил дядю, что он думает о деле
Розенталя. Спросил, конечно, не с порога, а после, когда мы уже сидели,
как обычно, и слушали музыку. Дядя Ро удивленно поднял на меня глаза и
ничего не ответил. Своим неожиданным вопросом я лишь вывел старика на
мгновенье из состояния блаженного покоя. Очевидно ему было наплевать на
Розенталя; он просто не считал этот процесс важным событием. Оно и по-
нятно: ежедневно в мире гибнут тысячи людей, что за дело дяде Ро до ка-
кого-то там Розенталя. Да и воспринимает ли всерьез этот интеллигентней-
ший старик проблемы моего поколения!?
по-родственному любить своих отпрысков, а именно понимать их. Ведь почти
никто даже из людей среднего возраста не понимает музыку или фильмы,
созданные молодежью, хотя музыка и кино - едва ли не самые доступные
формы искусства. По-видимому, человек устроен так, что естественно восп-
ринимает культуру и обычаи своего поколения, способен при желании понять
культуру всех предыдущих и абсолютно глух ко всему, что появляется уже
по прошествии его юности. Меня, к примеру, читают, судя по всему, почти
исключительно мои сверстники. И уж во всяком случае не старики. Послед-
ние обычно чуть ли не подчеркнуто меня игнорируют. Разве что Президент,
заигрывая с молодежью, может иногда меня похвалить. А впрочем, я и мои
сверстники уже не молодежь. Да и Президент вовсе не так стар. С годами
разница в возрасте стирается...
дело получило новый резонанс - теперь уже в качестве примера гуманности
нашего правосудия. Мне его дело нанесло тяжелую моральную травму. Оно
обнажило мою полную гражданскую несостоятельность, и тот грустный факт,
что подавляющее большинство людей на моем месте даже не задумались бы
над происходящим, отнюдь не служит мне утешением.
Почти кичюсь. Порой говорю, что современной литературе должна быть
свойственна недосказанность. А не от неумения ли раскрыть тему эта не-
досказанность? Или от боязни быть слишком правильно понятым?..
Из повести Маэстро "Кларнет в стакане"
настолько, что перестал быть вхож в горное аристократическое общество.
Его желудок больше не выдерживал ни пчелиного паштета, ни крапивного са-
лата, ни вина из горных волчьих ягод, и он спустился к Реке и стал ло-
вить рыбу вместе с обыкновенными рыбаками. Добрые рыбаки охотно потесни-
лись и предоставили бывшему принцу удобное седалище в том месте, где ре-
ка, изгибаясь, максимально приближается к Горе - родине Гамлета. Это бы-
ло живописное местечко с прекрасным видом на расстилающуюся за рекой об-
ширную Долину.
месяц за месяцем. Само собой разумеется, что Гамлет обладал прекрасным
зрением, - иначе доктора не смогли бы прописать ему очки, столь необхо-
димые любому философу. Поэтому он прекрасно видел поплавок, но рыбаком
был все равно никудышным и за долгие месяцы, проведенные у Реки, не су-
мел поймать ни одной рыбки. Да и опытные рыбаки не могли похвастать бо-
гатым уловом.
однажды Гамлет.
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Акунин Борис
Прозоров Александр
Чернецов Андрей