рас только три согласились иметь с нами что-либо общее, да и то леонидяне,
например, охотно делятся с нами своей информацией, а нашу, земную, очень
вежливо, но решительно отвергают. Казалось бы, совершенно очевидная вещь:
квази-органические механизмы гораздо рациональнее и экономичнее
прирученных животных, но леонидяне от механизмов отказываются. Почему?
Некоторое время мы спорили - почему, запутались, незаметно поменялись
точками зрения (это у нас с Майкой бывает сплошь и рядом), и Майка,
наконец, заявила, что все это вздор.
всякого контакта? - спросила она. - Понимаешь ли ты, почему человечество
вот уже двести лет стремится к контактам, радуется, когда контакты
удаются, горюет, когда ничего не получается?
развития природы.
что на самом-то деле нас интересует не проблема разума вообще, а проблема
нашего, человеческого разума, иначе говоря, нас прежде всего интересуем мы
сами. Мы уже пятьдесят тысяч лет пытаемся понять, что мы такое, но, глядя
изнутри, эту задачу не решить, как невозможно поднять себя самого за
волосы. Надо посмотреть на себя извне, чужими глазами, совсем чужими...
галактическим. Вот как ты представляешь себе человечество через сто лет?
биологической революции, преодоление галактического барьера, выход в
нуль-мир... ну, широкое распространение контактного видения, реализация
П-абстракций...
человечества через сто лет. Я тебя спрашиваю, как ты представляешь себе
само человечество через сто лет?
победительно.
все такое прочее...
Это, кажется, Боровик, Микава... Да?
библиотеке ребят... На! - Она протянула мне кристаллофон. - Послушай.
лекции, читал Комов, и запись начиналась с полуслова. Комов говорил
неторопливо, просто, очень доступно, применяясь, по-видимому, к уровню
аудитории. Он приводил много примеров, острил. Получалось у него примерно
следующее.
становится человеком галактическим. Сто тысяч лет человечество пробиралось
по узкой пещере, через завалы, через заросли, гибло под обвалами, попадало
в тупики, но впереди всегда была синева, свет, цель, и вот мы вышли из
ущелья под синее небо и разлились по равнине. Да, равнина велика, есть
куда разливаться. Но теперь мы видим, что это - равнина, а над нею - небо.
Новое измерение. Да, на равнине хорошо, и можно вволю заниматься
реализацией П-абстракций. И казалось бы, никакая сила не гонит нас вверх,
в новое измерение... Но галактический человек не есть просто земной
человек, живущий в галактических просторах по законам Земли. Это нечто
большее. С иными законами существования, с иными целями существования. А
ведь мы не знаем ни этих законов, ни этих целей. Так что, по сути, речь
идет о формулировке идеала галактического человека. Идеал земного человека
строился в течение тысячелетий на опыте предков, на опыте самых различных
форм живого нашей планеты. Идеал человека галактического, по-видимому,
следует строить на опыте галактических форм жизни, на опыте историй разных
разумов Галактики. Пока мы даже не знаем, как подойти к этой задаче, а
ведь нам предстоит еще решать ее, причем решать так, чтобы свести к
минимуму число возможных жертв и ошибок. Человечество никогда не ставит
перед собой задач, которые не готово решить. Это глубоко верно, но ведь
это и мучительно...
галактический идеал? По-моему, люди в космосе совсем не становятся
какими-то галактическими. Я бы сказал, наоборот, люди несут в космос Землю
- земной комфорт, земные нормы, земную мораль. Если уж на то пошло, то для
меня, да и для всех моих знакомых идеалом будущего является наша маленькая
планетка, распространившаяся до крайних пределов галактики, а потом, может
быть, и за эти пределы. В таком примерно плане я принялся было излагать
Майке свои соображения, но тут мы заметили, что в каюте, должно быть уже
некоторое время, присутствует Вандерхузе. Он стоял, прислонившись к стене,
теребил свои рысьи бакенбарды и разглядывал нас с задумчиво-рассеянным
верблюжьим выражением на физиономии. Я встал и пододвинул ему стул.
рыбы.
сказала:
афоризм. Мне он давно нравился, только все не было случая его привести. -
Он помолчал минуту, потом сказал: - Насчет бортжурнала. Представляете
себе, действительно, было такое правило.
бортжурналы, - грустно объяснил Вандерхузе.
было. В старом "Своде инструкций". В новом - нет. Откуда мне было знать? Я
же не историк...
неизвестной планете, населенной разумными существами-негуманоидами либо
гуманоидами, но пребывающими в стадии ярко выраженной машинной
цивилизации, - ты обязан уничтожить все космографические карты и бортовые
журналы.
наверное, здорово знал старинные законы. Ведь этому правилу, наверное, лет
двести, его выдумали еще на заре звездоплавания, выдумали из головы,
стараясь все предусмотреть. Но разве все предусмотришь? - Он вздохнул. -
Конечно, можно было догадаться, почему с бортжурналом произошла такая
штука. Вот Комов и догадался... И вы знаете, как он реагировал на мое
сообщение?
его месте целый день радовался, что я такой догадливый...
негуманоиды, либо гуманоиды, но на стадии машинной цивилизации. Ничего не
понимаю. Ты что-нибудь понимаешь? - спросила она меня.
ничего не понимает. Я и сам так поступаю частенько.
здесь тоже нет...
пластиковый чехол портативный транслятор. Судя по положению
переключателей, транслятор был подключен к бортовому вычислителю. Лицо у
Комова было непривычно озабоченное, какое-то очень человечное, без этой
своеобычной, оскомину набившей ледяной сосредоточенности.
за старшего. Главное: обеспечить непрерывное наблюдение и бесперебойную
работу бортового вычислителя. При появлении аборигенов немедленно
известить меня. Рекомендую установить у обзорных экранов трехсменную
вахту. Майя, ступайте к экранам прямо сейчас же. Стась, там мои
радиограммы. Передайте их как можно быстрее. Я думаю, нет надобности
объяснять, почему никто не должен выходить из корабля. Вот и все. Давайте
за дело.
негромко говорили у меня за спиной. Майка на другом конце рубки
настраивала экраны кругового обзора. Я перебрал радиограммы. Да, пока мы
решали философские проблемы, Комов здесь здорово поработал. Почти все его
радиограммы были ответами. Иерархию срочности, за неимением специальных
указаний, я устанавливал сам.