из руки в руку мерцающей струей, веером рассыпал их в воздухе перед собой
и отправлял в небытие. Меня он не заметил, а я не стал его отвлекать. Я
просто взял с буфета бутылку и на цыпочках вернулся в бильярдную.
выбросил за борт сразу два шара и порвал сукно на бильярде. Симонэ пришел
в восхищение, но я понял, что с меня достаточно.
вышел на крыльцо. Почему-то мне было грустно, что вечеринка кончилась, а
ничего интересного не произошло, что я упустил шанс с госпожой Мозес и,
кажется, наговорил какой-то ерунды чаду покойного брата господина дю
Барнстокра, и что луна яркая, маленькая и ледяная, и что вокруг на много
миль только снег да скалы. Я поговорил с сенбернаром, совершавшим ночной
обход, и он согласился, что ночь действительно излишне тиха и пустынна и
что одиночество - это действительно при всех его огромных преимуществах
паршивая вещь, но он наотрез отказался огласить долину воем или в крайнем
случае лаем вместе со мной. В ответ на мои уговоры он только помотал
головой, отошел недовольный и лег у крыльца.
на залитый голубой луной фасад. Светилось желтым окно кухни, светилось
розовым окно в спальне госпожи Мозес, горел свет у дю Барнстокра, и за
портьерами в столовой, а остальные окна были темны, и окно в номере Олафа
было раскрыто настежь, как и утром. На крыше одиноко торчал закутанный с
головой в шубу страдалец Хинкус, такой же одинокий, как и мы с Лелем, но
еще более несчастный, согнутый под бременем своей болезни и своего страха.
дремал, а может быть, не слышал сквозь теплые наушники и поднятый
воротник.
закрепить наметившуюся добрую традицию и выпить горячего портвейна.
хозяина, и я посвятил его в свой замысел. Я встретил полное понимание.
туда, Петер, а я пойду распоряжусь.
греть озябшие руки. Я слышал, как хозяин ходит по холлу, как он что-то
бубнит Кайсе и опять ходит по холлу, щелкая выключателями, потом шаги его
затихли, а наверху в столовой смолкла музыка. Грузно ступая по ступенькам
лестницы, он снова спустился в холл, негромко выговаривая Лелю: "Нет-нет,
Лель, не приставай, - говорил он строго. - Ты опять совершил это
безобразие. На этот раз прямо в доме. Господин Олаф жаловался мне, и это
позор. Где это видано, чтобы добропорядочная собака..."
Я вспомнил, как лихо Олаф отплясывал в столовой с чадом, и мое злорадство
усилилось. Поэтому, когда Лель с виновато опущенной головой подошел ко
мне, цокая когтями, и сунул холодный нос мне в кулак, я потрепал его по
шее и шепнул: "Молодец, собака, так ему и надо!"
задребезжали стекла, и я услышал отдаленный мощный грохот. Лель вскинул
голову и приподнял уши. Я машинально поглядел на часы - было десять часов
две минуты. Я ждал, весь напрягшись. Грохот не повторялся. Где-то наверху
с силой хлопнула дверь, звякнули кастрюли на кухне. Кайса громко сказала:
"Ой, господи!" Я поднялся, но тут раздались шаги, и в каминную вошел
хозяин с двумя стаканами горячего пойла.
уселся в свое кресло. Я был совершенно спокоен. Обвалы меня не пугали, а
портвейн, вскипяченный с лимоном и корицей, был превыше всяческих похвал.
Хорошо! - подумал я, устраиваясь поудобнее.
молча смотрел на раскаленные угли.
Мы отрезаны от внешнего мира.
голосом.
у вас, пожалуй, есть шанс вовремя вернуться на службу.
мистификатора.
Вернулся, наконец, ОН?
нами, - что ОН был на редкость сварливый и капризный тип, и если бы ОН
вернулся... Впрочем, о мертвых либо ничего, либо хорошо. Поговорим о
живых. Я рад, что у вас есть две недели в запасе, потому что раньше нас,
может быть, не и откопают.
Это может означать только то, что означало уже несколько раз за последние
десять лет: обвалом забило Бутылочное Горлышко, вы его проезжали,
единственный проход в мою долину.
севера. Теперь нам остается только ждать. Пока о нас вспомнят, пока
организуют рабочую бригаду...
впадем ли мы в людоедство?
разнообразить меню. Только я заранее предупреждаю: Кайсу я вам не отдам.
Можете обгладывать господина дю Барнстокра. Он выиграл у меня сегодня
семьдесят крон, старый мошенник.
только фирменной наливки у нас сто двадцать бутылок.
стаканов. Мне было хорошо как никогда. Я обдумывал возникшие только что
перспективы, и чем больше я их обдумывал, тем больше они мне нравились.
Потом хозяин вдруг сказал:
впечатление, что я потерял хороших клиентов.
запутались в вашей паутине, и у них теперь нет никаких шансов выбраться
раньше, чем через две недели. А какая реклама! Все они потом будут
рассказывать, как были погребены заживо и чуть не съели друг друга...
Но ведь мух могло быть и больше, сюда вот-вот должны были приехать друзья
Хинкуса...
продиктовал телеграмму.
вот так.
друзья, которые согласны разделить с ним его одиночество. Хотя... почему
бы и нет? Пуркуа па, так сказать...
обсудили, как бы поэффектнее оповестить остальных гостей о том, что они
замурованы заживо, и решили несколько мировых проблем, а именно: обречено
ли человечество на вымирание (да, обречено, однако нас к тому времени уже
не будет); существует ли в природе нечто недоступное познавательным
усилиям человека (да, существует, однако нам этого никогда не познать);
является ли сенбернар Лель разумным существом (да, является, однако
убедить в этом дураков ученых не представляется возможным); угрожает ли
Вселенной так называемая тепловая смерть (нет, не угрожает, ввиду наличия
у хозяина в сарае вечных двигателей как первого, так и второго рода);
какого пола Брюн (здесь я доказать ничего не сумел, а хозяин высказал и
обосновал странную идею, будто Брюн - это зомби, то есть оживленный магией
мертвец, пола не имеющий)...
разрешением ложиться спать. Мы ее отпустили. Глядя ей вслед, хозяин
Пехов Алексей
Соломатина Татьяна
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Василенко Иван
Посняков Андрей