машины. Одна машина остановилась, водитель распахнул дверцу, перегнулся с
сиденья, и его стошнило. Он вяло выругался, вытер рот ладонью, хлопнул
дверцей и уехал. Он был немолодой, краснолицый, в пестрой рубашке на голое
тело. Римайер, наверное, спился. Это случается довольно часто: человек
старается, работает, считается ценным работником, к нему прислушиваются и
ставят его в пример, но как раз в тот момент, когда он нужен для
конкретного дела, вдруг оказывается, что он опух и обрюзг, что к нему
бегают девки, что от него с утра пахнет водкой... Ваше дело его не
интересует, и в то же время он страшно занят, он постоянно с кем-то
встречается, разговаривает путано и неясно, и он вам не помощник. А потом
вы охнуть не успеваете, как он оказывается в алкогольной лечебнице, или в
сумасшедшем доме, или под следствием. Или вдруг женится - странно и
нелепо, и от этой женитьбы отчетливо воняет шантажом... И остается только
сказать: "Врачу, исцелися сам..."
он всегда все знает. Вы еще не успеете закончить техконтроль и выйти из
корабля, а он уже на "ты" с дежурным поваром базы, уже с полным знанием
дела участвует в разборе конфликта между командиром Следопытов и главным
инженером, не поделившими какой-то трозер, техники уже организуют в его
честь вечеринку, а замдиректора советуется с ним, отведя его в угол...
Бесценный Пек! А в этом городе он родился и прожил здесь треть жизни.
найти адрес и телефон Пека Зеная. Мне предложили подождать. В будке, как
всегда, пахло кошками. Пластиковый столик был исписан телефонами,
разрисован рожами и неприличными изображениями. Кто-то, видимо, ножом
глубоко вырезал печатными буквами незнакомое слово "слег". Я приоткрыл
дверь, чтобы не было так душно, и смотрел, как на противоположной, теневой
стороне улицы у входа в свое заведение курит бармен в белой куртке с
засученными рукавами. Потом мне сообщили, что Пек Зенай, по данным на
начало года, обитает по адресу: улица Свободы, 31, телефон 11-331. Я
поблагодарил и тут же набрал этот номер. Незнакомый голос сообщил, что я
не туда попал. Номер телефона правильный и адрес тоже, но Пек Зенай здесь
не живет, а если и жил раньше, то неизвестно, когда и куда выехал. Я дал
отбой, вышел из будки и перешел на другую сторону улицы, в тень.
чего там, побеседуем... Скучно.
лекция по философии неооптимизма. Читает знаменитый доктор философии Опир
из столицы.
Позавчера девчонок в ночном клубе разогнали, а теперь у них, значит,
лекции. Ничего, мы им еще покажем лекции!
меня глаз острый. Он еще только к двери подходит, а я уже вижу: интель.
Ребята, говорю, интель идет! А ребята у нас как на подбор, сам Дод каждый
вечер после тренировок у меня сидит. Ну, он, значит, встает, встречает
этого интеля в дверях, и не знаю уж, о чем они там беседуют, а только
налаживает он его дальше. Правда, иной раз они компаниями бродят. Ну,
тогда, чтобы, значит, скандала не было, дверь на стопор, пусть стучаться.
Правильно я говорю?
надоедают необычайно быстро.
попятился и задвинул за собой стеклянную дверь.
опрокидываю стаканчик. Он что-то сказал и ушел в глубину заведения. Было
видно, как он бесцельно бродит между пустыми столиками. Заведение
называлось "Улыбка". Я улыбнулся и пошел дальше.
облепленный заманчивыми рекламами грузовик-фургон. Задняя стенка его была
опущена, и на ней, как на прилавке, горой лежали разнообразные вещи:
консервы, бутылки, игрушки, стопы целлофановых пакетов с бельем и одеждой.
Двое молоденьких девчушек щебетали сущую ерунду, выбирая и примеряя
блузки. "Фонит", - пищала одна. Другая прикладывая блузку так и этак,
отвечала: "Чушики, чушики, и совсем не фонит". - "Возле шеи фонит". -
"Чушики!" - "И кресток не переливается..." Шофер фургона, тощий человек в
комбинезоне и в черных очках с мощной оправой, сидел на поребрике,
прислонившись спиной к рекламной тумбе. Глаз его видно не было, но, судя
по вялому рту и потному носу, он спал. Я подошел к прилавку. Девушки
замолчали и уставились на меня, приоткрыв рты. Им было лет по шестнадцати,
глаза у них были как у котят - синенькие и пустенькие.
эту.
иллюстрациями, о каких я никогда и не слыхал. Была "Перемена мечты" с
предисловием Сарагона. Был трехтомник Вальтера Минца с перепиской. Был
почти весь Фолкнер, "Новая политика" Вебера, "Полюса благолепия"
Игнатовой, "Неизданный Сянь Ши-куй", "История фашизма" в издании "Память
человечества". Были свежие журналы и альманахи, были карманные Лувр,
Эрмитаж, Ватикан. Все было. "И тоже фонит..." - "Зато растопырочка!" -
"Чушики..." Я схватил Минца, зажал два тома под мышкой и раскрыл третий.
Никогда в жизни не видел полного Минца. Там были даже письма из
эмиграции...
личных потребностей.
пакетов с блузками, они перебежали на другую сторону улицы и там
остановились, глядя на нас.
Надо бросать всю эту затею. Где вы живете?
полный Щедрин, его я даже не выставляю, вся Библиотека классики, вся
"Золотая библиотека", полные "Сокровища философской мысли"...
его в штаны!.. А Слия вы знаете?
сказал бы доктор Опир.
человек. Конечно, индивидуализм. Но он по крайней мере говорит то, что
думает, и делает то, о чем говорит... Я вам достану Слия... Послушайте, а
вот это вы видели? А это?
лице его было умиление.
брюзгливо сказала:
Курылев Олег
Круз Андрей
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Майер Стефани
Шилова Юлия