Чтение 13–й страницы книги ~Милый друг~

дакции.

И вышел.

Быстрым шагом идя домой, он ворчал себе под нос: "Ладно, сами сейчас
напишем, вот увидите..."

Вдохновляемый злобой, Дюруа вошел к себе в комнату и тут же сел за
работу.

Он развивал сюжет, намеченный г-жой Фсфестье, нагромождая детали, за-
имствованные из бульварных романов, невероятные происшествия, вычурные
описания, мешая дубовый язык школьника с унтер-офицерским жаргоном. За
час он успел написать статью и, довольный собою, понес этот ералаш в ре-
дакцию.

Сен-Потен, первый, кого он там встретил, с видом заговорщика крепко
пожал ему руку.

- Читали мою беседу с индусом и китайцем? - спросил он. - Не правда
ли, забавно? Париж от нее в восторге. А ведь я их и в глаза не видел.

Дюруа еще ничего не читал; он тотчас же взял газету и стал просматри-
вать длинную статью под заглавием "Индия и Китай", а Сен-Потен в это
время показывал ему и подчеркивал наиболее интересные места.

С деловым, озабоченным видом, отдуваясь, вошел Форестье.

- Вы уже здесь? Весьма кстати. Вы мне оба нужны.

И он дал им указания насчет того, какие именно сведения политического
характера они должны раздобыть к вечеру.

Дюруа протянул ему свою рукопись.

- Вот продолжение статьи об Алжире.

- Очень хорошо, давай, давай, я покажу патрону.

На этом разговор кончился.

Сен-Потен увел своего нового коллегу и, когда они были уже в коридо-
ре, спросил:

- Вы заходили в кассу?

- Нет. Зачем?

- Зачем? Получить деньги. Жалованье, знаете ли, всегда нужно забирать
за месяц вперед. Мало ли что может случиться.

- Что ж... Я ничего не имею против.

- Я вас познакомлю с кассиром. Он не станет чинить препятствия. Пла-
тят здесь хорошо.

Дюруа получил свои двести франков и, сверх того, двадцать восемь
франков за вчерашнюю статью; вместе с остатком жалованья, которое ему
выдали в канцелярии, это составляло триста сорок франков.

Никогда еще не держал он в руках такой суммы, и ему казалось, что
этого богатства должно хватить бог знает на сколько.

Сен-Потен, в расчете на то, что другие уже успели раздобыть нужные
ему сведения и что при его словоохотливости и уменье выспрашивать ему
ничего не будет стоить выпытать их, предложил Дюруа походить с ним по
редакциям конкурирующих между собою газет.

Вечером Дюруа освободился и решил махнуть в Фоли-Бержер. Задумав
пройти наудачу, он отрекомендовался контролю:

- Я Жорж Дюруа, сотрудник "Французской жизни". На днях я был здесь с
господином Форестье, и он обещал достать мне пропуск. Боюсь только, не
забыл ли он.

Просмотрели список. Его фамилии там не оказалось. Тем не менее конт-
ролер был так любезен, что пропустил его.

- Ничего, проходите, сударь, - сказал он, - только обратитесь лично к
директору - он вам, конечно, не откажет.

Войдя, Жорж Дюруа почти тотчас же увидел Рашель, - ту женщину, с ко-
торой он отсюда ушел в прошлый раз.

Она подошла к нему.

- Здравствуй, котик. Как поживаешь?

- Очень хорошо, а ты?

- Тоже недурно. Знаешь, за это время я два раза видела тебя во сне.

Дюруа был польщен.

- Ах, ах! К чему бы это? - спросил он, улыбаясь.

- А к тому, что ты мне нравишься, дурашка, и что мы можем это повто-
рить, когда тебе будет угодно.

- Если хочешь - сегодня.

- Очень даже хочу.

- Ладно, но только вот что...

Дюруа замялся, - его несколько смущало то, что он собирался сказать
ей.

- Дело в том, что я нынче без денег: был в клубе и проигрался в пух.

Учуяв ложь инстинктом опытной проститутки, привыкшей к торгашеским
уловкам мужчин, она посмотрела ему прямо в глаза.

- Лгунишка! - сказала она. Нехорошо так со мной поступать.

Дюруа сконфуженно улыбнулся:

- У меня осталось всего-навсего десять франков, хочешь - возьми их.

С бескорыстием куртизанки, исполняющей свою прихоть, она прошептала:

- Все равно, миленький, я хочу только тебя.

Не отводя восхищенного взора от его усов, Рашель с нежностью влюблен-
ной оперлась на его руку.

- Выпьем сперва гренадину, - предложила она. - А затем пройдемся ра-
зок. Мне бы хотелось пойти с тобой в театр, просто так, - чтобы все ви-
дели, какой у меня кавалер. Мы скоро пойдем ко мне, хорошо?

Он вышел от нее поздно. Было совсем светло, и он тотчас же вспомнил,
что надо купить "Французскую жизнь". Дрожащими руками развернул он газе-
ту - его статьи там не было. Он долго стоял на тротуаре и, все еще наде-
ясь найти ее, жадно пробегал глазами печатные столбцы.

Какая-то тяжесть внезапно легла ему на сердце. Он устал от бессонной
ночи, и теперь эта неприятность, примешавшаяся к утомлению, угнетала
его, как несчастье.

Придя домой, он, не раздеваясь, лег в постель и заснул.

Несколько часов спустя он явился в редакцию и прошел в кабинет изда-
теля.

- Меня крайне удивляет, господин Вальтер, что в сегодняшнем номере
нет моей второй статьи об Алжире.

Издатель поднял голову и сухо сказал:

- Я просил вашего друга Форестье просмотреть ее. Он нашел, что она
неудовлетворительна. Придется вам переделать.

Дюруа был взбешен, он молча вышел из кабинета и бросился к Форестье.

- Почему ты не поместил сегодня моей статьи?

Журналист, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на стол, прямо
на свою рукопись, курил папиросу. С кислым выражением лица он раздельно
и невозмутимо произнес глухим, словно доносившимся из подземелья голо-
сом:

- Патрон признал ее неудачной и поручил мне вернуть ее тебе для пере-
делки. Вот она, возьми.

И он показал пальцем на листы, лежавшие под пресспапье.

Дюруа не нашелся, что на это ответить, - до того он был удручен. Он
сунул свое изделие в карман, а Форестье между тем продолжал:

- Отсюда ты пойдешь прямо в префектуру...

Он назвал еще несколько присутственных мест, куда надлежало зайти, и
указал, какого рода сведения ему нужны сегодня Дюруа, так и не найдя,
чем уколоть Форестье, удалился.

На другой день он опять принес статью. Ему ее снова вернули. Переде-
лав ее в третий раз и снова получив обратно, он понял, что поторопился и
что только рука Форестье способна вести его по этой дороге.

Он уже не заговаривал о "Воспоминаниях африканского стрелка", он дал
себе слово быть покладистым и осторожным, поскольку это необходимо, и, в
чаянии будущих благ, добросовестно исполнять свои репортерские обязан-
ности.

Он проник за кулисы театра и политики, в кулуары палаты депутатов и в
передние государственных деятелей, он изучил важные физиономии чиновни-
ков особых поручений и хмурьте, заспанные лица швейцаров.

Он завязал отношения с министрами, привратниками, генералами, сыщика-
ми, князьями, сутенерами, куртизанками, посланниками, епископами, свод-
никами, знатными проходимцами, людьми из общества, извозчиками, официан-
тами, шулерами, он сделался их лицеприятным и в глубине души равнодушным
другом, и, беспрестанно, в любой день и час, сталкиваясь то с тем, то с
другим, толкуя с ними исключительно о том, что интересовало его как ре-
портера, он мерил их всех одной меркой, на всех смотрел одинаково, всем
давал одну и ту же цену. Сам себя он сравнивал с человеком, перепробо-
вавшим одно за другим всевозможные вина и уже не отличающим шатомарго от
аржантейля.

В короткий срок из него вышел замечательный репортер, который мог ру-
чаться за точность своей информации, изворотливый, сообразительный, рас-
торопный, настоящий клад для газеты, как отзывался о нем разбиравшийся в
сотрудниках, старик Вальтер.

Тем не менее он получал всего лишь десять сантимов за строчку и двес-
ти франков жалованья, а так как в кафе, в ресторанах все очень дорого,
то он вечно сидел без денег и приходил в отчаяние от своей бедности.

"В чем тут секрет?" - думал он, видя, что у некоторых его коллег кар-
маны набиты золотом, и тщетно старался понять, какие неизвестные ему
средства применяют они, чтобы обеспечить себе безбедное существование.
Зависть снедала его, и ему все мерещились какие-то необыкновенные подоз-
рительные приемы, оказанные кому-то услуги, особого рода контрабанда,
общепринятая и дозволенная. Нет, он должен во что бы то ни стало разга-
дать эту тайну, вступить в этот молчаливый заговор, раздвинуть локтями
товарищей, не приглашающих его на дележ добычи.

И часто по вечерам, следя из окна за проходящими поездами, он обдумы-
вал план действий.