осталось стоять само.
загорелись масляные светильники.
богов и просто людей из мягкого камня мрамора, из бронзы, кости, из дерева
и серебра, даже из золота. Чужие бывали округло-гладкие, великолепные, на
глаз мягкие вопреки твердости камня или металла. Не таков был Перун, и не
то было ему нужно. Бог слободской дружины явился воином, которому нужна не
красота, а сила. Не угождать женщинам, а советовать и помогать мужчинам
хотел Перун.
выпуклыми бровями сидели красные глаза - драгоценные лалы. Рот был как
рана, усы длинные, вислые. На прижатых к телу руках торчали могучие мышцы,
грудь была выпучена над впалым животом - признаком сильного мужества. Бог
опирался на землю длинными ступнями. Он был гол, но вооружен - два меча,
секира-топор, ножи. Дубовое дерево было искусно вырезано. Пальцы рук
переходили в рукоятки мечей, в древко секиры - тело сливалось с оружием,
нельзя было сказать, где кончалось одно и начиналось другое.
божества руководили создателем образа Перуна. Бог мужей вдохновлял и
потрясал. Впоследствии, выйдя на площади градов, в священные рощи на
холмах, Перун смягчился, облекся мягкой плотью. А здесь, на границе
росского языка, он был необходимым образцом беспощадного мужества сторожа
от Степи. Оттуда, с юга, всегда шли войны, насилие, истребление. Ничего,
кроме войны, насилия, истребления, нельзя было противопоставить
кочевникам, чтобы сохранить род людей, возделывавших лесные поляны.
образец. В Перуне не было мечты о заоблачном мире Сварога, о вечной жизни
души, о вознаграждении за боль, за муки, за смерть. Сварог был богом для
всех людей, для детей, женщин и немощных стариков, размышляющих о конце
жизненного пути. Сварог помогал воину надеждой встретить на небе друга.
Перун звал к битве.
Ратибору. - Вот твой бог и вот твои братья. Мы - дружина Перуна, один за
всех, и все за одного. Мы выше рода, мы сила росского языка, меч и щит. Не
воля князь-старшин правит нами, а наша воля. Я князь дружины. Ты хочешь
быть с нами, Ратибор? Клянись Перуном, Ратибор!
угли, раздули маленьким мехом синее пламя. Светильники погасли, сквозь
угольный чад был слышен запах раскаленного железа.
приказал Всеслав.
деревянной ручке. Конец железа рдел звездочкой. Скосив глаза, Ратибор
смотрел, как звездочка приблизилась к левой подмышке. Ожог, боль, запах
паленых волос и горелого мяса.
живым телом. Два меча, скрестившись, указывали на четыре стороны света,
напоминая о вечной верности братству.
- клятву скрепят смешением братской крови.
зверем, в местах, обильно родящих хлеб и овощи на полянах, обнаженных
топором и огнем, обычай побратимства ограничивался узким кругом товарищей.
Несколько охотников, искателей новых земель и богатств, братались кровью,
выражая крепость товарищества и обещая друг другу поддержку во всех
трудностях жизни в нетронутых Черных Лесах.
смыкались не двое, здесь были нужны стены десятков и сотен братьев.
в крови. Смешение крови больше роднит людей, чем мужа и жену соединяют
брачные объятия. Братство крови сильнее братства рода.
точили не щадя. Из полной чаши Всеслав помазал губы, грудь, руки и ноги
Перуна. Остальное слил в пламя углей. Запах особенной гари поражал и
запоминался навсегда. Так вознеслось свидетельство нерасторжимой связи
дружины.
размерами, как другие, в которых могут поместиться и тридцать и сорок
слобожан. Всеславова постель устроена близ двери. Около ларь с запасной
княжьей одеждой, оружием. Все остальное место занято слободским запасом.
Тут и оружие, которое для сохранности смазывают жиром, тут и одежда. Чтобы
тля и червь не попортили рубахи, штаны, шубы, плащи, сапоги, запас
перебирают, проветривают под присмотром самого воеводы.
спать под шкурой сладко на любом морозе. Всеслав и зимой ходит с
распахнутой грудью.
Всеслав взнуздал коня и поскакал провести ночь в роду, под родительской
кровлей.
коня через жерди, заграждавшие въезд от бродячей скотины. На скаку он
спрыгнул у своих ворот, мигом отвалил тяжелое полотнище. Жена выбежала
навстречу. Всеслав молча бросил женщине конец повода.
Анея-ведунья.
руках - будто бы будет сильный парнишка.
непослушном Ратиборе, думая про себя: "Эк, болтлива старость: где нужно
пять слов, тратит десятки..."
родами. А Краса, тщетно прождав мужа в супружеской постели, заснула в злых
слезах. Лились они втихомолку - женщина стыдилась мужа, тестя, домашних.
Проснувшись под утро, Краса опять ждала, и опять тщетно.
ему бы не выжить. Всеслав, как нарочно, ехал шагом и не оглянулся ни разу.
хвалил за каждую малость погожую сноху. И правда, Краса, оправившись от
родов, на диво похорошела.
проста. Чтобы выкупить перед матерью своих внуков жесткое сердце сына,
Горобой сделал у себя во дворе Красу полноправной хозяйкой. Второй сын
Горобоя с женой и вдова третьего сына слушались Красу, как старшую. Что же
еще в стариковой власти!
желания, о другом она и не думает. Крепок родовой уклад. Все-то на виду,
все-то так слажено, что и в голову ничего, кроме положенного, не идет.
Живет мечта о ком-то, чудесном. Но за мечту женщина в ответе не бывает.
Для Ратибора такая ранка дело пустое. Зверь поранит сильнее, когда его
живого вынимаешь из тенет. В воинских забавах-уроках больше доставалось от
меча, от дубины. Конец копья царапал больнее, тупая стрела била, как
камень, и долго мозжило битое место.
слободе, кровь Ратибора смешалась с кровью Всеслава, и ныне они братья.
народился, идет ко второй четверти. Унялся пыл Ратибора, и ему стыдно ныне
сказать: из-за хазаринки.
желаньем держит человека невидимой рукой.
упрямством он борется в сердце нового брата-дружинника. Долг перед родом
обязывал князя.
Анее и Горобою. Нерожденный ребенок все одно, что павший в бою слобожанин.
Семя зачахнет, род иссохнет как дерево с источенным корнем. Не повелось
еще в росском роду и самое малое дело валить на товарища. Был сыном -
будешь отцом, и никто тебя не заменит.
не чаще ходить, чем ты ходишь.
Шломо Вульф
Ларссон Стиг
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Елманов Валерий