из одного котла с черноухими. Почему я должен тратить свой острый разум,
нюх свой, свою расторопность на благо тупых двуногих скотов? Не умеют жить
- пусть пропадут, бес бы их забрал. Мы должны заботиться о самих себе. Вот
рука. Куда загибаются пальцы? Внутрь, а не наружу. Ясно? Пора, как
говорится, взнуздать коней. Посадим Спаргапу на белый войлок, я выдам за
него райаду - и мы с вами будем вертеть этим безрогим теленком, как
заблагорассудится.
сапоги, напялил длинный, до пят, халат. Шальной ветер как раз переменился,
дым ударил в полы халата и, не найдя прохода у ног старейшины, ринулся,
клубясь, кверху, и плотно забил широко раскрытый рот Фрады.
до конца "Спаргапу".
хаумаварка. Но тут кучка верных Фраде старейшин дружно подхватила его
коварный призыв:
благе забочусь! Не хотите - как хотите. По мне, хоть козла вожаком
изберите, хоть корову царицей назначьте. Не все ли равно? Фрада и за
коровой не сгинет.
нравится, он обязан поддерживать своего старейшину. Речь Фрады всколыхнула
собрание. Речь Фрады поколебала твердость и прямоту суждений. Речь Фрады
вызвала разброд в мыслях и высказываниях.
пробегает, оскалив зубы, между косяками.
несколько частей, не согласных одна с другой.
приковылял старый пастух с растрепанной бородой, в драных штанах, седой.
растущих в песках и не дающих тени, вдруг ожило, зашевелилось и, неуклюже
ступая, притащилось на совет. Так он был сух, сутул, морщинист и жилист.
вьюг, пыль, соль, едкий дым степных пожарищ, отливала дикой глянцевитой
теменью, словно слой пустынного загара на древнем камне.
светила, изъеденные песком, на лету хрустящим в пору ураганов и бурь.
держалась на ступнях ног, выгнутых округлыми боками мохнатых коняг, на
которых сак, сколько помнил себя, передвигался, ел, пил, спал, хворал,
видел сны, обнимался и дрался.
толщи толщ медноликой толпы.
костра и растет на пронизывающем ветру с ягнятами и щенятами.
жизни, даже не подозревая, что она может быть иной.
детях, о песке и лошадях, кто не умеет говорить и смеяться, держится
всегда в стороне, стыдится себя, сам не зная - почему, и страсть как не
любит выступать на советах.
ногой ластившихся к нему собак. Он откашлялся, отхаркался, высморкался и
сплюнул прямо в священный костер. - Вот что, честная мать. Стада... э...
э... вытоптали всю окрестность. Травы нет. Пора, честная мать, двинуться
вниз по реке, на нетронутые пастбища. Чего же вы расселись? Дела у вас
нету, что ли?
слушались отца. Погиб отец - слушались мать, пока и она... Умер Белый отец
- осталась жена. - Старик махнул скомканной шапкой в сторону Томруз. - Вот
она и умна, и скромна, и добра, и все такое. Пусть, честная мать, и будет
нашей матерью. Какого, к бесу, нужно еще вождя?
него лохматую голову и пошел, не оглядываясь, от костра, исчез так же
незаметно, как и появился.
дюнах, меж которых он пас коней - проникли в грубоватые сердца, как шипы
этих кустарников проникали, бывало, в его обветренную грудь.
жгучую боль прояснения.
царскую плотину. Влага сначала тихо, исподволь, скапливалась у преграды.
Но чем выше она поднималась, тем ворчливей становилась река. У плотны
закружились водовороты. И вот гигантская жидкая лавина навалилась всей
мощью и тяжестью на сооружение, пробила брешь в толще хвороста и глины и с
оглушительным ревом опрокинулась на отмели мирно дремавшего старого
протока.
множась и ширясь от мгновения к мгновению, громоподобный крик:
Туране. Пришли времена разброда и беззакония. Так ведь, а, высокомудрый
Дато?
отняла у тебя белый войлок? А, досточтимый?
поносят доброго, безответного Дато. Правду говорят: "Когда змея становится
старой, лягушка ездит на ней верхом". Нет, я не молчал бы! Молчать и
смотреть, как Томруз возносит Хугаву? Ох! Почему, ты думаешь, она во всю
глотку кричала за него на совете? Говорят...
не позволю! Я им покажу.
бранью:
свете не сыщешь. Тьфу! И довелось же несчастному Фраде родиться среди
саков поганых! Разве не мог сотворить меня бог где-нибудь в Парсе? Неужели
ему было бы так уж трудно создать Фраду где-нибудь в Бабире, а? Не
захотел, дурной старик. Поленился. И ты хороша! - накинулся он на дочь. -
Не сумела покруче окрутить своего недоумка. Слюнтяй проклятый! Больше и на
полет стрелы не подпускай его к себе.
толпу? Но - надо же сорвать на ком-нибудь злость? Райада понурилась. Фрада
всполошился, замахал руками.
обижайся на отца. Ради кого хлопочет отец? Ради Райады. Мы с тобой - одни
на земле. Озлобишься! Была бы мать жива... Иди переоденься. Отдыхай. А я
на свирели поиграю, хорошо? Тяжко на душе.
бусы, браслет, платье, бережно уложила их в окованный медью сундук. Села,
опустила голову на голые колени.
передернулась на ковре. Где ты, Спаргапа? Где ты? Вождь или не вождь - все
равно ты нужен Райаде...
роняла россыпь приглушенно-звенящих капель.
порывами проносился теплый ветер.
забилась в сладостно-горьком плаче.
сакским законам девушка сама себе хозяйка. Порывалась, но не уходила.