Чтение 13–й страницы книги ~Маслав~

Собек - простой человек, - не боялся ничего. Долива был бы очень рад
избегнуть всякой встречи с Маславом, но делать было нечего. В городище
сильно истощились запасы пищи: попасть в руки черни - значило то же самое,
что положить голову под плаху, следовательно, надо было искать
каких-нибудь путей к спасению.

Проводником Доливе дали старого Собка, который не терял присутствия
духа в самых затруднительных случаях; он остался верен себе и на этот раз,
когда надо было постоянно обходить стороною вооруженные отряды, избегать
поселений и прокрадываться чаще ночью, чем днем. Собек провел его так
искусно, что они, не встретив никого по дороге, прибыли целыми и
невредимыми на берег Вислы. Вшебор, который сначала говорил очень уверенно
о встрече с Маславом и надеялся на его дружбу, теперь, когда увидел перед
собой город и представил себе, как он предстанет перед Маславом, задумался
не на шутку.

Он уже начал сильно сомневаться в том, как его примут и вспомнят ли о
прежней дружбе. С тех пор, как они оба встречались при дворе, - многое
изменилось, а вести, доходившие со всех сторон о Маславе, не предвещали
ничего доброго.

Но нельзя же было возвращаться назад!

Собек молча взглянул ему в глаза и указал на реку.

Вшебору пришло в голову, нельзя ли как-нибудь, не открывая своего
имени, издали все высмотреть и не встречаться совсем с Маславом. Здесь
было много народа, и они могли незаметно вмешаться в толпу. Что из этого
выйдет, он и сам не знал. Они ехали шаг за шагом, и Долива еще придерживал
свою лошадь. Поначалу они договорились с Собком, что он постарается
добраться до самого Маслава. Но теперь это казалось и неудобным, и
опасным.

- Послушайте-ка, - тихо сказал Вшебор товарищу. - Не лучше ли будет
не лезть на рожон, а только издали присмотреться? Нас здесь никто не
знает.

- Как вы решите, так и будет, - возразил Собек. - Я ничего не знаю!

- Но как вы думаете? - спросил Долива.

Вместо ответа Собек указал ему рукой на Вислу. Они стояли на лугу, на
открытом месте.

Отсюда видны были, как на ладони, - неподалеку от них, на реке, две
связанных вместе большие ладьи, на которых гребли к тому месту, где они
стояли.

В ладьях были кони и люди.

Вшебор увидел издали, что люди были вооружены и одеты в рыцарскую
одежду, и, верно, это были какие-нибудь знатные рыцари, потому что доспехи
их блестели на солнце; на голове у одного из них развивался красный
султан, а на плечи был накинут богатый плащ, из под которого сверкало
оружие.

Мальчик, стоявший позади него, держал в руках птицу, другой слуга
приманивал взлетевшего кверху сокола, а третий держал на привязи собак.

Лиц еще нельзя было различить.

Впереди стоял мужчина с султаном на шапке, а несколько поодаль -
придворные его или слуги. Должно быть, они ехали на берег Висляны на
соколиную охоту.

Не трудно было отгадать, кто был тот, кто мог свободно забавляться
охотой в такое время.

Таким образом, счастливый или несчастный случай, как раз в минуту
нерешимости и колебания, облегчил Вшебору выполнение задачи.

Уклониться от встречи было невозможно, спасаться бегством - опасно,
значит, надо было смело идти на встречу судьбе.

Так и решил в душе Долива.

Не задерживая больше коня, он спокойно поехал вперед, а тем временем
и ладьи пристали к берегу, и можно уже было различить лица сидевших в них
людей.

Вшебор узнал Маслава, хотя он сильно изменился с того времени, когда
Долива помнил его взбалмошным и дерзким мальчиком при королевском дворе.
Он держался, или вернее, старался держаться с княжеским достоинством.

Бедно одетые, Вшебор и его спутник не привлекли его внимания, -
Маслав горделиво осматривался по сторонам. Заложив руки в боки, задрав
кверху голову и поставив одну ногу на край ладьи, он имел такой вид, как
будто ему хотелось поскорее выскочить на землю.

Человек этот, крепкий и ловкий, - был словно вырублен секирой.

Сквозь панскую внешность в нем ясно проглядывала холопская кровь.
Лицо у него было румяное, обветренное и самое обыкновенное; в маленьких,
юрких глазках и рыжей бородке не было ровно ничего княжеского, но он был
силен и хорошо сложен, к так как ему, видимо, везло в жизни, то он
возомнил о себе и держался с людьми надменно и свысока. Его светлые брови
непрерывно морщились и даже, когда он молчал, казалось, что он обдумывает
новые приказания, чтобы ни на минуту не сойти с того пьедестала, на
который ему удалось взобраться. С первого взгляда в нем чувствовалась
сильная и предприимчивая натура, которая ни перед чем не останавливалась.

Когда ладьи приблизились к берегу, и всадники подъехали ближе,
Маслав, окинув взглядом их серые сермяги, хотел с пренебрежением
отвернуться от них, но что-то в лице Вшебора поразило его. Он не узнал его
сразу и, строго нахмурив брови, стал пристально всматриваться в него. В
это время Вшебор, не спеша, снял меховой колпак и поклонился ему.

Как раз в эту минуту Маслав, одетый совсем не по охотничьему, а так,
как будто собирался принимать у себя послов, - и в рыцарском поясе, с
которым он никогда не расставался, - готовился выйти на берег.

За ним шли его приближенные, одетые так же неуместно, как и он сам, в
колпаки с султанами, пояса и нарядные плащи.

Вшебор едва не рассмеялся при виде этой ненужной пышности, но во
время сдержался, принужденный думать о своей безопасности. Маслав, заметил
его поклон, вздрогнул и, взглянул на окружающих, по-видимому, собирался
отдать приказанье схватить его, но Вшебор, приблизившись к нему, сказал
вполголоса.

- Я к вашей милости, - пришел к вам с поклоном.

Маслав уже не сомневался, что видит перед собой прежнего знакомого.
Тревога снова овладела им, - он не знал, как отнестись к нему, и
недоумевал, что могло его сюда привести.

В нерешимости он отступил назад, присматриваясь к Вшебору.

Видя его колебания, Долива быстро распахнул сермягу и показал ему,
что кроме небольшого меча, у него не было больше никакого оружия. Топор
остался привязанным к седлу коня, с которого Долива сошел, оставляя его на
попечение Собка.

- Что вас сюда привело? Что вы хотите от меня? - заговорил Маслав,
стараясь придать своему голосу гневный и строгий тон. - Говори, да
поскорее, у меня нет времени!

Проговорив это, Маслав подступил к Вшебору, словно желая показать,
что он его не боится, а когда тот не сразу ответил, Маслав отошел от своих
людей, принудив и Вшебора следовать за собою.

- Милостивый пан! - начал Вшебор, - не так это легко рассказать в
двух словах свое дело. Вы знаете, что у нас теперь делается, и только вы
можете нам сказать, что будет с нами завтра. К вам и надо идти -
спрашивать, что делать дальше.

Маславу, видимо, польстило, что ему приписывают власть над будущим.
Его мужественное и энергичное лицо, обнаруживавшее в нем присутствие
большой звериной силы, - приняло выражение еще большей гордости и
самомнения, и он вымолвил без гнева уже.

- Что делать? Все, кто хочет сохранить голову на плечах, должен мне
повиноваться. Кроме меня, ни у кого здесь нет силы.

- Скоро мы освободимся от немецкого и чешского гнета, и я буду
править!

Говоря это, он оглянулся, чтобы проверить впечатление, которое
производили эти слова, и засмеялся диким, насильственным и не искренним
смехом.

Вшебор молчал, не поднимая головы. Маслав ударил рукой по мечу,
который висел у него за поясом.

- Спроси меня, по какому праву я буду править, - прибавил он. - Вот
мое право! Кто силен - тот и должен править, а у кого есть ум - у того
есть и сила, если же нет ума, - то и сила не поможет, потеряют ее, как они
там потеряли! - Он указал рукой на запад. - Обленившееся, ни к чему не
годное, онемеченное племя надо было выбросить за дверь, а крестьянам -
вернуть старую свободу и прежнюю веру. Мы должны жить по своему, а не
перенимать чужих обычаев. Не нужно нам ни чужих богов, ни чужих князей.
Пясты продавали нас императорам и папам. От немецких матерей рождались
онемеченные дети. - Казимир, мать, которого записалась в монахини, - пусть
себе сидит у дяди в Хольне и поет в хоре, - там его место, а не здесь на
царстве. Мы ведь не монахи!

Говоря это он шел вперед и бросал пытливые взгляды на Доливу,
подзадоривая себя собственными словами.

- Мазурская земля - моя, а со мной найдут пруссаки и литовцы; все те,
которые привязаны к своей старой вере. Нас - множество, а вас - горсть, да
и той скоро не станет. Земля без государя достанется тому, у кого сила. А
сила - у меня! У меня!

Он разгорячался все более, поглядывая на Вшебора. Но не дождавшись от
него никакого ответа, стал перед ним и повелительно сказал:

- Говори же мне, кто тебя послал?

К Доливе, в виду грозящей опасности, ввернулись мужество и
хладнокровие. Он равнодушно пожал плечами.

- Кто же у нас может послать? - сказал он. - Из старого рыцарства,
шляхты и магнатов немногие уцелели - на паству волкам. Мы, двое братьев,
спаслись от чехов и черни. Может быть найдется еще несколько человек
спасшихся и укрывшихся в лесах. Кто бы мог меня послать? Вы были когда-то
мне другом, теперь могли бы взять меня хоть в слуги! Моя жизнь не имеет