Чтение 13–й страницы книги ~Мастер и Маргарита~

- Кто украл Шутьку?

Об этом он знал, потому что похитителю приходилось
обращаться на кухню за едой для собаки. Повизгивающим мелком он
написал: "Доктор".

И словно вызванный заклинанием, явился Доктор.

- Ага! - сказал он, первым делом бросив взгляд на доску. -
Упомяни в разговоре ангела и ты услышишь, шелест его крыл! С
добрым утром, с добрым утром, с добрым утром. А почему это наши
детективы произносят имя целителя всуе? Нет-нет, не надо
отвечать. Это лишь шутка, уверяю вас. Ни малейшего осуждения.
Друзья Трясуна Мак-Турка имеют полное право обсуждать его
сколько душе угодно, в сущности - это честь для него, к которой
он относится более чем чувствительно - или чувственно, как
правильнее сказать? Но могу ли я осведомиться, в чем состоял
ваш столь лестный для меня вопрос?

Никки, ничтоже сумняшеся, ответил:

- Мы спрашивали, зачем вы украли Шутьку.

Доктор расстроился. Доктор был оскорблен в лучших чувствах.
Доктор поразмыслил, чем бы ему избыть свое горе, и простер к
детям руки.

- Дорогие мои, я должен вам все объяснить. Нам необходимо
держаться друг за друга. Недопонимание между друзьями - это
ужасно.

- Так зачем же?

- Нынче такой погожий денек, - ответил Доктор. - Не
подставить ли нам тела наши Господнему солнышку, чтобы там, на
приволье, закрыть этот сложный вопрос?

Денек оказался отнюдь не погожим. Из дверей ангара они
ступили в плотный туман, оставлявший впечатление жемчужин,
растворенных в снятом молоке. Сгустки тумана цеплялись за
гранитные выступы. Туман был настолько плотен, что даже вел
себя наподобие какого-то твердого тела, возвращая им эхо их
голосов, и заставляя шаги их звучать, словно в гулкой комнате
или пещере. Даже поступь босых детских ног отзывалась в этом
тумане. Птицы, сидевшие наверху по краю, не вспорхнули, когда
растворились двери. Они не могли себе этого позволить. Им
приходилось сидеть, где сидится, бесхитростно покорствуя
стихии. Когда исчезает надежда, исчезает и страх, а у птиц не
было сегодня надежды, что им удастся взлететь.

- Чего ради мы сюда вылезли? Мы же промокнем насквозь.

- Скорее уж свалимся.

- Держи Шутьку.

- Шутька! Шутька! Иди сюда, глупая! Упадешь!

- Терпеть не могу, когда Шутька гуляет вдоль обрыва, -
сказала Джуди. - Я знаю, считается, что собака не способна
споткнуться и все такое, но разве можно быть в этом уверенной?
Кроме того, она от рождения идиотка, правда, лапушка моя?

- Хорошаясобачея, - сказал Доктор. - Бедная собачея.

И тем обрек себя в глазах детей на вечное проклятие. Ибо
никто не вправе называть собак "собачеями".

- Ну, так как же?

- Как весьма основательно заметила твоя сестренка, нам,
может быть, лучше вернуться вовнутрь, пока мы не вымокли
окончательно.

Войдя в ангар, Доктор в нерешительности остановился, не
зная, куда повести детей. Он хотел выйти с ними наружу, потому
что, как и они, боялся микрофонов. Трансляционная система
относилась к числу тех тайн, в которые его не посвящали. А
поговорить было нужно.

- Может быть, ко мне, в операционную?

Это помещение было оборудовано победнее, чем те, в которых
располагалась техника. В нем царил беспорядок. Столик на
колесах хаотически покрывали сыворотки, ампулы, пузырьки,
заткнутые неподходящими пробками, дифтерийная сыворотка
соседствовала с пенициллином, а рядом валялись сломанные иглы
для подкожных инъекций и та штука, которой, заглядывая в горло,
прижимают язык, - ее покрывала ржавчина. Близнецы присели бок о
бок на черную кожаную кушетку. Джуди с неодобрением заметила,
что в эмалированном ведерке так и валяются заскорузлые куски
окровавленной корпии вперемешку с окурками.

- Так как же?

Доктор тяжело вздохнул.

- Важно было увести вас подальше от негра, детки. Я был
обязан извлечь вас оттуда.

Они обдумали сказанное, ничуть не веря в него.

- Он не в своем уме, - пояснил Доктор.

Джуди подумала: "Пожалуй, он простоват немного. Но разве
сумасшедшие так себя ведут?"

Доктор понял, о чем она думает.

- Нет-нет, он непростачок, все гораздо хуже. Он производит
такое впечатление, потому что душа у него добрая. И все-таки он
живет в иллюзорном мире, - как настоящий безумец. Советую вам
быть поосторожнее, когда остаетесь с ним один на один, и самое
главное, не доверяйте тому, что он говорит. Правильнее сказать,
что пишет. У нас, докторов, это называется галлюцинаторным
безумием. Прислушайтесь к словам человека, получившего
медицинское образование, детки, - это необходимо, поверьте, -
иначе вы можете попасть в чрезвычайно опасное положение.
Несчастный малый! Потомуто мы и держим его на острове, для него
остров - что-то вроде лечебницы. Большую часть времени Пинки
кроток, как агнец, такой услужливый, - сама доброта, - хотя в
голове у него полная каша. Потом вдруг, бах! Маниакальная
депрессия. Так что не верьте ни одному его слову.

- Он сказал, что это вы забрали Шутьку.

- Ну вот, видите. Потому мне и пришлось вас увести. Скажи
ему слово поперек, оспорь хотя бы единое из его представлений,
- и беды не миновать. Даже это утверждение опасно было бы
отрицать в присутствии Пинки.

- Значит, не вы?

Доктор сожмурился.

- Ой, ну что вы, право!

Вообще-то говоря, они и не видели, что могло бы его к этому
подтолкнуть.

- А зачем вы говорили на разные голоса, когда мы сидели
взаперти?

На лицеДоктораобозначилось обиженное выражение, придавшее
ему почти достойный вид.

- Всемувинойприсущеемнечувство юмора, - высморкавшись,
заявил он. - Живем мы на острове, от детей отвыкли. Вам следует
простить меня за это. Дружеское заблуждение.

- Почему нас здесь держат?

- И чем вы тут занимаетесь? - добавила Джуди. - Пока вы нам
не скажете, мы не сможем верить вашим словам, нам все будет
казаться неправдой.

- Об этом я и хотел побеседовать с вами. Погодите минутку,
помоему, у меня где-то были конфетки.

Он порылся в ящике стола и извлек оттуда покрытый пятнами
бумажный пакетик, содержавший то ли пилюли от кашля, то ли
какието пастилки, - близнецы с неохотой приняли их. Цвета
"конфетки" были черного, а на вкус отзывались смесью лакрицы с
черной смородиной.

- Я расскажу вам все с самого начала. Нам придется
разговаривать тихо. Перетяните кушетку в этот угол, подальше от
двери.

- Так вот, детки, - начал Доктор. - Вы несомненно слышали
такие слова: "совершенно секретно". Они относятся к вещам, о
которых разрешается упоминать только в Кабинете министров, да и
там еще не всегда. Разве что сэр Уинстон Черчилль может
позволить себе обсуждать их по закодированному телефону. Вот
над такими вещами мы и работаем на Роколле. Я сильно
сомневаюсь, следует ли мне говорить об этом, даже с вами!

- Если это такой секрет, - сказал Никки, - то не говорите.

- Обстоятельства принуждают меня к этому, - вот именно,
вынуждают обстоятельства. Ваше появление здесь, - свершившееся,
я мог бы сказать, по воле случая, заставляет меня открыть
правду.

Доктор подумал над сказанным и добавил:

- Вы понимаете, что мы пытались вас уничтожить? Трагический
выбор, детишки, но необходимый. Когда на одной чаше весов лежит
существование миллионов, какие-то две жизни приходится
сбрасывать со счетов. Таков научный подход.

- Мы догадываемся, что не сами в себя стреляли.

- Да. Да. Гхм! Ну что же, вам должно узнать правду, всю
правду и ничего, кроме правды. Тогда вы сможете составить
суждение касательно вставшей перед нами дилеммы.

Голос его упал до беззвучного кваканья, затем кое-как
выправился и превратился в шепот. Он наклонился к близнецам и
сказал:

- Мы работаем над тем, чтобы обезвредить водородную бомбу.

Близнецы ждали продолжения.