подал из угла голос Давид. - Разве можно, батя... - Орденов у меня шесть
штук, не нужно мне седьмого, Вася. - Это не ответ! - вставил Маслов.
собой тащил? Отговаривал, кто хотел лететь? - Ну, глупости сделали. Не
полетели, угрюмо сказал Маслов. - Пошли с тобой. Нам друг с другом юлить
ни к чему, не один пуд соли вместе съели. Ответь людям, батя. - Зачем на
смерть повел? - уже не крикнул, а скорее простонал Сомов. - Ну, сам на
ладан дышишь - твое дело, потешил свою командирскую спесь. А за что меня
погубил и этих сопляков? За что, - яростно ткнул пальцем в покрытые
заиндевевшим стеклом фотографии детей, - их сиротами сделал?
Знаете, что Макаров на Большую землю радировал? - "Поезд под угрозой
гибели" - радировал!
"Не огорчайте батю, ребята, пошли вместе..." Распелась канарейка! Вот и
пошли... Выхаркивай теперича легкие, чтоб батя не огорчался!
ты еще и подонок! - За подонка - знаешь? - Сомов рванулся к Игнату и
затих, прижатый к месту тяжелой рукой Леньки. - Драться не дам, я с
Игнатом согласный, - хмуро сказал тот. - Куда мне драться... - Лицо
Сомова скривилось, голос дрогнул, перешел в шепот: - Подохнуть бы
спокойно... - Все высказались? - тихо спросил Гаврилов.
Разнюнился... баба! Слюни распустил... На тот свет собрался? Туда тебе и
дорога, живые по такому сморчку плакать не будут! - И свирепо повернулся
к Валере: - Зачем их уговаривал, кто разрешил?! Пусть бы улетели к
чертовой матери, чем гирями на ногах висеть! Молчать, когда начальник
поезда говорит! (Все свирепея.) Да, виноват - баб в поход взял! Зачем
свой троллейбус бросил, если кишка тонка? (Сомову.) А ты чего писал "с
благодарностью принимаю приглашение", когда знал, что я не в Алушту
собрался? (Это Маслову.) Тьфу! Я вам дам помирать, на том свете тошно
будет!
легче, чем по Антарктиде ходить? А вы? (На братьев.) Полудохлый тюлень
веселее смотрит! Зарубите себе на носу каждый: помереть никому не
позволю. Пригоним хотя бы полпоезда в Мирный - ложись и помирай, кто
желает. Тебя, Сомов, отстраняю от машины, сдай Жмуркину Антону. С тобой,
Маслов, разговор особый. Всем пить чай и располагаться на отдых.
ребята, пока горячий.
Антонов, - разреши, батя, каждому по сигарете.
знал или не знал про солярку?
знал...докурил до пальцев сигарету, загасил в пепельнице, жестяной
крышке из-под киноленты...- все равно пошел бы!
благодарно кивнул, жадно затянулся. В походе одному делать нечего. С
Игнатом пошел бы, с Алексеем, с Давидом, с Валерой. "Коммунисты,
вперед!" - как когда-то на фронте... И Ленька небось посовестился бы
дядюшку, почти родного, бросать. А может, и еще кто.
Тошка? Куда задевался Тошка?"-затараторил Тошка. - А как в кино идти или
пряники жевать, про Тошку никто ни ползвука!
этот поход... Был у меня кореш - комбат Димка Свиридов, два года рядом
провоевали, сколько раз друг друга из беды вытаскивали - и счет потерял.
Да такое никто на фронте и не считал, там, как и у нас в полярке,
выручил друга - и знаешь: завтра он тебя выручит. Так я вот к чему.
Зимой сорок пятого Вислу форсировали, нужно было до зарезу с тыла
прорваться к деревне. Гаврилов рукой сдвинул посуду и при помощи вилок
показал, как располагались стороны. - А с тыла, вот здесь, по
разведданным, то ли было, то ли могло быть минное поле. Времени в обрез,
не возьмем деревню, посередь которой шло шоссе, - сорвется операция.
Сподручней всех заходить в тыл было свиридовскому батальону, а Димка, мы
ушам не поверили, стал тянуть резину: так, мол, и так, машины не в
порядке, личный состав неопытный, боеприпасов недокомплект... Что на
него нашло, никто понять не мог. Другой батальон с тыла бросили. На
минах три танка потеряли, остальные прорвались, взяли деревню... А со
Свиридовым я до конца войны не здоровался, на разу руки не подал. Не
знаю, где он сейчас, чем командует...
б на следующий год Восток закрыли, - закончил Гаврилов. - Я-то что, я
уже на излете, а вам жить да жить да людям в глаза смотреть...
капрона нервы, сам понимаешь. И помирать опять же никому не охота. - Не
помрем, - сказал Давид. - С Комсомольской дорога под горку пойдет,
полегче будет. - Факт, - поддержал Алексей. - Морозы ослабнут, повысится
и давление воздуха и количество кислорода в нем. - Выйдешь на улицу, -
размечтался Тошка, - а там сущая чепуха: минус пятьдесят. Сымай кальсоны
и загорай!
тыщу, расскажу им лекцию про поход. А если кто каркнет, что брешу, -
перья из... повыдергаю!
и баста. Тошка, собирай чемоданы - и домой!
пальцами.
принуждай, рано списывать меня: в пассажиры, пригожусь...
Вася.
знает, чего подумаешь.
салон "Харьковчанки" и жилой балок быстро прогрелись, а в тепле
раздеваться одно удовольствие. Залезли в мешки с пуховыми вкладышами,
глаза сами собой закрылись,
нежно-розовые тона снег и часть небосклона, а позади, где-то над Южным
полюсом, густел темно-синий занавес. И оттого солнце казалось не
настоящим, а бутафорским, словно осветитель в театре баловался своим
искусством. Лучи были косые, на все пространство их не хватало, и на
теневых участках снег казался то изумрудным, то красноватым. Но так
продолжалось недолго, часа полтора. А потом, по мере того, как солнце
пряталось, нежно-розовые тона превращались в багровые, с каждой минутой
темнея. И вскоре на почерневшее небо выплыли луна и звезды.
не сейчас, а в прошлые походы, когда шли днем, а спали ночью.
посвистывал ветерок, чуть взметая снежную пыль.
а люди сделаны из плоти и крови.
никого. Тело протестовало, требовало покоя, ношено всегда протестует и
требует, к этому Сомов давно привык. Жаль покидать мешок, так бы,
кажется, всю жизнь в нем и провалялся. Слава богу, тепло из балка выдуть
еще не успело. Значит, только-только остановились, прикинул Сомов.
Проканителишься минут двадцать - будешь лязгать зубами, надевая штаны
при минусовой температуре. Вылез. На нижнее шелковое белье надел
шерстяное, потом свитер из верблюжьей шерсти, кожаную куртку, каэшку -
штаны и телогрейку опять же на верблюжьей шерсти, натянул унты,
подшлемник, шапку и, запакованный по всем правилам, вышел из балка на
мороз.
всеми. Это хорошо.
что еще в позапрошлом походе бросили, разбитые ящики, разная рухлядь...
А цистерна? Круто обернулся, увидел метрах в двухстах цистерну и возле
нее людей. Побежал бы, да нельзя здесь бегать, шагом дойти - и за то
ногам спасибо. Дошел, не стал задавать вопросов, потому что увидел, как
Игнат вытаскивает из горловины щуп, залепленный густой массой.
Посняков Андрей
Сапковский Анджей
Володихин Дмитрий
Глуховский Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Рыбаков Вячеслав