нели заросли благородного лавра и падуба, в которых были прорублены арки
и вились тропинки.
спали, но даже если бы я попытался их разбудить, кто мне порукой, что
первой выйдет не тетушка со своим старомодным лорнетом, о которой я не
мог вспомнить без дрожи, или какая-нибудь дура служанка, завидев меня,
не поднимет отчаянный визг. Повыше, на каменистом склоне, размашисто ша-
гал пастух, покрикивал на собак, и я понял, что надо не мешкая где-то
укрыться. Заросли падуба, без сомнения, послужили бы отличным прибежи-
щем, но на ограде висела табличка, способная обескуражить любого
смельчака; такие предостережения не редкость в Британии, особливо в про-
винции. Надпись на табличке гласила: "Мушкеты с пружиной и капканы".
После я узнал, что в трех случаях из четырех то были пустые угрозы, но
тогда это мне еще не было известно, да все равно рисковать не стоило.
Ибо я тысячу раз предпочел бы воротиться в свой угол на бастионе Эдин-
бургской крепости, нежели оставить ногу в стальном капкане или получить
в живот заряд из мушкетона-самострела. Оставалось только надеяться на,
счастливый случай, что первыми из дому выйдут Рональд или Флора, и, что-
бы этот случай не упустить, я взобрался на стену в том месте, где ее
закрывали густые ветви бука, уселся в их сени и принялся ждать.
глаз, прошел через тяжкие душевные и телесные испытания, и нет ничего
удивительного, что я задремал, хотя это было, разумеется, как нельзя бо-
лее безрассудно и опрометчиво. Проснулся я от звука, который трудно было
не распознать: кто-то копал землю лопатой, - я посмотрел вниз и увидел
прямо перед собой спину садовника в холщовой куртке. Казалось, он всеце-
ло погружен в свое занятие; но вскоре, к моему ужасу, он распрямил спи-
ну, потянулся, оглядел сад, где, кроме него, не было ни души, и сунул в
нос солидную понюшку табаку. Первой моей мыслью было соскочить наземь по
другую сторону ограды. Но сразу же стало ясно, что и этот путь для меня
отрезан: на поле, по которому я сюда пришел, расположились теперь два
подпаска и десятка три овец. Я уже называл талисманы, которые обычно ме-
ня выручали, но при подобном стечении обстоятельств оба они были совер-
шенно бесполезны. Верхний край стены, утыканный битым стеклом, не слиш-
ком удобная трибуна; я мог быть красноречив, как Питт, и обворожителен,
как Ришелье, но ни садовника, ни пастухов этим не проймешь. Короче гово-
ря, выхода из моего глупейшего положения не было, оставалось сидеть на
стене и ждать: рано или поздно либо сторож, либо один из пастухов взгля-
нет в мою сторону, поднимет тревогу - и меня схватят.
внутренней стороны не ниже двенадцати футов; листья бука, которые могли
бы меня укрыть, наполовину уже облетели, и, таким образом, я был на виду
и, конечно, подвергался опасности, но зато и сам видел часть садовых до-
рожек и через зеленую арку лужайку перед домом и окна. Долгое время ни-
чего нигде не шелохнулось, лишь мой друг-садовник знай копал землю; по-
том я услышал стук распахнувшихся ставней, и почти тут же появилась мисс
Флора в утреннем капоте и направилась в мою сторону, то и дело останав-
ливаясь и разглядывая цветы, сама прелестная, как цветок. Да, там был
друг, а здесь, совсем рядом, некая неизвестная величина - садовник; как
же дать о себе знать Флоре, не привлекая внимания садовника? Окликнуть
было никак нельзя, я едва осмеливался дышать. Я приготовился подать ей
знак, едва она посмотрит в мою сторону, но она смотрела куда угодно,
только не на меня. Она разглядывала какой-то дрянной цветок левкоя, по-
том устремила взор на вершину горы, наконец, даже остановилась у стены
как раз под тем местом, где восседал я, и со знанием дела заговорила с
садовником, но верх стены она так и не удостоила взглядом. Наконец она
вновь направилась к дому, и тогда, совершенно отчаявшись, я отколупнул
от стены кусочек штукатурки, старательно прицелился и попал ей сзади в
шею. Она схватилась за ушибленное место, удивленно поглядел? по сторонам
и, увидев меня (а я, само собою, развел ветки в стороны, чтобы ей легче
было меня заметить), тихонько вскрикнула, но мигом подавила возглас
изумления.
противоположную сторону.
во заковылял и скрылся среди вечнозеленых кустарников.
ми, лицо ее вспыхнуло божественным румянцем смущения, а затем покрылось
смертельной бледностью.
ность, я знаю! Но что мне оставалось делать?
тесь по стволу, только смотрите, чтоб на клумбе не осталось следов. Ско-
рей, а то сейчас вернется Руби! Я занимаюсь птицей, и у меня ключ от ку-
рятника; пока что я запру вас там.
незрячие окна дома, на аллеи самого его нигде никого не было видно, ка-
залось, никто не мог нас заметить. Флора ухватила меня за рукав и побе-
жала. Сейчас было не до того, чтобы благодарить ее, - каждая секунда на
счету, и я побежал с нею в дальний угол сада, где среди деревьев был
огороженный проволочной сеткой дворик и в нем дощатая хибарка - обещан-
ное мне убежище. Флора втолкнула меня туда без единого слова, выпустив
при этом почти всю птицу, и в следующее мгновение я остался взаперти с
полудюжиной наседок. В полутьме курятника все они сурово уставились на
меня и, кажется, на чем свет стоит бранили за вторжение. Конечно, куры
всегда прикидываются особами высоконравственными, хотя я никогда не за-
мечал, чтобы в своих повадках они сильно отличались от прочих смертных.
Так вообразите, сколь строгой и неприступной выглядит не простая курица,
а британская!
гих, предоставленный своим мыслям и заботам. Ободранные ладони мои отча-
янно болели, и мне нечем было утишить эту боль; меня терзали голод и
жажда, ни еды, ни питья не было; я донельзя измучился, а присесть было
негде, разве что на пол, да уж слишком непривлекательно он выглядел.
ключ, и вошел юный Рональд. Он затворил за собой дверь и прислонился к
ней спиною.
чал головой.
нии, - сказал он.
юношески простодушным взглядом. Мне хотелось рассмеяться ему в лицо, но
я был все же не настолько жесток.
мною, как почтете нужным.
гое. Но, в сущности, вы пока еще не воин, а я уже не воин; в таком слу-
чае, мне кажется, поскольку оба мы джентльмены, значит, как и водится
меж благородными людьми, законы дружбы превыше всех прочих законов. За-
метьте, я сказал "мне кажется". Упаси вас бог подумать, будто я, желаю
навязать вам свое мнение. Мелкие неприятности подобного рода неизбежны в
военное время, и тут каждый джентльмен решает сам за себя. Будь я на ва-
шем месте...
и вы.
стараюсь понять, как он думал бы на моем месте. Это генерал Грэм из
Лайндока - сэр Томас Грэм. Я с ним два знаком, но преклоняюсь перед ним,
кажется, больше, нежели перед господом богом.
причины. Я воевал против него, был побежден и обращен в бегство. Veni,
victus sum, evasi [13].
- Хорошенькое было дельце, жаркое. Испанцы вели себя хуже некуда, впро-
чем, как и всегда в решающем сражении. Маршал герцог Беллюнский поставил
себя в дурацкое положение, и уже не в первый раз. А ваш друг сэр Томас
пожал все плоды, если тут вообще можно говорить о жатве. Он храбрый и
находчивый воин.
жить одобрение сэра Томаса. Как бы он поступил на моем месте?
Трубников Александр
Гуревич Георгий
Каргалов Вадим
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Плотников Александр