переполох и страх. Лишь ягуара не испугала моя особа, да и он не отважился
напасть на человека и отступил. Я поднял стрелу и осмотрел место, где
недавно сидели три зайца: должно быть, здесь немало этих зверьков. Повсюду
виднелись многочисленные следы.
силки, как на ящериц".
Среди кустов кое-где проглядывали известковые прогалины, лишенные
растительности, на одной из них я вдруг заметил прямо перед собой
свернувшуюся в клубок змею. Она грелась в лучах утреннего солнца и,
видимо, спала. Я хотел было выстрелить в нее из лука, но тут же отказался
от этого намерения. Подкрался ближе. Когда разбуженный гад стремительно
поднял голову, шипя и пронзая меня злобным взглядом своих маленьких глаз,
я копьем, словно молотом, нанес ему сильный удар. Он дернулся, но уже
обессиленный. Еще несколько ударов, и все было кончено.
великолепным зигзагообразным черно-коричневым рисунком. Я, разумеется, не
знал этого вида, но, когда с помощью двух прутьев разжал ей пасть, увидел
меж других зубов два больших ядовитых клыка. Я содрогнулся при мысли, что
произошло бы, не заметь я вовремя эту тварь. Теперь я стал более
внимательно смотреть себе под ноги.
озерка, из которого вытекал мой ручей. Озерко шириной в четверть мили со
всех сторон окружала топкая трясина, поросшая камышом и обычной прибрежной
растительностью. В одном только месте был доступ к воде. Вокруг озера
тянулись настоящие тропические джунгли, непроходимые, но кончавшиеся не
далее чем в ста шагах от воды. Из прибрежных зарослей доносился шумный
птичий гомон. Дикие утки и похожие на них птицы, плавая, весело резвились
на середине озера, а в трясине на длинных ногах стояли полуукрытые зеленью
цапли, изумительно розовые, с изогнутыми клювами.
сильно качались, слышался хруст сломанного тростника и сухой треск. Там
возился какой-то зверь, явно не из мелких. Дерево, за которым я укрывался,
стояло на небольшом возвышении, но, как ни вытягивал я, словно цапля, шею,
любопытства своего удовлетворить так и не мог. Карабкаться на дерево тоже
не имело смысла - я просто вспугнул бы зверя. Впрочем, после недолгого
ожидания счастье улыбнулось мне само.
каких-нибудь пятидесяти шагах от меня. Крупный, величиной примерно с
полугодовалого поросенка. У него была громадная голова какой-то забавной
формы, а толстое тело покрывала бурая шерсть. На первый взгляд какая-то
уродливая порода свиньи, но это был не кабан. За первым зверьком появились
еще четыре, из которых один взрослый, а три других - молодые поросята'.
названием водосвинки (Hydrochoerus capybara).]
сторону леса, двигаясь прямо на меня. Я медленно натянул лук.
чуть отбился один поросенок и приблизился ко мне едва ли не на десять
шагов. Как только он повернулся боком, я выстрелил. Ловко пущенная стрела
попала в самое сердце, пробив тело навылет. Зверь лишь жалобно тихо
хрюкнул и забился в последних судорогах. Остальные пустились наутек.
был мертв. По форме зубов я определил, что это грызун. Весил он добрых
десять фунтов - в два раза больше, чем взрослый заяц. Тут же на месте я
его освежевал и сунул в корзину за спину.
его, будто живое существо.
усиливался зной, с каждой минутой становясь все невыносимее. Я повернул
назад, пообещав себе назавтра задолго до рассвета предпринять сюда новую
вылазку.
такое богатое птицей и дичью место оставлять безымянным. И придумал:
"озеро Изобилия".
с места. А это было делом неотложным.
был бы хорош поджаренным на вертеле. Мне же пришлось удовольствоваться
сырым мясом. Съев изрядный кусок, все остальное я спрятал в глубине
пещеры, где было несколько прохладнее.
похожий на кремень. Я сильно ударял им о другие камни, но безуспешно -
искр не появлялось.
очень рано и до заячьей поляны добрался; едва стало светать. С собой я
принес около двадцати силков и разложил их на тропинках и тропках,
проторенных зайцами в зарослях.
разноголосым предрассветным концертом всевозможных трелей, писков,
свистов, хлопанья крыльев.
крупного зверя. Но на этот раз меня ждало разочарование, хотя свежих
следов было множество, а земля вокруг взрыта.
ранее намеченном направлении. Ручья тут уже не было, всюду стоял сплошной
девственный лес.
попались невысокие деревья, густо увешанные желтыми плодами, по величине и
форме напоминающими яблоки. У плодов была мучнистая розовая мякоть,
настолько сладкая и нежная, что прямо сама таяла во рту. Тут же, нарвав
побольше этого лакомства, я стал уплетать его за обе щеки. Этих райских
деревьев росло здесь довольно много; немало зрелых плодов валялось на
земле, а на ветках висели еще недозревшие, мелкие и зеленые. Разное время
созревания позволяло надеяться, что пища мне здесь обеспечена на многие
недели, а может, и месяцы.
питательное лакомство привлекает к себе всяческих птиц и насекомых,
особенно крупных ос.
трудностям и спасавшее меня от голода. Можно ли дивиться моей радости?
желанием узнать, что же ждет меня там, в глубине острова. Однако ничего
особенного я там не обнаружил. Лес скоро кончился, сменившись
разбросанными тут и там густыми бамбуковыми рощами и травянистыми
полянами. Потом снова потянулся сухой колючий кустарник и кактусы,
доходившие, похоже, до самого западного побережья. Я добрался до середины
острова, однако никакой дичи больше не встретил.
уместилось в мою корзину. Ноша была нелегкой для моих подорванных болезнью
сил, но в душе все пело от радости, а ноги сами несли вперед. Приятные
неожиданности в этот день сыпались на меня как из рога изобилия: проходя
мимо заячьей поляны, я обнаружил в расставленных часа два назад силках
двух отчаянно бившихся в бесплодных попытках вырваться зайчишек.
длинными лапками. На наших зайцев они совсем не походили, но, коль уж я
окрестил их так, буду звать зайцами и дальше.
зверьков сверху корзины, с луком и стрелами в одной руке, с копьем в
другой, в приподнятом настроении направился к пещере.
зайцы. С содержанием грызунов опять возникли трудности. Как только я
посадил их в одну клетку с попугаями, задиристые птицы тут же бросились
клевать пришельцев, а клювы у них были ого-го! Зайчат пришлось срочно,
пока живы, вытаскивать. Я пустил их пока к себе в пещеру и тщательно
забаррикадировал вход. На изготовление новой клетки у меня не было
времени. "Надо выкопать для грызунов яму".
месту, где лежал панцирь погибшей от зубов хищника черепахи. Нашел я его
сразу. Отбив часть панциря камнем, я насадил его в виде клина на крепкую,
расщепленную на конце палку, прочно привязал лианами - и лопата была
готова. Я тут же ее опробовал, и - да здравствует смекалка! - инструмент
оказался достаточно падежным.
земля тут оказалась мягкой. Яма представляла собой квадрат со сторонами в
двадцать пять футов и глубиной в человеческий рост. Поместив в нее зайцев,
я накрыл яму ветвями, чтобы грызуны не выскочили, они были защищены от
солнца и - пусть хоть как-то - от непрошеных гостей. Зайчишки в этот же
день охотно принялись за райские яблоки, которые и попугаям пришлись
настолько по вкусу, что, не выдели я им небольшую порцию, они в полчаса
склевали бы весь мой запас. В яму к зайцам я поместил и ящериц, учитывая
сходный характер их нравов.
какой-то мере свое существование, я мог передохнуть. По примеру Робинзона