пальцами, словно сигару.
дежурных, глядя на Дина, как узник за решеткой. Она взглянула на Билла,
потом снова переключила внимание на Дина. Перси она словно и вовсе не
заметила.
Билл. Он слегка повысил голос. - Эй, эй! Вилли-Пароход!
проявила к этому ни малейшего желания.
бутерброда с солониной. - Я не знаю, повторит она это или нет... Он
отломил кусочек крекера и уронил его прямо перед мышью. Она только
посмотрела своими остренькими черными глазками на оранжевый кусочек, ее
усики зашевелились, когда она принюхивалась. Потом взяла крекер лапками,
села и начала есть.
аккуратно, как приходский священник в субботний вечер.
но никто из охранников не обратил на него внимания. Вождь и Президент
тоже пропустили его замечание мимо ушей. Мышь покончила с крекером, но
продолжала сидеть, словно балансируя на пружинке своего хвоста и глядя
снизу вверх на великанов в сиНем. - Дай я попробую. - Билл отломил еще
кусочек крекера, наклонился через стол и аккуратно бросил его. Мышь
принюхалась, но не прикоснулась к нему.
сколько Харри Тервиллиджер. Может, даже больше!
посмотри и узнаешь, прав я или нет. - Он бросил еще один кусочек крекера
в сторону. Мышь уверенно подняла именно этот кусочек и снова принялась
за еду, не обращая никакого внимания на угощение Билла. Но не успела она
отгрызть и кусочка, как Перси швырнул в нее дубинку, метнув ее, как
гарпун. Мышь была небольшой мишенью, и, надо отдать должное этому черту,
- удар вышел очень меткий, он наверняка снес бы Вилли голову, если бы
мышонок не среагировал так молниеносно. Он пригнулся - точь-в-точь как
человек - и уронил кусочек крекера. Тяжелая деревянная дубинка пролетела
так близко, что взъерошила шерсть на загривке (так утверждает Дин, и я
передаю его слова, хотя и не очень-то верю), потом ударилась о зеленый
линолеум и отскочила к решетке пустой камеры. Мышонок не стал
дожидаться, пока промах будет исправлен; словно вспомнив о своих важных
делах, он повернулся и умчался по коридору к смирительной комнате.
погнался за мышонком. Билл Додж схватил его за руку, словно повинуясь
инстинкту, но Перси вырвался. И все равно, по словам Дина, именно это
спасло жизнь Вилли-Пароходу, ведь тот был так близко. Перси хотел не
просто убить мышь, он хотел раздавить ее, поэтому бежал широкими
нелепыми прыжками, как олень, тяжело шлепая подошвами черных рабочих
ботинок. Мышь едва увернулась от двух последних прыжков Перси, сделав
зигзаг по коридору.
хвостиком и прощай, незнакомец, - убежала.
перебирать ключи, чтобы войти в смирительную комнату и продолжить
погоню. Дин прошел по коридору вслед за ним, стараясь идти медленно,
чтобы взять себя в руки и успокоиться. С одной стороны, как он потом
рассказывал, ему хотелось посмеяться над Перси, а с другой - схватить
его, повернуть к себе лицом, прижать к двери смирительной комнаты и
избить до полусмерти. Но прежде всего он просто испугался, ведь наша
работа в блоке "Г" заключалась в том, чтобы свести шум к минимуму, а шум
и Перси были неразлучны. Работа вместе с ним напоминала работу сапера,
пытающегося обезвредить бомбу, в то время как кто-то стоит у него за
спиной и все время бьет в тарелки. Словом, ужасно. Дин сказал, что этот
ужас он увидел в глазах Арлена Биттербока... И даже в глазах Президента,
хотя этот господин обычно оставался спокоен, как катафалк.
то чтобы считал ее другом, нет, но она стала частью жизни в блоке.
Поэтому Перси был неправ и в том, что сделал, и в том, что пытался
сделать. И то, что Перси никогда не смог бы понять, почему он неправ,
прекрасно свидетельствовало о его полной непригодности выполнять эту
работу.
лучше уладить дело. Единственное, чего Перси не мог выносить, так это
когда попадал в глупое положение, и мы все это знали.
подшучивая над Перси.
хуже. - Значит, опять перестановка, да? - Дин оставался серьезным... Но
- глаза его смеялись. - Ладно, когда все вытащишь, помой, пожалуйста,
пол. Перси посмотрел на дверь. Взглянул на ключи. Подумал о еще одних
долгих, утомительных и безрезультатных поисках в комнате с мягкими
стенами, о том, как все будут стоять рядом и смотреть... И Вождь, и
Президент... Все.
блоке не хватало, и так полно всякой нечисти.
уверял меня на следующий день, Дин подумал, что Перси может на него
броситься.
сантиметр ниже, и ты сломал бы бедной твари хребет.
дурацкий чехол. - Я был подающим в школьной бейсбольной команде. Бросал
неотбиваемые мячи.
подмигнул Дину, когда Перси отвернулся) было достаточно, чтобы
окончательно сгладить конфликт.
не знали, кто бросает. Сделали две пробежки. Могла бы получиться
отличная игра, если бы принимающий не стоял столбом.
его обязанности входило инструктировать молодых, а в то время - еще до
Коффи, до Делакруа - он считал, что Перси можно чему-то научить. Поэтому
он взял молодого человека за руку.
объяснил, что хотел говорить серьезно, но не осуждающе. Во всяком
случае, не слишком осуждающе.
временем ему придется.
слепой, не видишь?
Биттербака и Фландерса.
если вы помните. Хотя вы с ними все время нянчитесь.
я тоже здесь работаю, Уэтмор, не забывай. И я не принадлежу к твоим
тюфякам. Перси посмотрел на него недоверчиво, прищурив глаза.
переживают стресс, - сказал Дин. Он все еще старался говорить спокойно.
- А люди в стрессовом состоянии могут сломаться, сделать себе больно.
Сделать больно другим. Иногда у нас тоже бывают неприятности.
власть. Устраивать кому-то неприятности - это нормально. Но вот попадать
в них - увольте.
человек кричит на заключенных, значит он потерял самообладание.
Эджкум всегда недолюбливали друг друга, а дело было летом, вы помните,
задолго до начала всех событий.
реанимационной палате, - продолжал Дин, - самое лучшее здесь - тишина...
Перси, - вот и все. А теперь, пусти.
опустив голову. Он прошел слишком близко к решетке Президента - так
близко.
своей знаменитой деревянной дубинкой, если бы Фландерс был человеком
такого плана. Но он, конечно, был не из тех, а вот Вождь, наверное,
таков. Вождь не упустил бы случая отколошматить Перси, хотя бы для того,
чтобы проучить. Об этом сказал мне Дин, когда на следующий день
рассказывал всю эту историю, и я помню его слова до сих пор, потому что
они оказались пророческими.
сказал Дин. - Что бы он ни делал, хуже уже им не будет, казнить их можно
только раз. Пока он сам этого не поймет, он опасен и для окружающих, и
для самого себя.