"дрнннн" и "брнннн" я поотрывал от себя и их, после чего поднялся на
дрожащие ноги.
далеко не такой ухоженный. Здание, к которому я стремился, стояло прямо
передо мной, ощерившись заколоченным досками окном и запертой дверью. Окна
наверху кое-где светились, но весь первый этаж был погружен во мрак.
из квартир этого дома, поскольку его планировка, скорее всего, ничем не
отличалась от планировки нашего здания, и черный ход тут был только один --
в квартире первого этажа. Но мне определенно везло: судя по отсутствию
света, в этой квартире никого не было, ибо вряд ли ее жильцы ложились спать
в половине девятого вечера.
представлял себе, как это делается. Начал я с того, что подергал дверную
ручку, и к своему вящему удовлетворению убедился, что замок, подобно любому
другому замку в городе Нью-Йорке, надежно заперт.
картонкой (временно, надо полагать). Воистину, закрытая дверь всегда сулит
открытие. Ну насколько прочно можно прикрепить лист картона? Я слегка
надавил на него, и лист подался, поскольку был приклеен липкой лентой. Я
просунул внутрь руку, открыл замок и опасливо шагнул в кромешную тьму.
Если он все время будет у меня за спиной и если я стану передвигаться с
величайшей осторожностью, то, наверное, с успехом совершу путешествие по
квартире и рано или поздно покину здание через парадную дверь. Поэтому я
крадучись двинулся вперед: шшшик, шшшик... Шаркнув ногами раз шесть, я
услышал скрип, остановился и прислушался.
выключателя все еще лежали тонкие пальцы. Я увидел длинную белую руку и
покосился направо, где на двуспальной кровати сидела обнаженная женщина и
таращилась на меня. В глазах ее читалось недоумение, присущее людям, которые
никак не могут понять, что же их разбудило. Рядом с женщиной, чуть поодаль
от торшера, громоздился прикрытый одеялом курган, все еще окутанный сонным
оцепенением.
руку с выключателя, женщина принялась тыкать в курган кулаком и кричать:
предложить каких-либо объяснений. Я просто стоял на месте, будто пресловутая
жена Лота.
тяжелым подбородком и на диво волосатой грудью. Он даже не стал смотреть на
меня. Вместо этого мужчина повернулся к соседке по кровати и вкрадчиво, с
угрозой в голосе, спросил:
ладонях, воскликнула:
мои вновь обрели способность двигаться. Справа от кровати была дверь. Я
бросился к ней, распахнул и со всего маху врезался в стенной шкаф, набитый
дамским платьем. Отплевываясь и отбиваясь от этого шмотья, я попятился назад
и обнаружил, что Фрэнк мало-помалу начинает осознавать мое присутствие,
хотя, конечно, до сих пор не понимает, кто я такой. Он наблюдал, как я,
спотыкаясь, мечусь перед ним с белой блузкой на шее, и, наконец, спросил:
блузой, я развернулся, выскочил за дверь и помчался через двор к родному
забору, возле которого снова угодил в Саргассово море ржавой проволоки.
Размахивая руками, я продирался через него, когда где-то за спиной вновь
распахнулось окно, и послышался все тот же сиплый старческий голос:
пружины. Мешком привалившись к доскам, я ждал развития событий, и оно не
замедлило последовать. На пороге только что покинутого мною дома выросла
голозадая фигура Фрэнка.
давай сразимся!
заверещала:
получат!
"дрзынннььь". Потом опять. Сначала "пупффф" сзади, затем "дрзынннььь" совсем
рядом.
понимал, в чем дело, до тех пор, пока после очередного "пупффф" не
почувствовал резкую боль в задней части правого бедра, значительно выше
колена. Казалось, меня ужалила оса. Теперь я, наконец, осознал, что
происходит. Гарри стрелял в меня из духового ружья.
кулем рухнул на дачный стульчик. Спустя минуту-другую я перевел дух,
поднялся, отодрал от себя несколько пружин, зашвырнул их за забор, породив
новую яростную смуту в зазаборном мире, и поковылял по дорожке к задней
двери квартиры мистера Гранта.
легким удивлением посмотрел на меня.
развернулось что-то весьма похожее на военные действия: оттуда доносились
вопли, визги и иные громкие звуки.
Грант.
никакого отношения.
которого урчал на холостых оборотах. Спрятавшись в темном подъезде, я
смотрел на него, а он знай себе стоял и урчал, не выказывая признаков
желания сделать что-нибудь еще. В полумраке кабины сидел шофер в ливрее,
окно задней дверцы было задернуто черной занавеской.
теперь знаю об их попытке застрелить меня (точнее, не прозрел, а просто был
предупрежден проходившим мимо ребенком), а посему внаглую поджидали прямо
перед дверью моего дома в расчете на то, что рано или поздно я в беспечном
неведении выйду на улицу, спущусь по ступенькам крыльца и тотчас попаду под
град пуль.
кроме парадной двери, у меня нет. Стало быть, надо как-то отвести от себя
вышеупомянутый град пуль.
стремлении разделаться со мной. Если мне удастся застать убийц врасплох, то
при некой доле везения я, вероятно, все-таки сумею ускользнуть от них.
Выбраться за дверь, спрыгнуть с крыльца, опрометью промчаться по тротуару и
скрыться из виду, прежде чем они поймут, что происходит, -- вот моя задача.
спешил приступать к воплощению своего замысла. Тик-так, тик-так, тик-так.
Секунды убегали в прошлое, а я все никуда не убегал, продолжая трусливо
таиться в подъезде.
улице в мою сторону. Как водится, она еле ползла, но, тем не менее, я понял,
что спасен: едва ли они осмелятся открыть пальбу рядом с патрульной машиной.
нервные окончания завязываются в узелки. Машина все так же вяло приближалась
ко мне. И вот, и вот... И вот она доехала до черного лимузина, поравнялась с
ним...
Сбежал с крыльца -- прыг-скок! Бросился взапуски по тротуару -- топ-топ! И
-- ни единого пиф-паф.
мог просто развернуться и погнаться за мной. Он должен был объехать весь
квартал. Когда он это сделает, я, если повезет, уже буду сидеть в такси,
несущемся на север.
оно вам нужно. То есть, конечно, их тут многие тысячи, но все они едут в
парк. Такси мчались мимо меня косяками, колоннами, стаями, сворами, и вся
эта чертова армада стремилась в порт, курятник, стойло. Я размахивал руками,