Чтение 13–й страницы книги ~Если завтра наступит~

- Я попрошу выдать мне чистый матрац.

- У Бога? - поинтересовалась чернокожая. - Но он что-то давно не
появлялся здесь в последнее время.

Трейси повернулась и еще раз взглянула на матрац, который пересекали
несколько жирных черных полос.

Я не могу оставаться здесь, думала Трейси. Я сойду с ума.

Как бы читая ее мысли, чернокожая сказала:

- Ты спятила, малышка.

Трейси вновь услышала голос начальника: "Лучший совет, который я могу
вам дать - это попытаться спокойно относиться ко времени."

Чернокожая продолжала:

- Я - Эрнестина Литтл.

Она кивнула в сторону женщины с длинным шрамом:

- Это Лола. Она из Пуэрто-Рико, а это - Паулита из Мексики. Кто ты?

- Я... Я Трейси Уитни.

Она чуть не сказала: Я была Трейси Уитни. У нее было кошмарное
ощущение, что она теряет сознание. Тошнота подошла к горлу, и Трейси
вцепилась в край койки, чтобы не упасть.

- Откуда ты приехала, милочка? - спросила толстуха.

- Простите, но я не могу сейчас разговаривать.

Почувствовав слабость в коленях, она опустилась на конец грязной
койки и вытерла бусинки пота кончиком юбки. Мой ребенок, думала она. Я
должна сказать начальнику тюрьмы, что собираюсь родить ребенка. Он
переведет меня в чистую камеру. Возможно, даже позволит мне быть в
одиночной камере. Она услышала шаги по коридору. Надзирательница прошла
мимо камеры. Трейси кинулась к двери.

- Извините, - сказала она, - я должна увидеть начальника тюрьмы. Я...

- Я прямо сейчас и пришлю его, - бросила надзирательница через плечо.

- Вы не поняли. Я...

Надзирательница удалилась. Трейси вцепилась зубами в костяшки
пальцев, чтобы не закричать.

- Ты больная или еще что-то, милашка? - спросила пуэрториканка.

Трейси только покачала головой, не имея сил говорить. Она присела на
койку, лишь взглянув на нее, потом медленно легла. Это был акт
беспомощности. Она закрыла глаза.

Ее далекий день рождения был одним из самых захватывающих дней в
жизни.

- Мы идем обедать к Энтони, - торжественно объявил отец.

Энтони! Это имя сразу воскресило в памяти другой мир, мир красоты,
очарования и богатства. Трейси знала, что отец ее не был богат.

- Мы сможем позволить себе каникулы на следующий год, - то был
постоянный припев в их доме.

И сейчас они вдруг собираются пойти к Энтони! Мама нарядила Трейси в
новое зеленое платье.

- Вы только поглядите на этих двух дам, - похвалил их отец. - Я в
окружении двух самых прекрасных женщин Нового Орлеана. Каждый бы не
отказался быть на моем месте.

Энтони - это было то, о чем Трейси мечтала намного больше. Это была
волшебная страна, элегантно и со вкусом оформленная, с белыми скатертями и
украшенными блестящими золотыми и серебряными монограммами тарелками.

Это дворец, думала Трейси. Держу пари, туда ходят обедать король и
королева.

Она была слишком взволнованна, чтобы есть, поэтому старательно
рассматривала всех этих великолепно одетых мужчин и женщин.

"Когда я вырасту, - мечтала Трейси, - буду ходить к Энтони каждый
вечер и брать с собой папу и маму."

- Ты же не ешь, - сказала Трейси мама.

И чтобы ей угодить, Трейси все съела несколькими глотками. Был
приготовлен именинный торт с десятью свечами, и их гости пели "Хэппи
Бездей", другие посетители ресторана обернулись и аплодировали, а сама
Трейси чувствовала себя принцессой. За окнами она могла слышать звуковые
сигналы проносившихся по улице машин.

Звон был громкий и настойчивый.

- Время ужинать, - объявила Эрнестина Литтл.

Трейси открыла глаза. Двери камер с хлопаньем открывались. Трейси
лежала на своей койке, отчаянно пытаясь вернуться в прошлое.

- Эй! Время хавать, - сказала пуэрториканка.

От всякой мысли о еде Трейси затошнило.

- Я не голодна.

Паулита, толстая мексиканка, сказала:

- Es llano. Это просто. Их не волнует, голодна ты или нет. Каждый
должен идти в столовую.

Заключенные были построены в коридоре в одну шеренгу.

- Ты лучше иди, или они поимеют тебя в зад, - предупредила Эрнестина.

Я не могу двигаться, подумала Трейси. Я останусь здесь.

Ее товарки по камере вышли и встали во втором ряду. Приземистая
надзирательница с вытравленными перекисью волосами увидела, что Трейси
лежит на койке.

- Эй, ты! - сказала она. - Ты что, не слышала звонок?! Иди сюда.

Трейси ответила:

- Я не голодна, спасибо. Я бы хотела, чтобы меня оставили в покое.

Надзирательница раскрыла широко глаза, не веря своим ушам. Она
ворвалась в камеру и остановилась около койки, где лежала Трейси.

- Кто дал тебе право думать, что ты можешь лежать? Ты что, ждешь
прислугу? Ну-ка, поставь свою задницу в строй. Я должна буду подать рапорт
об этом случае. Если еще раз такое повторится, отправишься в карцер.
Поняла?

Она не поняла. Она вообще ничего не понимала, что с ней происходит.
Она с трудом поднялась с койки и встала в строй за чернокожей.

- Почему я должна?

- Заткнись! - проворчала сквозь зубы Эрнестина Литтл. - В строю не
говорят.

Женщины строем направились по узкому коридору через двойные двери в
огромную столовую, уставленную большими деревянными столами со стульями.
Кроме того, там был длинный сервировочный прилавок с движущейся
поверхностью, где заключенные выстраивались за пищей. Меню этого дня
состояло из отварного тунца, зеленых бобов, бледного заварного крема и на
выбор: разбавленный кофе или фруктовая вода. Порции неаппетитно
выглядевшей еды накладывались в оловянные тарелки заключенных по ходу их
движения вдоль прилавка, а заключенные, стоявшие за прилавком и
обслуживающие остальных, только покрикивали:

- Двигайтесь, держите строй, следующая... следующая.

Трейси получила свою порцию еды и неприкаянно стояла, не зная, куда
ей идти. Она оглянулась, ища Эрнестину Литтл, но та как сквозь землю
провалилась. Трейси направилась к столу, где разместились Лола и Паулита.
За столом сидели 12 женщин, с огромным аппетитом поглощавшие еду. Трейси
посмотрела на то, что было в тарелке, и отставила от себя, так как волна
желчи поднялась и заполнила рот.

Паулита пододвинула ее тарелку к себе:

- Если ты не хочешь, то я съем.

Лола сказала:

- Если ты не будешь есть, ты долго здесь не протянешь.

Я не хочу долго протянуть, безнадежно думала Трейси. Я хочу умереть.
Как могут все эти женщины терпеть такую жизнь? Сколько они уже здесь?
Месяцы, годы?

Она подумала о жуткой камере и омерзительном матрасе, и ей захотелось
закричать, завыть. Но она только крепче сжала челюсти, так что ни один
звук не вырвался наружу. Мексиканка продолжала говорить:

- Если они увидят, что ты не ешь, то посадят тебя в карцер.

Она непонимающе взглянула на Трейси.

- Это нора, и ты там одна. Тебе не понравится там.

Она наклонилась к Трейси:

- Ты здесь впервые, да? Я дам тебе совет, querida. Эрнестина Литтл
управляет этим местом. Будь с ней хорошей - и все будет отлично.

Через тридцать минут после того, как женщины пришли в столовую,
прозвенел звонок и они поднялись. Паулита выхватила одну зеленую фасолинку
из соседней тарелки. Трейси встала за ней в строй, и женщины
промаршировали назад в камеры. Ужин закончился. Было четыре часа дня.

Когда Трейси вернулась в камеру, Эрнестина Литтл была уже на месте.
Без всякого любопытства Трейси представила, где та провела обеденное
время. Она взглянула на туалет в углу. Ей отчаянно хотелось
воспользоваться им, но она никак не могла заставить себя усесться перед
остальными женщинами. Придется ждать, пока не выключат свет. Она уселась
на край койки.

Эрнестина Литтл сказала:

- Как я понимаю, ты ничего не ела за ужином. Это глупо.

Как она узнала? И какое ей дело? - думала Трейси.

- Как я могу увидеть начальника?

- Ты пишешь требование. Охранники используют его как туалетную
бумагу. Того, кто хочет увидеться с начальником, они считают смутьяном.

Она подошла к Трейси:

- Тута оченно много странных вещей. Тебе нужна подруга, которая
оградила бы тебя от всяческих ужасов.

Она улыбнулась, показав золотые передние зубы. Голос ее был мягок.

- Такую, кто знает всякие пути этого зоопарка.

Трейси взглянула в ухмыляющееся черное лицо женщины. Казалось, что