философском языке. Иначе они остаются той самой ласточкой Мандельштама,
которая вернулась в "чертог теней", не найдя слова.
есть существует феномен сознания - не вообще всякого сознания, а того,
которое я бы назвал обостренным чувством сознания, для человека
судьбоносным, поскольку от этого сознания человек, как живое существо, не
может отказаться. Ведь, например, если глаз видит, то он всегда будет
стремиться видеть. Или если вы хоть раз вкусили свободу, узнали ее, то вы не
можете забыть ее, она - вы сами. Иными словами, философия не преследует
никаких целей, помимо высказывания вслух того, от чего отказаться нельзя.
Это просто умение отдать себе отчет в очевидности - в свидетельстве
собственного сознания. То есть философ никому не хочет досадить, никого не
хочет опровергнуть, никому не хочет угодить, поэтому и говорят о задаче
философии: "Не плакать, не смеяться, но понимать". Я бы сказал, что в
цепочке наших мыслей и поступков философия есть пауза, являющаяся условием
всех этих актов, но не являющаяся никаким из них в отдельности. Их
внутреннее сцепление живет и существует в том, что я назвал паузой. Древние
называли это "недеянием". В этой же паузе, а не в элементах прямой
непосредственной коммуникации и выражений осуществляется и соприкосновение с
родственными мыслями и состояниями других, их взаимоузнавание и
согласование, а главное - их жизнь, независимая от индивидуальных
человеческих субъективностей и являющаяся великим чудом. Удивление этому
чуду (в себе и в других) - начало философии (и...любви).
мышление о предметах, любых (это могут быть предметы физической науки,
проблемы нравственности, эстетики, социальные проблемы и т.п.), когда они
рассматриваются под углом зрения конечной цели истории и мироздания. Сейчас
я расшифрую, что это значит. Конечный смысл мироздания или конечный смысл
истории является частью человеческого предназначения. А человеческое
предназначение есть следующее: исполниться в качестве Человека. Стать
Человеком.
исполниться по образу и подобию Божьему. Образ и подобие Божье - это символ,
соотнесенно с которым человек исполняется в качестве Человека. Сейчас я
поясню, что значит этот символ, поскольку в этой сложной фразе я ввел в
определение человеческого предназначения метафизический оттенок, то есть
какое-то сверхопытное представление, в данном случае - Бога. Но на самом
деле я говорю о простой вещи. А именно: человек не создан природой и
эволюцией. Человек создается. Непрерывно, снова и снова создается. Создается
в истории, с участием его самого, его индивидуальных усилий. И вот эта его
непрерывная создаваемость и задана для него в зеркальном отражении самого
себя символом "образ и подобие Божье". То есть Человек есть такое существо,
возникновение которого непрерывно возобновляется. С каждым индивидуумом и в
каждом индивидууме.
Физика - это то, чем занимаются физики. И философия - это то, о чем можно
говорить на языке философии и чем занимаются философы.
философии является сама философия (я имею в виду "реальную философию" как
конструктивный элемент режима, в каком может осуществляться жизнь нашего
сознания). Так же, как уже сказано, что цель поэзии - сама поэзия. Поэзия
избирает средства, которыми можно открывать и эксплицировать поэтичность.
Она существует независимо от языка. Так же и реальная философия существует,
и люди, сами не зная, ею занимаются - независимо от удач или неудач,
независимо от уровня их философского языка. Но когда этот уровень есть и
что-то мыслится по его законам, то тогда "реальная философия" и "философия
учений" как бы соединены в одном человеке. В философе. Соотнесенность с
изначальным жизненным смыслом у великих философов всегда существует. И даже
на поверхностном уровне текста. (Она может затмеваться в университетской или
академической философии, которая занята в первую очередь передачей традиции
и языка этой традиции - там этот изначальный смысл может выветриваться.)
Язык великих понятен, и человек обычный, не философ, может в отвлеченных
понятиях, которые философы строят по необходимости языка, узнать их
изначальный жизненный смысл. И тем самым в языке философа узнать самого
себя, свои состояния, свои проблемы и свои испытания.
таинственна, ибо никто не знает до конца, что удалось написать. То есть
поэзия содержит нечто в принципе не до конца знаемое и самим автором. Откуда
и появляется феномен многих вариаций одного и того же. Вариации есть форма
проявления символичности. Символ (не знак!) всегда есть то, что мы не до
конца понимаем, но что есть мы сами как понимающие, как существующие. И наши
философские произведения, и их чтение есть форма существования этого до
конца непонимаемого, его бесконечной длительности и родственной
самосогласованности. Бытие произведений и есть попытка интерпретировать их и
понять, подставляя в виде вариаций текста наши же собственные состояния,
которые есть тогда форма жизни произведения. Например, можно сказать так:
то, что я думаю о Гамлете, есть способ существования Гамлета.
проблемы - конечного смысла. Для чего вообще все это? Для чего мироздание?
Для чего "я" и мои переживания? А эти вопросы задаются именно потому, что в
этом мироздании живет существо, которое не создано, а создается. Непрерывно,
снова и снова. Да и мир не завершен, не готов.
строит понятия, посредством которых эти ситуации и эти связки можно
представить в предельно возможном виде и затем мыслить на этом пределе,
мыслить, так сказать, "в идее". Ну, скажем, если он хочет продумать проблему
государства, то обязан представлять государство в виде предельно
осуществляемой идеи государства. Вся сложность состоит в том, что при этом
философ не утверждает, что эти предельные описания являются изображением
каких-то реальных предметов в мире. Философ знает, что предельное описание
есть средство мышления. Поэтому, например, Платон, когда у него спрашивали,
что он имеет в виду под идеальным государством - то, которое на его родине?
- отвечал: нет, не его, не его устроение имел я в виду, а то государство,
которое существует внутри и в момент такого говорения о нем в напряженном
сознании.
чего никогда не было и не будет, но что есть сейчас. Как ни странно, вопреки
логике языка и наглядному представлению.
которые, возникнув, могли бы потом, как камень, длиться и существовать. Они
заново рождаются. Например, Паскаль произнес замечательную фразу: "У любви
нет возраста, она всегда в состоянии рождения". Если она есть, то она
сейчас, и в ней нет смены временных состояний, она абсолютно нова. Это очень
отвлеченное положение, созерцательная истина. Таково и утверждение
философии: бытие - это то, чего не было и не будет, но что есть сейчас, или
всегда, что то же самое. Здесь временные наклонения, слова, их обозначающие,
путают, потому что они принадлежат обыденному языку. А других слов у нас
нет. Какие бы слова мы ни изобретали, все равно мы находим их в обыденной
речи. И они тянут за собой шлейф мании человека представлять все наглядно и
предметно.
мыслить картинками. И когда мы убираем картинки и предметные референции из
нашего сознания, мы начинаем мыслить. Это означает, что наше мышление всегда
гранично или на пределе. Я поясню: то что философы называют смыслом -
смыслом истории или смыслом мироздания, - это то, что никогда не реализуется
в пространстве и времени. И никогда не исполняется в виде какого-нибудь
события или состояния, например государственной конституции, которая была бы
примером этого смысла. Смысл (а он всегда полный) не есть предмет, находимый
в мире, - так же как граничный конец истории не есть часть истории, событие
в ней. Конец времени не есть часть времени. Мы всегда должны мыслить
посредством тех вещей, которые помещаем на границу, сопрягая на ней реальные
события, и никогда не помещать их внутрь мира, не ожидать их внутри мира, в
составе его событий. Просто от этого возможны такие-то события и невозможны
какие-то другие.
всегда совершаем роковую ошибку. То, что в действительности является
предельно сопрягающим поля наших усилий, мы помещаем в мир в виде искомого в
нем совершенного образца и ходячего идеала. Например, мы говорим: покажите
нам вполне справедливый конкретный закон, и тогда мы будем жить по закону.
Но был ли когда-нибудь и где-нибудь такой конкретный закон, при применении
которого всегда торжествовала бы справедливость? Покажите пример идеального
или совершенного общества. И когда мы не можем это показать (а показать
нельзя - этого нет), то торжествует нигилизм. Из непонимания того, как
устроены мы сами, как устроена наша нравственность. Нигилизм сначала есть
требование того, чтобы было "высокое". Второй шаг - обнаружение, что истинно
высокого никогда не было: ну, покажите мне истинно честного человека! У
каждого можно найти какой-то недостаток, какую-то корысть. Третий шаг -
утверждение, что все высокое - это сплошное притворство, лицемерие,
возвышенное покрытие весьма низменных вещей. И потом знаменитое: "Все
дозволено, раз Бога нет".
что нам будет показан чистый образец демократии - и тогда будем мы
демократами и будем видеть в этом для себя лично смысл, - мы просто
нигилисты. Помимо всего прочего, не понимая того, как устроена наша
социальная жизнь. Наша социальная жизнь пронизана пограничными сопряжениями
и требует от нас цивилизованной грамотности.
понимать какие-то отвлеченные истины относительно самих себя, своих
предельных возможностей.
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Беляев Александр