немедленно начинает подчиняться другой. Человек бесконечно далёк от всего, что
непосредственно не связано с интересами и заботами текущего дня, от всего, что
хоть немного поднимается над материальным уровнем его жизни. Если не закрывать
на всё это глаза, то мы поймём, что в лучшем случае заслужили себе имя
цивилизованных варваров, т.е. варваров, обладающих некоторой степенью культуры.
Цивилизация нашего времени - это бедное, чахлое растение, которое едва живёт во
мраке глубокого варварства. Технические изобретения, улучшенные средства
сообщения и методы производства, возросшие способности борьбы с природой - всё
это берёт от цивилизации, вероятно, больше, чем даёт ей.
Истинная цивилизация существует только в эзотеризме. Именно внутренний круг
представляет собой цивилизованную часть человечества; члены внутреннего круга -
это цивилизованные люди, которые живут в стране варваров, среди дикарей.
Это бросает свет на происходящее и с другой точки зрения. Я уже упоминал часто
задаваемый вопрос: почему члены эзотерического круга не помогают людям в их
жизни, почему они не выступают на стороне истины, почему не стремятся поддержать
справедливость, помочь слабым, устранить причины насилия и зла?
Но если мы представим себе, что небольшое число цивилизованных людей живёт в
огромной стране, населённой дикими и варварскими племенами, которые постоянно
враждуют и воюют друг с другом, если даже мы вообразим, что эти цивилизованные
люди живут там в качестве миссионеров, от всего сердца желая принести
просвещение дикарям, мы поймём, что они, конечно же, не станут вмешиваться в
борьбу племён, не будут принимать в возможных столкновениях одну из сторон
против другой. Предположим, что в такой стране рабы подняли мятеж; это вовсе не
значит, что цивилизованные люди должны им помогать, ибо цель рабов состоит
только в том, чтобы подчинить себе своих господ и сделать их рабами, а самим
занять место господ. Рабство в самых разных формах - один из характерных
признаков этой дикой страны, и миссионеры не могут ничего с ним поделать; они в
состоянии только предлагать всем желающим поступить в их школы, учиться там и
сделаться свободными людьми. Для тех, кто не желает учиться, условия жизни
изменить невозможно.
Этот пример - точная картина нашей жизни, наших взаимоотношений с эзотеризмом,
если он существует.
Если мы обратим теперь внимание на жизнь человеческой расы и представим её в
виде серии поднимающихся и падающих волн, мы придём к вопросу о начале и
происхождении человека, о начале и происхождении этих поднимающихся и падающихся
волн культуры, о начале и происхождении человеческой расы. Как уже было сказано,
так называемая 'теория эволюции' (т.е. все теории наивного дарвинизма в том
виде, в каком они существуют) по отношению к человеку оказывается неверной и
совершенно безосновательной. Ещё менее основательны различные социальные теории,
т.е. попытки объяснить индивидуальные особенности человека влиянием окружающей
среды или требованиями общества, в котором он живёт.
Если мы возьмём биологическую сторону вопроса, тогда даже для научного ума в
происхождении видов и их многообразии найдётся масса обстоятельств, совершенно
необъяснимых случайностью или приспособлением. Эти обстоятельства заставляют нас
предположить существование определённого плана в работе того, что называется
природой. А когда мы предположим или допустим существование плана, нам придётся
допустить и существование особого рода ума, интеллекта, т.е. наличие каких-то
существ, работающих над этим планом и следящих за его выполнением.
Чтобы понять законы возможной эволюции, или преображения человека, необходимо
понять законы деятельности природы, методы работы Великой Лаборатории, которая
управляет всей жизнью и которую научная мысль стремится заменить 'случайностью',
ведущей процесс всегда в одном и том же направлении.
Иногда для понимания более крупных явлений полезно найти явления более мелкие, в
которых проявляется действие тех же причин. Иногда, чтобы понять принципы,
лежащие в основе крупных явлений, во всей их сложности, необходимо уяснить
сложность других явлений, которые выглядят мелкими и незначительными.
В природе существует множество явлений, которые никогда не подвергались анализу
и, будучи представлены в ложном свете, послужили основой для разных ошибочных
теорий и гипотез. Но если рассмотреть их в правильном освещении и верно понять,
они объясняют многое, скрытое в принципах и методах деятельности Природы.
В качестве иллюстрации к высказанному выше положению я возьму явление так
называемой мимикрии и вообще явление сходства и подобия в растительном и
животном мирах. Согласно новейшим научным определениям, слово 'мимикрия'
относится только к явлениям подражания, когда одни живые формы подражают другим
живым формам; далее, ему приписывают как некоторые улитарные цели, так и
известные ограничения. Иными словами, под мимикрией понимают только явления
какого-то определённого класса и характера - в отличие от более обширного класса
'охранительного сходства'.
В действительности, оба явления принадлежат к одному и тому же порядку, и
отделить их друг от друга невозможно. Кроме того, термин 'охранительное
сходство' совершенно ненаучен, ибо предполагает готовое объяснение феномена
сходства, которое на самом деле ещё не объяснено и содержит много таких черт,
которые противоречат термину 'охранительный'. Поэтому мы будем употреблять слово
'мимикрия' в его полном значении, т.е. в смысле любого копирования или
подражания одних живых форм другим живым формам или окружающим естественным
условиям. Ярче всего явление мимикрии проявляется в мире насекомых.
Некоторые страны особенно богаты насекомыми, которые в своей окраске или
строении воплощают различные условия окружающей среды, или растения, где они
живут, или других насекомых. Есть насекомые-листья, насекомые-веточки,
насекомые-камешки, насекомые, напоминающие мох или звёздочки (например,
светляки). Даже общее и поверхностное изучение этих насекомых открывает
настоящий мир чудес. Тут и бабочки, чьи сложенные вместе крылья напоминают
широкий сухой лист с зазубренными краями, симметричными пятнами, жилками и
тонким рисунком; они или прилипают к дереву, или кружатся в потоке ветра. Тут и
жуки, подражающие серому мху. Тут и удивительные насекомые, тела которых
напоминают маленькие зелёные веточки - иногда с широким зелёным листом на конце.
Последних можно найти, например, на черноморском побережье Кавказа. На Цейлоне
встречаются крупные зелёные насекомые, которые живут в листьях особого вида
кустарника и в точности копируют форму, цвет и размеры листьев этого кустарника.
На расстоянии метра отличить насекомое, которое сидит среди листьев, от
настоящего листа совершенно невозможно. Листья кусьарника почти круглы по форме,
диаметром в полтора-два дюйма, остроконечные, довольно толстые, с жилками и
зубчатыми краями, с красной ножкой внизу. Точно такие же зазубрины и жилки
воспроизведены на верхней части тела насекомого. Внизу, где у настоящего листа
начинается черенок, у насекомого расположено небольшое красное тельце с тонкими
ножками и головкой с чувствительными усиками. Сверху его невозможно увидеть: оно
прикрыто 'листом' и защищено от любопытных взоров.
Мимикрию в течение долгого времени 'научно' объясняли как результат выживания
наиболее приспособленных особей, обладающих лучшими охранительными свойствами.
Так, например, утверждалось, что одно из насекомых могло 'случайно' родиться с
телом зелёного цвета. Благодаря этому цвету насекомое удачно скрывалось среди
зелёных листьев, лучше обманывало врагов и получило большие шансы на оставление
потомства. В его потомстве особи зелёного цвета лучше выживали и обретали больше
шансов на продолжение своего рода. Постепенно, через тысячи поколений, появились
уже полностью зелёные насекомые. Одно из них 'случайно' оказалось более плоским,
чем другие, и благодаря этому стало менее заметным среди листьев. Оно могло
лучше укрываться от врагов, и его шансы на оставление потомства возросли.
Постепенно, опять-таки через тысячи поколений, появилась разновидность с плоским
и зелёным телом. Одно из этих зелёных насекомых в плоской разновидности
напоминало по форме лист, вследствие чего удачно скрывалось в листве, получило
большие шансы на оставление потомства и т.д.
Эта теория в разных формах повторялась учёными так часто, что завоевала почти
всеобщее признание, хотя на самом деле в своих объяснениях она крайне наивна.
Рассмотрев насекомое, похожее на сухой лист, или бабочку, сложенные крылья
которой напоминают зелёный листок, или насекомое, которое подражает зелёному
побегу с листом на конце, мы обнаружим в каждом из них не одну, не две, не три
черты, которые делают его похожим на растение, а тысячи таких черт, каждая их
которых, согласно старой 'научной' теории, должна была сформироваться отдельно,
независимо от других, так как совершенно невохможно предположить, чтобы одно
насекомое вдруг 'случайно' стало похожим на зелёный лист во всех деталях. Можно
допустить 'случайность' в одном направлении, но никак не в тысяче направлений
сразу. Мы должны предположить или что все эти мельчайшие детали сформировались
независимо друг от друга, или что существует особого рода общий 'план'.
Допустить существование 'плана' наука не могла; 'план' - это совсем не научная
идея. Остаётся только 'случайность'. В этом варианте каждая жилка на спине
насекомого, каждая зелёная ножка, красная шейка, зелёная головка с усиками, все
мельчайшие детали, все точайшие чёрточки - должны были возникнуть независимо от
всех остальных. Чтобы сформировалось насекомое, в точности похожее на лист
растения, на котором оно живёт, были бы необходимы не тысячи, а возможно,
десятки тысяч повторных случайностей.
Изобретатели 'научных' объяснений мимикрии не приняли в расчёт математической
невозможности такого рода серии 'случайных' сочетаний и повторений.
Если подсчитать сумму преднамеренной и до некоторой степени сознательной работы,
необходимой для того, чтобы получить из куска железной руды обычное лезвие ножа,
мы ни за что не подумаем, что лезвие ножа могло возникнуть 'случайно'. Было бы
совершенно ненаучно ожидать, что в недрах земли найдётся готовое лезвие с
торговой маркой Шеффилда или Золингена. Но теория мимикрии ожидает гораздо
большего. На основании этой или аналогичной теории можно надеяться на то, что в
каком-то слое горы мы найдём сформированную естественным путём пишущую машинку,
которая вполне готова к употреблению.
Невозможность комбинированных случайностей - именно она долго не принималась во
внимание 'научным' мышлением.
Когда одна черта делает животное невидимым на фоне окружающей его среды (как,
например, белый заяц не виден на снегу или зелёная лягушка не видна в траве),
это можно с натяжкой объяснить 'научно'. Но когда число таких черт становится
почти неисчислимым, такое объяснение теряет всякое логическое правдоподобие.
В дополнение к сказанному было установлено, что насекомое-лист обладает ещё
одной удивительной особенностью. Если вы найдёте такое насекомое мёртвым, вы
Лондон Джек
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Василенко Иван
Шилова Юлия
Перумов Ник