христианства. Однако за этими дебатами стоит такая важная проблема, как
конфликт между революционной и реакционной тенденциями. Арианский догмат
был одной из последних конвульсий раннехристианского движения; победа
Афанасия означала окончательное поражение религии и надежд мелких крестьян,
ремесленников и пролетариев в Палестине.
развитии соответствовали общему направлению этого развития, начиная с веры
ранних христиан и до никейского догмата. В этом исследовании мы должны
отказаться от привлекательной задачи показать социальные ситуации,
характерные для каждой стадии этого развития. Стоило бы вдобавок понять
причину, почему девять десятых восточных и германских христиан принадлежали
к арианству. Полагаем, однако, что мы достаточно показали, что различные
стадии в догматическом развитии, как в его начале, так и в конце, могут
быть поняты только на основе изменений реальной социальной ситуации и
функции христианства.
работой Теодора Райка над тем же материалом?
исследования является догмат, в особенности христологический догмат.
Поскольку он "интересовался прослеживанием параллелей между религией и
маниакальным состоянием и обнаружением связи между двумя феноменами на
отдельном примере", он старался продемонстрировать, "в особенности в данном
показательном примере, что религиозный догмат в эволюционной истории
человечества соответствует невротической одержимости мысли, что он является
самым значительным выражением иррационального маниакального мышления".
Психические процессы, ведущие к созданию и развитию догмата, полностью
реализуют психический механизм маниакального мышления, и один и тот же
мотив доминирует в обоих. "В формировании догмата принимает участие тот же
защитный механизм, что и в маниакальных процессах у индивида".
существования фундаментальной аналогии между догматом и манией?
состоянием он надеется обнаружить это соответствие во всех отдельных
аспектах обоих феноменов и, следовательно, между религиозным мышлением и
маниакальным мышлением. Затем он обращается к эволюции догмата и смотрит,
как она завершается в ходе продолжающейся борьбы по поводу небольших
различий; он не замечает ничего неестественного в попытке интерпретировать
это разительное сходство между догматическим развитием и маниакальным
мышлением как доказательство тождественности двух феноменов. Таким образом,
неизвестное должно быть объяснено с помощью известного, формирование
догмата должно быть понято как следование тем же законам, которые управляют
маниакальными процессами. Гипотеза о внутренней связи между двумя
феноменами подкрепляется тем фактом, что в христологическом догмате, в
частности, отношение к Богу Отцу, вместе с его основной амбивалентностью,
играет решающую и особую роль.
упоминаемое, но нуждающееся в объяснении для критики его метода. Самое
важное заключается в следующем, поскольку религия, в данном случае
христианство, понимается и рассматривается как одно существо, постольку
предполагается, что последователи этой религии представляют собой
объединенного субъекта, и массы, в соответствии с этим, рассматриваются как
если бы они представляли собой одного человека, одну личность. Подобно
организмической социологии, которая рассматривает общество как живое
существо и понимает различные группы внутри общества как различные части
организма, говорит таким образом о глазах, коже, голове и т. д. общества,
Райк принимает организмическую концепцию, но не В анатомическом, а в
психологическом смысле. Более того, он не пытался исследовать массы, из
единства которых он исходил, со стороны их реального жизненного положения.
Он предположил, что массы одинаковы, и имел дело только с идеями и
идеологиями, порожденными массами, не интересуясь конкретно живыми людьми и
их психологической жизнью. Он не интерпретировал идеологию как продукт
деятельности людей; он реконструировал людей на основе идеологий. В
результате его метод имеет значение для истории догмата, но не в качестве
метода изучения религиозной и социальной истории. Следовательно, это вполне
соответствует не только организмической социологии, но также методу
религиозного исследования, ориентированному исключительно на историю идей и
уже отвергнутому даже многими историками религии, например, Гарнаком. С
помощью своего метода Райк косвенно поддерживает теологический подход,
который сознательно и открыто отвергает содержанием своего труда. Эта
теологическая точка зрения придает особое значение единству христианской
религии - действительно, католицизм требует ее непреложности; и если мы
примем при анализе христианства допущение, что оно является живым
индивидом, то мы логически придем к ортодоксальной католической позиции.
христианского догмата, поскольку имеет решающее значение для концепции
амбивалентности, центральной в работе Райка. Вопрос о том, приемлемо или
нет допущение об объединенном субъекте, может быть решен только после
исследования - отсутствующего у Райка - психологической, социальной и
экономической ситуации, "психических поверхностей" группы. Термин
"амбивалентность" применяется только тогда, когда есть конфликт им пульсов
у одного индивида или в группе относительно однородных индивидов. Если
человек одновременно любит и ненавидит другое лицо, можно говорить об
амбивалентности. Когда в группе мы встречаемся с наличием противоположных
импульсов, только исследование действительной ситуации этой группы может
показать, не существуют ли за их видимым единством различные, борющиеся
друг с другом, подгруппы, каждая со своими собственными стремлениями.
Кажущаяся амбивалентность может, следовательно, оказаться конфликтом между
различными подгруппами.
тысячу лет психоаналитик, использующий метод Райка, изучает политическую
историю Германии после революции 1918 года и, в частности, полемику о
цветах германского флага. Он установит, что в германской нации были
монархисты, проявлявшие пристрастие к черно-бело-красному флагу, затем
республиканцы, настаивавшие на черно-красно-золотом флаге, и группы,
желавшие красного флага. Согласие было достигнуто тем, что было решено
сделать главный флаг черно-бело-золотым, а торговый флаг на кораблях
черно-бело-красным с черно-красно-золотым углом. Наш воображаемый аналитик
сначала рассмотрит рационалистическое объяснение и обнаружит, что одна
группа заявляла, что она хочет, чтобы был принят черно-бело-красный флаг,
потому что эти цвета более заметны в океане, чем черно-красно-золотой. Он
укажет, каким значением обладает позиция в отношении отца в этой борьбе
(монархия или республика), и придет к открытию аналогии с манерой
рассуждений, свойственной человеку, страдающему навязчивыми состояниями.
Затем он будет приводить примеры, в которых сомнение относительно того,
какой цвет правильный (пример Райка, касающийся пациента, ломающего голову
при выборе белого или черного галстука, прекрасно сюда подходит), коренится
в конфликте амбивалентных импульсов. В результате он придет к выводу, что
волнения по поводу цветов флага и заключительный компромисс представляют
собой феномен, аналогичный навязчивой мысли, вызванной теми же причинами.
ошибочности вывода, сделанного по аналогии. Очевидно, что существовали
различные группы, чьи разные реальные и эмоциональные интересы находились в
конфликте друг с другом, что борьба по поводу флага была борьбой между
группами, различно ориентированными как психологически, так и экономически,
и что речь здесь может идти о чем угодно, но только не о "амбивалентном
конфликте". Компромисс по поводу флага не был результатом амбивалентного
конфликта, а, напротив, компромиссом между различными требованиями
социальных групп, борющихся друг с другом.
интерпретации содержания христологического догмата, так и в психологическом
анализе догмата как такового разные методы приводят к разным результатам.
выражения враждебности к отцу. Однако в интерпретации дальнейшего
догматического развития мы приходим к выводам, совершенно противоположным
выводам Райка. Они видел в гностицизме движение, в котором импульсы
протеста, поддержанные религией Сына в христианстве, преобладали до крайней
степени, до умаления важности Бога Отца. Мы стремились показать, что,
наоборот, гностицизм игнорировал революционные тенденции раннего
христианства. Нам кажется, что ошибка Райка проистекает из того факта, что
в соответствии со своим методом он замечает только гностическую формулу
устранения еврейского Бога Отца, вместо того чтобы рассматривать гностицизм
как целое, в котором формуле враждебности к Иегове могут быть приданы
совершенно различные значения. Интерпретация дальнейшего догматического
развития ведет к другим, столь же противоположным результатам. Райк видит в
доктрине предсущего Иисуса пережиток и покорение изначальной христианской
враждебности к отцу. В прямую противоположность к этой идее я старался
показать, что в представлении о предсущем Иисусе изначальная враждебность к
отцу заменена противоположной, гармонизирующей тенденцией. Мы видим, что
психоаналитическая интерпретация ведет здесь к двум противоположным
концепциям подсознательного смысла разных формулировок догмата. Эта
противоположность, конечно, не зависит от каких-то различий в
психоаналитических предпосылках как таковых. Она основывается лишь на
различии в методе применения психоанализа к социально-психологическим
феноменам. Заключения, к которым пришли мы, представляются нам правильными,
потому что, в отличие от выводов Райка, они проистекают не из интерпретации
изолированной религиозной формулы, а из анализа этой формулы в связи с